Мираж - Сохейр Хашогги

— Я познакомилась со множеством прекрасных людей.

— Это хорошо.

Но как оказалось, особенно волноваться не стоило. Трейвис объявился только через полтора месяца.

— Я даю два концерта в Торонто, — Хэйнс начал без вступлений и извинений, словно они расстались пару дней назад, — а потом два в Бостоне. Я бы хотел прийти к тебе в гости, если ты не возражаешь.

— Хорошо, — ответила Дженна, так и не разобравшись, возражает она или нет.

Она снова попыталась подготовить Карима, сказав, что в конце недели собирается пообедать с другом.

— Его зовут Трейвис Хэйнс.

— Друг? Ты собираешься обедать с мужчиной? Когда же все это произошло?

— Ничего такого не произошло, — парировала Дженна, стараясь держать себя в руках. Может быть, сын сознательно поддразнивает ее, но его собственническое отношение к ней живо напомнило женщине его отца.

Трейвис приехал вечером в пятницу в своем сценическом костюме: в белой шелковой ковбойской рубашке, украшенной камушками горного хрусталя. Карим и Жаклин в это время на кухне делали попкорн. Представляясь, Карим нахмурился, Жаклин криво ухмыльнулась.

— У меня для тебя подарок, дорогуша, — произнес Трейвис и вручил Дженне большой сверток в яркой оберточной бумаге.

— Ой, ну зачем ты это делаешь? — Дженна залилась краской. Развернув пакет, она обнаружила такой же ковбойский костюм, как у Трейвиса. Она еще раз попеняла ему за подарок, избегая смотреть в глаза Кариму и Жаклин.

Задержавшись в квартире ровно настолько, насколько того требовали приличия, Дженна утащила друга на улицу. Вдали от укоризненных взглядов она расслабилась настолько, что с удовольствием поела мидий в Норт-Энде и выпила кофе в отеле, где остановился Трейвис. Правда, расслабилась Дженна не настолько, чтобы решиться на большее.

— Я не могу, — сказала Дженна. Она даже не испытывала особого сожаления. — То, что было уместно в Пуэрто-Рико, вряд ли возможно в Бостоне. Карим меня не поймет.

— Если так, то придется понять мне, — протяжно ответил Трейвис, и Дженна поцеловала его за это.

— Он тебе не пара, — безапелляционно объявил на следующее утро Карим. Он был так похож на строгого родителя, что Дженна, не будь она так разозлена репликой сына, наверняка бы расхохоталась.

У мальчика совершенно нормальная реакция. Карим никогда не думал, что ему придется делить свою мать с другим мужчиной. Чтобы это понять, не обязательно иметь ученую степень по психологии.

Но когда Трейвис позвонил Дженне еще несколько раз, стало ясно, что возражения Карима вызваны совсем другими соображениями.

— Если тебе очень нужно встречаться с мужчиной, почему ты не выбрала для этого араба? Ты что, стыдишься своего происхождения?

— Я не искала мужчину для встреч, — терпеливо начала объяснять Дженна. — Просто в самолете я встретила очень хорошего человека. И вообще, тебе не кажется, что я имею право на личную жизнь?

В ответ Карим одарил ее испепеляющим взглядом. Дженна ужаснулась: ей показалось, что она видит перед собой Али.

Распорядок жизни Трейвиса и его врожденная склонность к бродяжничеству мешали постоянному присутствию артиста в жизни Дженны, и, по правде говоря, это ее вполне устраивало. И хотя в их отношениях не было эмоциональности, присущей отношениям Дженны с Филиппом, все же Трейвису удалось ее вывести из добровольного самозаточения. Он научил Дженну играть, смеяться, сбрасывать напряжение, подшучивать над собой и жизнью, короче, быть молодой. Когда Дженна как-то заметила, что их любовь урывками напоминает ей работу с неполной занятостью, он написал песню «Любовник на полставки» и посвятил ее Дженне.

«Бадир оштрафован. Дело о «Миражах» закончено» — гласил заголовок в «Уолл стрит джорнел».

После нескольких месяцев выявления и разоблачения сомнительных махинаций международных банков и перетряхивания грязного белья нескольких высокопоставленных европейских чиновников расследование деятельности Малика закончилось. Результатом явилось то, что несколько мелких бюрократов были вынуждены подать в отставку. Бадир же, если не считать огромного штрафа, остался цел и невредим.

Поняв, что любимому брату ничего не грозит, Дженна пришла в отличное настроение. Жаль только, что нельзя было никому открыть причину такого веселья. Именно из-за своего настроения и переполнявшего ее счастья она ответила: «А почему бы и нет?» — когда Трейвис пригласил ее съездить с ним в летнее концертное турне. Дженна решила, что ей не составит труда устроить себе отпуск, тем более что Карим на конец лета отправился в гости к Чендлерам в Ньюпорт.

Уже согласившись, Дженна начала мучиться сомнениями. Она никогда не проводила в обществе Трейвиса больше двух дней. Как же они будут жить вместе? И сможет ли она приспособиться к его цыганскому образу жизни?

«Не будь смешной, — сказала она себе. — Все будет просто великолепно. Хоть на время оторваться от монотонной жизни только пойдет мне на пользу».

Однако, как выяснилось, ее сомнения были небеспочвенны. Турне оказалось отнюдь не приятным отпуском, как воображала Дженна, — то было какое-то непрерывное сумасшествие.

Хуже того, за несколько дней Дженна устала от пьянства Трейвиса, картежных игр и постоянных вечеринок, устраиваемых по любому поводу. Хэйнсу же пришелся не по вкусу интеллектуальный уровень Дженны. Он готов был терпеть умную подругу только на уик-эндах.

К концу августа обоим стало ясно, что их отношениям пришел закономерный конец.

Расставались они без горечи и злобы.

— Останемся друзьями? — широко улыбаясь, спросил Трейвис.

— Навсегда, — пообещала Дженна, испытывая одновременно грусть и чувство освобождения.

Воспитатели в детстве научили ее тому, что отношения мужчин и женщин должны быть серьезными. И ей всегда было неловко использовать секс или мужчин только для того, чтобы рассеять тоску и отдохнуть душой. Однако… польза от знакомства с Трейвисом была. Он показал ей, как одинока была она до его появления. Раньше она этого не подозревала, а теперь знала наверняка.

По иронии судьбы их разрыв принес Трейвису долгожданную славу. Он написал сентиментальную песенку об их расставании под названием «Все между нами кончено». Песня завоевала первое место в хитпараде песен-кантри, чего с Трейвисом отродясь не случалось. После десятого возвращения на сцену он наконец стал-таки звездой.

В августе того же года Ирак вторгся в Кувейт, а зимой разразилась «буря в пустыне», вызвавшая у Карима страшное раздражение. Не то, чтобы он был страстным поклонником Ирака и Саддама Хусейна, нет, но мальчик искренне полагал, что Египет против своей воли вовлечен в войну на стороне Америки и что американцы не только не понимают арабский мир, но и не испытывают к нему ни малейшей симпатии.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});