Красная Страна - Джо Аберкромби

— Сначала ехали, потом шли, — проворчал Ламб. — Или ты имеешь в виду, как мы так попали сюда, что ты не знал? — Он еще раз провел по мечу. — Возможно ты не настолько умен, как думаешь.

Ваердинур пожал широкими плечами. — Лишь глупец полагает, что знает все.

Ламб поднял меч, проверил одну сторону, другую, лезвие сверкало. — Несколько друзей ждут меня в Биконе.

— Я слышал.

— Они убийцы и воры, и бесхарактерные люди. Они пришли за твоим золотом.

— Кто сказал, что оно у нас есть?

— Человек по имени Кантлисс.

— А. — Ваердинур плеснул воды на руки и продолжил мыться. — Это человек без сути. Бриз унесет его. Хотя, я думаю, ты не такой. — Его взгляд перешел на Шай, оценивая ее, ни следа страха вообще. — Как и ты. Не думаю, что вы пришли за золотом.

— Мы пришли за моим братом и сестрой, — проскрипела Шай голосом грубым, как камень на клинке.

— А. — Улыбка Ваердинура медленно опала, когда он рассмотрел ее, потом он повесил голову, вода капала с его бритого скальпа. — Ты Шай. Она сказала, что ты придешь, а я ей не поверил.

— Ро сказала? — Ее горло почти закрылось от этих слов. — Она жива?

— Здорова и процветает, невредима и оценена по достоинству. Ее брат тоже.

Колени Шай подкосились, и ей пришлось прислониться к камню рядом с Ламбом.

— Вы проделали длинный трудный путь, — сказал Ваердинур. — Я поздравляю вас с таким мужеством.

— Мы пришли не за ебаными поздравлениями! — она плюнула в него. — Мы пришли за детьми!

— Я знаю. Но им лучше с нами.

— Думаешь, мне не до пизды? — Лицо Ламба приобрело такой вид — злой, как у старой бойцовской собаки — что это охолодило всю Шай. — Дело не в них. Ты украл их у меня, еблан. У меня! — Слюна брызнула из-за его обнаженных зубов, и он ткнул пальцем в грудь. — Я верну свое, или будет кровь.

Ваердинур прищурился. — Ты, тебя она не упоминала.

— У меня одно из тез легко забываемых лиц. Приведи детей в Бикон, и тоже можешь его забыть.

— Я сожалею, но не могу. Теперь они мои дети. Они Люди Дракона, и я поклялся защищать эту сокровенную землю и тех, кто на ней, до последней капли крови и до последнего вздоха. Только смерть остановит меня.

— Она не остановит меня. — Ламб еще раз скрежещуще чиркнул по мечу. — У нее была тысяча шансов, и она не воспользовался ни одним.

— Думаешь, смерть тебя боится?

— Смерть меня любит. — Ламб улыбнулся, его черные глаза были влажными, и его улыбка была даже хуже чем рык. — Вся работа, что я для него сделал? Толпы, что я послал его дорогой? Она знает, что у нее нет друзей лучше.

Лидер Людей Дракона грустно посмотрел назад. — Если мы должны драться, это будет… досадно.

— Многие вещи таковы, — сказал Ламб. — Я сдался пытаться изменить их давным-давно. — Он встал и убрал меч обратно в ножны со скрежещущим звуком. — Три дня на то, чтобы привести детей в Бикон. Затем я вернусь на твою сокровенную землю. — Он скривил губу и плюнул в воду. — И принесу с собой смерть. — И он начал выбирать путь к руинам.

Шай и Ваердинур еще мгновение смотрели друг на друга. — Мне жаль, — сказал он. — Того что случилось, и того, что должно случиться теперь.

Она повернулась и поспешила, чтобы догнать Ламба. Что еще она могла сделать?

— Ты не имел этого в виду на самом деле? — прошипела она ему в спину, поскальзываясь на сломанных камнях. — Насчет детей? Что дело не в них? Что дело в крови? — Она споткнулась и ободрала голень, чертыхаясь и спотыкаясь. — Скажи мне, что ты не имел это в виду!

— Он понял, что я имел в виду, — отрезал Ламб через плечо. — Поверь мне.

Но проблема была в том, что для Шай это было труднее с каждым днем. — Разве не ты только что говорил, что, если собираешься убить человека, говорить ему об этом не стоит?

Ламб пожал плечами. — Есть время для нарушения всех правил.

— Какого черта ты наделал? — прошипел Свит, почесывая ногтями в мокрых волосах, когда они вскарабкались обратно в руины, и остальные не выглядели слишком счастливыми от их незапланированной вылазки.

— Я оставил приманку, которую ему придется заглотить. — Сказал Ламб.

Шай глянула назад на воду через одну из трещин. Ваердинур еще только добрел к берегу, стряхнул влагу с тела, не спеша накинул робу. Он поднял посох, недолго посмотрел в сторону руин, затем повернулся и зашагал через камни прочь.

— Ты все усложнил. — Плачущая Скала уже уложила трубку и затягивала ремни для похода назад. — Теперь они придут, и быстро. Мы должны вернуться в Бикон.

— Я не возвращаюсь, — сказал Ламб.

— Что? — спросила Шай.

— Было соглашение, — сказал Джубаир. — Что мы выманим их.

— Вы выманите их. Задержка порождает крах, и я не буду ждать, пока Коска приплетется сюда пьяным и сделает так, что моих детей убьют.

— Какого черта? — Шай устала от незнания, что Ламб выкинет в следующий миг. — Тогда какой теперь план?

— Планы имеют привычку разваливаться, когда полагаешься на них, — сказал Ламб. — Нам просто придется выдумать новый.

Кантик чертовски нахмурился. — Я не люблю людей, которые нарушают соглашения.

— Попробуй и меня столкнуть с обрыва. — Ламб уставился на Джубаира. — Мы можем выяснить, кого Бог любит больше.

Джубаир прижал один палец к губам и раздумывал один долгий тихий момент. Потом пожал плечами. — Я предпочитаю не беспокоить Бога по таким мелочам.

Дикари

— Я закончил копье! — крикнул Пит, изо всех сил стараясь выговорить новые слова, которым его научила Ро, и принес его, чтобы отец посмотрел. Это было хорошее копье. Шебат помог ему с обвязкой и утверждал, что оно превосходно; и все говорили, что единственный человек, кто знал об оружии больше, чем Шебат, был сам Делатель, который, конечно, знал обо всем больше, чем кто угодно. В общем, смысл в том, что Шебат много знал об оружии, и он сказал, что оно хорошее, значит оно должно быть хорошее.

— Хорошо, — сказал отец Пита, но на самом деле он не смотрел. Он шел быстро, голые ноги шлепали по древней бронзе, и хмурился. Пит не был уверен, но он никогда прежде не видел, как тот хмурится. Пит думал, что он сделал не так. Считает ли его отец, что его новое имя все еще ему чужое. Он чувствовал себя неблагодарным, и виноватым, и обеспокоенным, что он сделал что-то очень плохое, хотя и не хотел.

— Что я сделал? — спросил он, ему приходилось спешить, чтобы не отстать, и он обнаружил, что перешел на старый язык, не задумываясь.

Его отец нахмурился, и было похоже, что он хмурится уже давно.

— Кто такой Ламб?

Пит моргнул. Это было последнее, что он ожидал от отца.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});