Гостья из тьмы - Тамара Маккинли

Дженни посмотрела на выгон и ближнее пастбище. Лошади сбились в беспокойную кучу под деревьями, которые качались и прогибались почти до земли под порывами горячего ветра. Овцы сбились шерстяными комочками вдоль ограды и жалобно блеяли.

Такие сцены повторялись здесь уже сотни лет и будут еще повторяться. Австралийская глушь не меняется, как не меняются люди, живущие здесь. Они всегда были сильными и независимыми от рождения, такими же выносливыми, как земля, на которой они работали.

Вернувшись в дом, Дженни подошла к акварели, на которую уже обратила внимание, как только приехала сюда.

Эта была Чуринга, которую знала и любила Матильда. Каждая деталь была написана с любовью и душевной тонкостью, краски подобраны с изумительным чувством цвета и поражали гармонией. Дженни был рада, что у них с Матильдой оказалась общая любовь к живописи. Это сближало ее с женщиной, с которой она никогда уже не встретится, но без которой не смогла бы пережить свое горе.

Дженни бережно сняла акварель со стены, упаковала в коричневую плотную бумагу и положила в ящик вместе с собственными холстами, красками, кистями и прочими принадлежностями. Это будет напоминанием о том, чего смогла достичь одинокая мужественная женщина в маленьком уголке огромного Нового Южного Уэльса, влюбленная в жизнь и свою землю.

«Еще один день, – грустно подумала она, глядя на опустелый дом. – Только один день – и все это превратится в воспоминание…»

Подруга спала, лежа на кровати поверх простыни. Вокруг валялись дневники Матильды. Диана во сне беззвучно шевелила губами. Лоб ее был нахмурен.

Дженни тихо прошла в свою спальню. Надо дочитать дневник: завтра она поедет в последний раз объезжать свои владения, которые успела полюбить, и времени не будет. Она должна попрощаться с этой землей, в которую Матильда вложила столько сил.

Матильда пыталась сдержать чрезмерный энтузиазм влюбленного Фина.

– Думаю, нам стоит немного подождать, Фин, – говорила она. – У тебя должен быть шанс передумать.

– Не нужен мне этот шанс! – возражал Фин. – Нет никаких причин ждать, Молли. Бог знает, как долго мы с тобой искали друг друга.

– Тогда поедем и просто зарегистрируемся в Брокен-Хилле. Мне абсолютно не хочется венчаться в церкви: не хочу оказаться в центре внимания всех злостных сплетников округи.

Фин обнял непокорную невесту и поцеловал в затылок.

– Я не стыжусь того, что собираюсь сделать, Молли. И не вижу причин, почему мы не можем получить благословение бога. И пусть на это глазеет хоть весь мир, мне все равно. Есть только ты, я и наша любовь – остальное не имеет значения.

Матильда посмотрела на него, не слишком уверенная в его правоте. После долгих лет одиночества ей было трудно разрушить защитную стену, за которой она скрывалась столько лет.

Отец Райан сильно постарел. Его длинное худое лицо выглядело изможденным, голова окончательно поседела. Правда, теперь старого мула заменила машина, но долгие годы поездок по округе в любую погоду не прошли даром.

Он улыбнулся Матильде и Фину, когда услышал о причине их появления.

– Я так рад за вас обоих! – произнес он своим напевным ирландским выговором, который не смогли истребить долгие годы жизни в Австралии. – Знаю, что жизнь не щадила тебя, Матильда, все эти годы, и с радостью совершу для тебя свадебный обряд.

Матильда беспомощно посмотрела на Фина, и тот, увидев испуганные глаза невесты, взял ее за руку. Он убедил ее венчаться в церкви, но чувствовал, что ей не по себе в этом месте.

Отец Райан пролистал свой еженедельник.

– Так много свадеб после войны, – удовлетворенно заметил он. – Я буду объявлять помолвки в эту субботу, а венчания расписаны на три недели вперед. – Священник взглянул на них. – Вас это устроит?

Матильда с Фином обменялись взглядами.

– А нельзя ли побыстрее, святой отец? – спросил Фин.

Отец Райан строго взглянул на них поверх очков, и Матильда покраснела.

– Это не то, о чем вы подумали, святой отец, – быстро сказала она. – Просто мы не видим смысла ждать так долго.

– Твоя мать воспитывала тебя хорошей католичкой, Матильда, – строго сказал отец Райан. – Мне не нравится, что-ты собираешься вступить в брак, не покаявшись в своих грехах.

У Матильды вспотели руки, и стены комнаты неожиданно надвинулись на нее. Не нужно было приходить сюда! Все равно она не сможет рассказать священнику о том, что сделал с ней отец.

– Мы с Матильдой не совершали ничего дурного, святой отец, – сказал Фин, взяв ее за руку. – Мы подождем, когда подойдет наша очередь венчаться, если нельзя иначе.

Священник закрыл еженедельник, достал карманные часы и посмотрел на стрелки.

– Если вы хотите сейчас исповедаться, у меня есть немного свободного времени.

Матильда мечтала поскорее выйти отсюда на свежий воздух. Зачем она позволила Фину притащить ее сюда, когда у нее на совести столько грехов, что ей даже стыдно просто разговаривать с отцом Райаном? Священник ни за что не даст ей отпущение грехов, узнав, что у нее было с отцом и чем все это закончилось!

– Простите, святой отец, но это займет слишком много времени, и я сомневаюсь, что стоит пытаться сейчас это сделать, – угрюмо произнесла она.

Отец Райан снял очки и помассировал переносицу.

– Я не хочу заставлять тебя, Матильда, и не буду настаивать. Но исповедь является частью обряда. Если передумаешь, ты знаешь, где меня найти. Это касается и вас, молодой человек.

Он встал, пожал им руки и вышел проводить их.

– Надеюсь, вы оба появитесь на публичном объявлении вашей помолвки во вторую субботу. Да благословит вас бог!

Матильда почти бегом поспешила на улицу. Слишком много лет прошло с тех пор, как она доверяла богу. И слишком много дурного случилось с ней, чтобы она могла сохранить детскую веру.

Фин догнал ее и схватил за руку.

– Подожди, Матильда! Что за спешка? Чего ты так испугалась?

Она в отчаянии посмотрела на него выразительным взглядом.

– Мне надо что-то сказать тебе, Фин. Но не здесь. Пожалуйста, отвези меня назад в Чурингу.

Фин всю дорогу молчал, озадаченно поглядывая на нее, и она была благодарна ему, что он не пристает к ней с расспросами. Матильда смотрела в окно, собираясь с мыслями перед разговором с Фином. Ей было страшно, но она не имела права умолчать о ребенке и его смерти. Она много лет хранила в себе эту тайну и сейчас чувствовала себя грязной и недостойной Фина, виновной в том, что делал с ней Мервин, и в смерти ребенка. А хуже всего было то, что она ему солгала, не рассказав об этом сразу. Как он отреагирует теперь на ее признание? Поймет ли, почему она не смогла пойти на исповедь?.. Так или иначе, Матильда знала, что не сможет жить, обманывая его.