Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Source URL: http://ostankino2013.com/ljubimyj-rukovoditel-prodjuser-vladimir-dolin-i-popugaj-filja.html
Смерть Журналиста
Эту главу было непросто писать. Может, я ошибаюсь в выводах. Может быть… Если не хотите, не читайте.
Для некоторых им был Леонид Парфенов, для других — Алексей Пивоваров и даже Олег Добродеев, для особых представителей профессии — Миткова. У каждого он свой. Я тоже сотворил себе кумира. Его звали Илья Зимин.
Илья был репортёром с большой буквы. Я его боготворил. В творческом отношении. Восхищался его репортажами ещё в 90-ые, когда лишь задумывался о журналистике. Он был талантлив как ребёнок.
А в 2003-м году, как я стал работать на НТВ, мы с ним познакомились. Часто общались, беседовали. Несколько раз вместе работали. Он оказался и в общении человеком одарённым — с редким неконфликтным характером, чувством юмора. Особенно этот его зажигательный жизнерадостный смех, провоцирующий на творчество и изобретательность в остроумии.
Но потом начались метаморфозы…
Летом 2005-го Илья предложил мне спродюсировать его фильм для программы «Профессия — репортёр». Это произошло в «Максе», куда он меня позвал для разговора. С нами был ещё и Илья Огнев, тогда один из руководителей программы.
— Москва как новый Вавилон, — начал объяснять Зимин главную идею проекта. — Да, и в советские годы столица была многонациональным городом. Но теперь она стала вообще местом пересечения или, вернее, перемешивания, огромного количества культур, национальных, религиозных, региональных. Но часто люди живут в своих параллельных мирах, которые только иногда пересекаются. Потому и Вавилон. Жители нового Вавилона не просто говорят на разных языках, они говорят на языке, иногда, вражды, непонимания. А чаще всего — люди просто друг друга терпят. Понимаешь?
— Ну, как в обычном московском многоквартирном здании — никто друг о друге ничего не знает, соседи часто даже не здороваются, хотя живут в нескольких метрах друг от друга. Если убрать стены люди окажутся физически ближе, чем в маленькой деревне.
— Вот, Эльхан. И в этом фильме основной упор на выходцев с юга, особенно с Кавказа. Ну, ты понимаешь.
— Ну, да. Самое наболевшее и смотрибельное.
— Ну, что согласен?
— Я только «за». Вообще, Илюха, очень рад, что именно ты берёшься за эту тему. Истории мы найдём. Но ты сделаешь так, что фильм получится не каким-то конъюнктурным, предсказуемо скандальным, а человеческим. Тема крайне деликатная, взрывная. А в таких темах ты мастер, и это не комплемент. Не с каждым пойдёшь в такую «разведку». И для меня честь поработать с таким профессионалом, как ты.
— Спасибо. Спасибо за доверие. Ну, что — надо отметить. Я пошёл заказывать, тебе что взять, Эльхан?
— Ну что? — сказал Огнев, когда Зимин отошёл. — Рад, что вы договорились. Ты, Эльхан, тему знаешь изнутри. Парень ты въедливый. А Илья — профи, как ты говорил. Профессию он любит, ещё не выдохся — ну, не устал от профессии. Всё у вас получится.
В любом жилище есть сортир. Но также есть и библиотека, и кухня, и гостиная, и детская и т. д. Как можно снять только уборную у кого-нибудь в доме, а ещё и происходящее там — уговорив добродушных и наивных хозяев — выдавать потом это за жизнь в этом доме, за полную картину действительности?! Это честно? Не понимаю. Но ещё больше не понимаю людей, которые этой картине «действительности» будут верить.
Естественно, мы с Ильёй договорились, что у нас будут разные «герои» фильма-репортажа, чтобы получился не декларативный «гимн дружбе народов» по-советски, но и не страшилка из нынешней «Комсомольской правды». У нас должны были быть и низы, и верхи, и «грязь», и хорошее. Жизнь — словно одеяло, сшитое из разноцветных лоскутков. Это ведь не чёрно-белая памятка-катехизис. Книги из Библиотеки им. В.И. Ленина, из библиотеки Конгресса США и даже из центральной библиотеки Кировограда — они все о жизни, и всё равно её полностью не описали. И кавказцы в России — это не только торгаши и криминал, это и учёные, врачи, «первые учительницы», рабочие и крупный бизнес — как олигархический, так и построенный своим трудом. И это не только имам Шамиль и две чеченские войны, это ещё и двухвековая служба Отечеству во всех его войнах. И это не только вражда, непонимание — это и любовь, и взаимозависимость. Взаимозависимость!
Главное, что все герои наших журналистских материалов — люди, а понять человека иногда сложнее, чем разобраться в логике ялтинско-потсдамской системы международных отношений.
Это же так очевидно!
— Давай начнём снимать с самого сложного — негативных историй. Положительное снимать легче ведь, согласен?
Ну, что же логика в этом предложении Ильи была. У меня было припасено несколько таких историй-тем, и я, не задумываясь, отдал их Зимину.
— Какие-нибудь опустившиеся люди нужны, Эльхан.
— Вот у меня рядом с домом на Речном вокзале живёт бомж-азербайджанец. Правда, я его редко вижу.
— Оооо, во-во! Это то, что нужно! Бомж-кавказец, — загоготал Зимин.
«Стоп!», — мелькнуло у меня в голове первое предупреждение, но я отогнал сомнения.
— Ну, вообще-то, он не совсем классический бомж. Человек он гордый. Зовут его Ш., сухопарый, но крепкий, дерзкий. Среди местных бомжей — авторитет, даже менты останавливаются с ним поздороваться, переговорить. Говорит: «Пока не заработаю — не уеду. С мужчиной всякое может произойти в жизни». Поломала его жизнь. Он, кстати, образованный, просто только недавно освободился из заключения. Петрарку, Насими, Вийона[72] любит.
— Кого?
Я посмотрел на Илью с сомнением и сострил:
— Ну, он называет их своими коллегами, мол, тоже были босяками. Уолта Уитмена читал. Серьёзно. Сам был поражён. Я сам люблю Уитмена.
— Уитмен кто такой?
Мне стало неприятно — Зимин спросил с пренебрежением, положительная сторона этого «героя» его не интересовала. Хотя тогда такую реакцию коллеги я объяснил себе простым незнанием упоминаемых поэтов. Да и зачем ему Уитмен нужен был? Зато коллега очень хорошо разбирался, в каком соотношении смешивать виски с колой. Таких на НТВ подавляющее большинство…
— Не важно, Илья. У него есть знакомая по имени Лена, работает продавщицей в круглосуточном ларьке у метро — такая добрая русская женщина, которая его подкармливает, постоянно горячим поит, слушает его рассказы. Чем не взаимосвязь культур.
— Вот это суперинтрига. Как бы с ним договориться, а? Подкармливает…
Через пару дней мне повезло. Поздно вечером после работы — в начале двенадцатого — встретил земляка у остановки на улице Фестивальная. Поговорив с ним, сразу звоню Зимину.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});- Повседневная жизнь первых российских ракетчиков и космонавтов - Эдуард Буйновский - Биографии и Мемуары
- Повседневная жизнь первых российских ракетчиков и космонавтов - Эдуард Буйновский - Биографии и Мемуары
- Вне закона - Эрнст Саломон - Биографии и Мемуары
- Николай Георгиевич Гавриленко - Лора Сотник - Биографии и Мемуары
- Пульс России. Переломные моменты истории страны глазами кремлевского врача - Александр Мясников - Биографии и Мемуары
- Власть Путина. Зачем Европе Россия? - Хуберт Зайпель - Биографии и Мемуары / Прочая документальная литература / Политика / Публицистика
- Мои королевы: Раневская, Зелёная, Пельтцер - Глеб Скороходов - Биографии и Мемуары
- Лисячьи сны. Часть 1 - Елена Коротаева - Биографии и Мемуары
- Гражданская война в России: Записки белого партизана - Андрей Шкуро - Биографии и Мемуары
- Сергей Капица - Алла Юрьевна Мостинская - Биографии и Мемуары