Илимская Атлантида. Собрание сочинений - Михаил Константинович Зарубин

на первом слоге. Это русский народный обычай. Коллективная трудовая помочь касалась крупных хозяйственных дел, строительства избы, кладки печи, заготовки дров. Вся работа выполнялась, как правило, за один день. После работы устраивались гулянья с хорошим угощением. Стол накрывали хозяева, те, кому помогали. Я не забуду, как нам в доме помогали. Убрали старую русскую печь и поставили новую. Какой праздник был потом! А еще нам забор вокруг дома помогли поставить, он выполнял роль ограды нашего небольшого участка от непрошеных гостей – соседских коз, кур и тому подобного несознательного населения.

– Спасибо, ты мне отличную идею подсказал.

– Какую же?

– Вокруг церкви нужно построить ограду, в оригинальном виде вряд ли смогу сделать. В свое время церковь была обнесена ажурной железной решеткой с каменными тумбами.

– А образца решетки нет?

– Есть. Нашли чертежи. Но слишком для нас это дорогое удовольствие. Кованое кружево – неподъемное для нас дело.

– Ты прав, Слава, ковка сегодня дорогое удовольствие, но настоящий кованый забор может быть изготовлен из готовых элементов холодной ковки, практически ничем не отличающейся от изделий ручной горячей ковки. А стоимость уменьшается в разы.

– Что это за холодная ковка, Алексей? Расскажи.

– Холодную ковку правильнее будет назвать механическим сгибанием металлического прута на специализированных станках, для придания задуманной формы. Сгибание прутьев в станке можно производить как вручную, с помощью рычагов, так и с применением электромоторов. Помимо прута можно сгибать трубы, полосы, арматуру.

– И так все просто? Да, технический прогресс широко шагает, – удовлетворенно подивился экономичному решению Вячеслав.

– Просто – не просто, но намного легче, чем горячая ковка. И при этом я уверен, что в вашем городке есть умельцы, которые занимаются холодной ковкой. Можно пройтись по улицам и взглянуть на заборы и ворота.

– Я всегда думал, что эту работу делают кузнецы, потому с благоговением смотрел на ворота, калитки, оконные решетки.

– Холодную ковку, может, и кузнецы делают, суть в главном – она делается быстрее и сто́ит дешевле.

– Спасибо, Алексей, просветил. Сейчас я уж точно организую устройство ограды вокруг храма.

– Да, Слава, дел у тебя впереди много.

– По церкви и ограде, это еще не дела, а задумки. А дел – полная голова моя бедная. Дорожное покрытие улиц нужно обновить, кое-какие дома отремонтировать, школа и детсад – в приоритете. А еще красивый сквер в центре, у Дома культуры, разбиваем.

– Зачем сквер? У тебя что, зелени мало?

– Зелени много, но представь себе сквер, который со временем превратится в парк с набережной вдоль нашей речки. Думаю, получится эта задумка, если уговорим правительство области на благоустройство и очистку дна и берегов самой речки. Проект выполнили студенты строительного университета.

– Но этот проект больше похож на схему. Так ведь, Слава?

– Наверное. Но для разговора с губернатором его достаточно. Сегодня по этой зоне много замечаний, участок совсем не освоен, люди здесь не гуляют, – это уголок дикой природы, как сказала одна жительница.

– Слава, я не понял, почему уголок дикой природы? Это вы специально его создали?

– Если бы создали, Алексей. В центре города, у реки, ни проехать, ни пройти. Все заросло, сквозь такую чащобу не проберется, наверное, даже медведь. К речке не подойти, берега превращены в болото. Отличное укрытие для алкоголиков, бомжей и клещей. Стыд и позор для нас. Будущей весной начнем уборку и рубку всего лишнего, уже порубочный билет получили.

– А раньше не видели и не знали? И ничего не делали? – неодобрительно заметил Зубов.

– Попривыкли или глаза отводили.

– Надо чаще с народом встречаться.

– Да ладно тебе, Алексей, мне встречи с людьми нравятся, я охотно на них иду. А встреча с интересным человеком – это открытие целого мира.

– Ты знаешь, Слава, я как-то услышал, что все люди, которых мы встречаем в нашей жизни, посланы нам для чего-то. Одни – для счастья, другие – для нравственного урока, какие-то – для жизненного опыта. Ты же не станешь спорить, что многие случайные знакомства дарят нам самых лучших людей в нашей жизни.

– Уже, Алексей, на философию нас с тобой потянуло. Выйдем на улицу, посмотрим, как там разгорается ночка.

– Да нет уж, мы с Марией пойдем в свои покои, а то сегодня очень устали. Надо пораньше лечь, чтобы праздник не проспать. Праздники обязательно должны быть. Обязательно! – Зубов победной буквой V (Виват!) вскинул вверх руки и радостно заулыбался непонятно чему.

Была уже ночь, тишина углубляла темноту, темнота расширяла пространство бытия. Вдалеке трассировал лай собаки. Вячеслав включил на крылечке дома свет, округа повеселела. Деревья распрямились, за счет теней стали казаться выше, ветви гуще. Луна вглядывалась в земной мир из-за ветвей березы. Колышимая легким ветром, ее листва рябила лик ночного светила, так что стал заметен почтенный возраст этой молодящейся планеты.

– В конце июля ночь уже дышит осенью. Слава, показывай дорогу нам с Машей, а то с курса собьемся и уйдем не туда.

– Постойте на крыльце, сейчас включу свет в вашем домике.

Свет вспыхнул неожиданно, вспугнул насекомую рать, высветил разноцветные головки грациозных мальв, расплескал аромат душистого табака. Нехотя отрываясь от этой вечной, но редко видимой красоты, Алексей с женой прошли в отведенные для них хоромы.

Алексей Николаевич спал крепко. Сну не помешала ни новая кровать, ни сложные уличные звуки, ни тревожные сновидения. Конечно, дневная усталость взяла свое.

Зубов проснулся рано. Ощутил давно забытое, зовущее в неведомую даль, бывшее только в молодости чувство, беспокойно-стремительное и беспрекословное. Он полностью ему подчинился. Стараясь не потревожить спящую жену, надел спортивный костюм и на цыпочках подошел к окну. Взглянул в окно и зажмурился: как стая ос, солнечные лучи впились в глаза. Спрятавшись за занавеской, Алексей инстинктивно распахнул навстречу утру окно, неудержимой хвостатой кометой аромат нового дня ворвался в комнату. Он был так насыщен, так громогласно симфоничен, что мог разбудить Марию. Плотно закрыв створки окна и задернув занавески, Зубов вышел на веранду.

Его встретил птичий концерт. Он был таким мелодичным, таким искренним, что Зубов захлопал в ладоши. Прислушавшись, стал различать голоса в этой извечной партитуре: тут поскрипывает сорока, там дятел приноравливается к стволу сосны, вот позвякивают капельки алмазной росы, падающие на глянцевую траву, вот солнечные лучи стучат по сердцевинкам ромашек, как по на-коваленкам, а там колокольчики выводят свою вечную мелодию: динь-динь-динь, динь-динь-динь…

Алексей, пресыщенный и утомленный своим восторгом, сел на лавочку у дурманного жасмина, с родительской нежностью стал рассматривать «анютины глазки», гортензии и настурции.

На крыльцо, как солнце на небо, выплыла хозяйка усадьбы.

– Алексей, ты вовремя, заходи в дом, я блинчики жарю.

Зубов даже подпрыгнул от радости.

– С удовольствием. А сгущенка есть?

– Всё есть, и сгущенка, и сметана, и варенье черничное, твое любимое.

– Сейчас, надену смокинг и приду.

– Да ладно, можно и в спортивном костюме, блинчики не обидятся. Машеньку разбуди, а то самое вкусное