Там, где кончается путь - Red Lotus Alchemist

class="p1">Мелькнула быстрая тень. Алекс и Игорь вскинули было автоматы, но тут же опустили: просто стая птиц. Их, видимо, не пугали причуды Зоны.

Алекс задумался. Да нет же, Змей всегда выбирал самые спокойные пути, старался лишний раз не втаскивать команду в передрягу, да и если вспомнить, как свободовец встретил их тогда, на Агропроме…

— А ты вспомни, — прервал мысли Алекса Меченый, — как он отплясывал перед псевдогигантом.

— Мы там все отплясывали не хуже, — возразил мутант.

— Да — но не отвлекали намеренно эту скотину на себя. План-то его сам по себе был чистым самоубийством. Фортуна-лотерея.

— Но ведь это нас спасло.

— Спасло — верно. А теперь скажи мне, кто в своем уме подбежит вплотную к раненой химере со своей «сборкой»! Плюс, сегодняшний случай — и многие мелочи по ходу всех наших похождений, — продолжал Меченый. — Он словно играет в русскую рулетку! Кроме того, я слышал, что о нем люди говорят. Говорят, во время войны группировок вся его команда полегла, а сам Змей с тех пор ходит один. Но на Агропроме-то он был с двумя новичками! Тебе не кажется это странным?

— Да, странно, — теперь нахмурился Алекс. — Увы, сейчас не время, чтобы говорить по душам. Ничего, выведаем на привале. Напарникам нужно доверять, и Змей, полагаю, это понимает. А значит, ему придется нам ответить.

Оба смолкли. Молчали и окрестности — в немых руинах стих даже ветер. Змей запланировал привал в квартире пятиэтажного дома в полукилометре отсюда — перед броском к схрону группы Стрелка. Дешифратор и, возможно, хранящаяся там информация не должны были попасть в руки военных.

Алекс стиснул зубы. Любая армия была в его понимании нечтом примерно одинаковым. По сути, это из-за военных, желавших превратить вирус, над которыми работали Алекс и другие ученые, в биологическое оружие, Нью-Йорк постигла катастрофа. А ведь сами участники проекта надеялись создать идеальное лекарство! Страшно подумать, что будет, если армия любой страны получит доступ к тайнам Зоны!

Снова пронеслась стая птиц. Откуда-то с юга доносились отзвуки перестрелки. Началось. Кажется, впереди был еще один чудовищно длинный день.

Рыжий Лес

Здоровенный кабан-секач еще слабо трепыхался, когда чудовищные челюсти вырывали куски мяса из его еще живого тела. Да, поглощение было куда как более удобным способом насыщения, но Гончая время от времени питалась обычным способом. Если бы существо могло испытывать человеческие эмоции, то такие трапезы доставляли бы ей удовольствие.

А еще она чувствовала бы гнев и растерянность: она больше не чувствовала своей цели. Ментальный след оборвался несколько дней назад, и с тех пор Гончая лишь раз получила размытый мыслеобраз: огромный заброшенный завод. Тварь безрезультатно рыскала в округе, но не могла ворваться в сам комплекс. Хозяин приказал не делать этого. И не выдавать себя. Раз не удавалось найти цель, нужно было переходить к другой миссии: получении способностей и знаний местных обитателей. И потому инстинкт гнал Гончую на север. Там обитали те, кто был сильнее. Туда придут те, кто смелей и находчивей.

Кабан больше не дергался — даже у поразительной живучести тварей Зоны был предел. Голод Гончей был утолен. Ненадолго — скоро ей вновь понадобиться пища. Пока же существо могло позволить себе немного вздремнуть под корнями старой сосны.

Припять

Харон понимал, что, скорее всего, опоздал: да, группа сталкеров не могла вернуться на юг, но вот в противоположном направлении они могли отправиться куда угодно. Тем более, у них была фора во времени, в том числе, и из-за несвоевременного вмешательства предателя Тенебриса. Конечно, отбрасывая многие варианты, Харон пришел к выводу, что отряд мог рвануть только в Припять в надежде переждать там. Почему? По той простой причине, что среди них не было проводника, знающего эти места. Да, в группе находился Стрелок, и одна Зона знает, какими путями он ходил, вот только многие тропы, открытые до череды сверхмощных выбросов прошлой осенью, теперь были недосягаемы, в то время как путь на Припять был открыт. К тому же, союзникам-наемникам удалось навести справки и об остальных двух сталкерах: один был типичным местным приключенцем, а вот для другого, Змея, Припять была родным городом.

Лидер «Монолита» уже передал распоряжения своим людям в Припяти и всей территории за Барьером. Конечно, он понимал, что искать Зевса, Стрелка и остальных — все равно, что иголку в стогу сена, но упускать их, не попытавшись остановить, не собирался.

— Мы еще посмотрим, насколько верны слухи о вашей неуловимости, — произнес монолитовец в пространство. Пора было действовать.

Янтарь

Дана Мерсер чертыхнулась, глядя на покрывшую ботинки корку засохшей грязи. На самом деле, подобная мелочь могла отвлечь ее от гораздо более серьезных проблем, постигших ее в одночасье.

Не успела девушка поговорить со сталкерами, как ее вместе с учеными отправили за пределы лагеря на сбор образцов — в конце концов, она значилась лаборанткой, а, стало быть, приходилось выполнять свои обязанности.

И, естественно, как пелось в той песне, что так душевно исполнял сталкер по прозвищу Клык, «…с самого начала все пошло не так».

Группу атаковала большая стая снорков. И все бы ничего, но их оказалось слишком много, и бывшие люди разделили ученых и охранников. В стороне еще слышались выстрелы — значит, по крайней мере, твари убили еще не всех. Сама Дана, к своему стыду, в этот раз поддалась чувству страха, рванув, куда глаза глядят, и лишь по чистой случайности не угодив в аномалию или трясину. И вот теперь она стояла посреди пустого островка, сжимая в руках «Узи», с которым толком не умела обращаться, и лихорадочно думала над тем, что же ей делать дальше. Вернуться? А если там никого уже не осталось? Да нет же, стреляют, и явно не два-три человека — значит, нужно возвращаться!

С этими мыслями девушка перешагнула с островка на кочку…

…и едва не ухнула в болото — «кочка» оказалась лишь комком травы. От падения Дану спасла чья-то твердая сильная рука, ухватившая ее за плечо и рванувшая назад.

Кто-то из своих нашел ее?! Девушка стремительно обернулась — и увидела одетого в серый плащ с капюшоном незнакомца, смотревшего на нее с какой-то снисходительной полуулыбкой.

— Дана Мерсер, верно? — спросил он негромко и, вроде бы, без враждебности. На вид ему было лет пятьдесят, или даже немного за пятьдесят. Волевое лицо избороздили морщины, левую щеку пересекал шрам. Мужчина окинул Дану цепким, внимательным взглядом светло-серых глаз.

Этот тип искал ее?! Она не видела его в лагере, значит…

— Кто ты