Десять писем - Лия Аструм

схватил меня за руку.

– Не имей привычки убегать посреди разговора, – раздражённо процедил он. – Так мы никогда ничего не решим.

– А что нужно решать? – Активирован режим королевы драмы. – Ты всё уже сказал. – И выдернув руку, с гордо поднятой головой вышла из комнаты.

***

После всех произошедших событий я не вернулась работать в Miller Health Corp. Не хотела. Я долгое время вынашивала в себе идею абсолютно другого формата и в итоге поделилась ей с Алексом. Он внимательно выслушал меня, а затем, на удивление, сразу же поддержал. Помог открыть небольшую фирму. Он сильно не вникал в сам проект, но очень щедро его проспонсировал, свесив все остальные хлопоты на команду специально обученных этому людей. Поэтому, благодаря моему очень великодушному мужчине, теперь я была обладательницей небольшого офиса в Верхнем Ист-Сайде, командой из четырёх крутых дизайнеров, несколькими десятками благополучно законченных проектов и даже личной помощницей. Я была безумно ему благодарна за то, что он воплотил все мои желания в реальность. Я также вернулась к тренировкам по стрип-пластике и, иногда, дома вечером, устраивала ему показательные выступления, которые каждый раз заканчивались моими громкими стонами.

 Поэтому сейчас, сидя в очень удобном кожаном кресле в своём личном кабинете, я уже минут двадцать бездумно пялилась в монитор, совсем не видя перед собой ни единой линии в замысловатом чертеже. Взгляд непроизвольно перетёк на стену, и я, покусывая кончик карандаша, глупо улыбнулась, вспоминая, как Алекс впервые зашёл сюда со словами: «Хм… всё такое голубое. Я бы выбрал более серьёзные оттенки». Я тогда рассмеялась, а потом, подумав пару дней, решила перекрасить. Поэтому сейчас, стены были белыми, а на одной из них были нарисованы не поддающиеся никакой логике геометрические чёрные линии. Белая мебель и уникальный стеклянный стол художника Джона Фостера – подарок Алекса на открытие моей скромной компании. Шедевральный арт-объект, состоящий из разноцветных кристаллов и заполняющий пространство вокруг радужными бликами.

Сегодня эти блики меня совсем не радовали, а вызывали очень противоречивые чувства. Внутри родился и активно крутился навязчивый гадкий червь. Идентифицировать его было не сложно. Вина. Я рассмотрела ситуацию со всех сторон, встала на его место и поняла, что моё поведение было в корне неадекватным. Я требовала одно, а вела себя прямо противоположно. Он прав. Конечно, мне хотелось, чтобы все вокруг знали, что он мой. И в то же время, я боялась последствий. Даже не последствий, а того, что Алекс передумает, когда проблемы обрушатся на его голову снежным комом. Я боялась брать ответственность, поэтому и металась из крайности в крайность. Но почему он не предпринимал никаких действий? Ждал? Не хотел?

«Он же сказал тебе, тупая дура, что не хочет давить!».

Да, сказал, но это так на него не похоже. Он никогда не ждал, не просил, а всегда делал так, как считает нужным. И вот тут на меня снизошло озарение. Мне нравилось, когда он всё решал за меня. Он всю жизнь всё решал за меня. И, когда он дал мне возможность проявить себя и сделать выбор, я с треском провалилась. Не смогла. Мне нужна была его твёрдая рука, которая не просто направит, поможет, подскажет, а которая сделает всё сама. И именно в этом вопросе я нуждалась в ней, как никогда.

К вечеру я поняла, что абсолютно ничего не сделала, и моё нахождение в этом кабинете было максимально бесполезным. Я вообще не вникала в то, что мне говорили и весь день пилила телефон пристальным взглядом. Но он, как назло, молчал. В итоге, психанув, я уехала на два часа раньше положенного, потому что не могла больше сидеть на месте в ожидании непонятно чего. Уже по дороге домой, в нашу с ним квартиру, я снова и снова проверяла входящие. Ничего. Такого ни разу не было. Он всегда звонил или писал. Но сегодня молчал. И это молчание ощущалось катастрофически болезненно.

Поставив машину на подземном паркинге, я поднялась в квартиру. Быстро приняв душ и переодевшись, я прошла в кухню и, налив себе бокал вина, забилась в угол дивана. Ещё приблизительно с полчаса я травила себя едкими мыслями и красным сухим, а потом не выдержала и, схватив телефон, сразу же набрала ему. Неприятный женский голос отправил меня на голосовую почту. Просто прекрасно.

Часы показывали уже девять вечера. Обычно он приходил не позже восьми. Воображение тут же начало рисовать страшные картины с другой. Одна часть меня орала, что это полный бред, другая уже собирала вещи, писала прощальную записку и вызывала такси, чтобы отправиться на вокзал.

Приговорив с горя всю бутылку, я снова набрала ему. На этот раз шли длинные, бесконечные гудки, которые раздражали ещё больше, чем автоответчик. Я сбросила вызов и написала ему сообщение: «Ты где?», но не успела отправить, потому что телефон зазвонил и на дисплее высветилось «Трис». Подавив тяжёлый вздох разочарования, я приняла звонок, стараясь сделать свой голос максимально непринуждённым, но не успела вставить даже слово:

– Какого черта, Ви?! – заверещала она мне в трубку так громко, что я чуть не свалилась с дивана. – Почему ты мне ничего не рассказала?! – продолжала орать она. – Когда это произошло?! Как это было?! Я жду подробностей!

– Трис. – Я не могла понять, что произошло. – О чём ты?

– Что значит, о чём? – Энтузиазм подруги немного подувял. – Алекс сделал тебе предложение! Почему я до сих пор не в курсе?! Ты отвратительная подруга!

Пропустив все её обвинения мимо ушей, я сосредоточилась на самом главном. Сделал предложение?! Я же не настолько сошла с ума, чтобы пропустить такое грандиозное событие.

– С чего ты это взяла?

– Как с чего? Пять минут назад по CNN показывали пресс-конференцию, он там…

– Я перезвоню, – прервала я её и, сбросив вызов, схватилась за пульт. Включив телевизор, я нашла тот самый канал и нажала перемотку назад, чтобы выловить нужный кадр.

Вот он. С бесстрастным выражением лица Александр Миллер сидел за столом, оборудованным несколькими микрофонами. По левую руку от него находился его главный помощник Саймон, по правую – Эван. Это не было чем-то удивительным. Он иногда брал Мура на подобные конференции, потому что у того был просто превосходно подвешен язык. И он, чтобы избавить Алекса от ответов на каверзные вопросы, мог в любую секунду заткнуть журналистов какой-нибудь нелепой шуткой.

Сначала я ни хрена не понимала, о чём идёт речь. Говорилось о каких-то активах, стройке и инвестициях в новый медицинский центр. В общем и целом, куча нудной и ненужной для меня информации.