Десять писем - Лия Аструм

едва заметная складка, к которой хотелось прикоснуться и аккуратно разгладить пальцем.

– Я могу войти?

Опять эта его манера не отвечать на мои вопросы. Но стоять в коридоре и вести неприятный диалог, а я была уверена, что диалог будет неприятным, было не самым верным решением. Любопытных соседей везде хватает.

– Если оставишь за порогом холодное оружие. – Юмор как защитная реакция. Моё очевидное качество. Очевидное и для него в том числе.

– Можешь обыскать меня, – мирно предложил он.

Минутная битва взглядов. В его глазах – полный штиль, в моих – миллион, нет, миллиард эмоций. Он видел всю мою внутреннюю борьбу, но молча ждал моего согласия. А то, что я соглашусь, скорее всего, даже не сомневался.

Открыв дверь шире, я кивнула ему вглубь квартиры. Он, не раздумывая, прошёл внутрь, обдавая меня древесно-мускусным запахом, таким родным, что у меня тут же запершило в горле.

«Я справлюсь, – уговаривала я сама себя, щелкая замком на двери. – Справлюсь. Мы поговорим, и он тут же уйдёт».

Войдя вслед за ним в гостиную, я остановилась в нескольких метрах от него. Нужно держать дистанцию, так легче. Он без особой заинтересованности рассматривал мою квартиру, и в моей голове сразу возникла мысль, что она была слишком простовата для привыкшего к роскоши Алекса.

Эту квартиру я выбрала сама. Нейтон настаивал на более престижном районе. Но мне было так всё равно на тот момент, что я выбрала чуть ли не первую, которую посмотрела. На ухоженной закрытой территории комплекса располагалось четыре дома. Подземная парковка, консьерж, пост охраны и напичканные камерами подъезды. Сама квартира была небольшой. По меркам Алекса, наверное, даже крошечной. Кухня-гостиная, две спальни и ванная комната. Ремонт был выполнен в тёплых кремовых оттенках. Кремовые шторы, кремовый диван, того же цвета кровать с покрывалом, и даже кухня. Было ощущение, что ты в каком-то вафельном рожке ванильного мороженого. Никаких предметов искусства. Ничего, чтобы напоминало о моей прошлой жизни. Мне было вполне здесь комфортно, но вот мой брат, даже в такой обычной на первый взгляд одежде, смотрелся довольно неуместно на фоне простых предметов интерьера.

Алекс обвёл комнату нечитаемым взглядом: заметил ползающих на экране мурашей, бокал шампанского в четыре часа дня и остановился на ёлке, на вершине которой мигала звезда. У меня не получалось её нормально закрепить, и каждый раз она неизбежно съезжала вбок и портила весь вид. Что и происходило прямо сейчас.  Почему-то меня это разозлило. Я не хотела, чтобы у него создалось впечатление, будто я не могу даже идиотскую звезду повесить самостоятельно.

Он неторопливо снял куртку и небрежно бросил её на диван. Подтянув вверх рукава водолазки, он засунул руки в карманы джинс, и я сразу зацепилась взглядом за браслет на правой руке. Мой подарок ему в тот уик-энд. В горле встал ком. Зачем он его надел?

Повернувшись в мою сторону, он сосредоточил всё внимание на мне и ещё раз пристально прошёлся по моему телу цепким взглядом. И только тогда я осознала, что стою в коротком халате с влажными после душа волосами, и это осознание вскрыло новый отсек больных воспоминаний. Воспоминаний о нашей первой встречи после пяти лет разлуки. Я так же была после душа, а он стоял в моей комнате и рассматривал меня, как музейный экспонат.

– Ты сильно похудела, – наконец произнёс он, недовольно пялясь на выступающие ключицы в слегка распахнутом вороте халата. Я поправила ткань рукой и, не желая обсуждать мою фигуру, повторила вопрос:

– Зачем ты приехал?

– За тобой.

Что? За мной? Вот так просто?! Сначала он мне не верит, оскорбляет, метает ножи, а потом приезжает за мной! Какое-то унизительное чувство затопило внутренности. Я достаточно наелась последствий его непредвиденного настроения. Хватит.

– Уходи.

– Вивиан…

– Уходи! – твёрдо повторила я. – Ты не хотел меня видеть, я исполнила твоё желание. Теперь ты исполни моё.

Зачем я его впустила?

Тяжело вздохнув, он запустил руку в волосы, наводя ещё больший и крайне несвойственный ему беспорядок на голове. У него было такое выражение лица, словно он думал, что все пройдёт гораздо проще. Ну, это в принципе моя неизменная роль – не оправдывать его надежд.

– Я никуда не уйду, – чётко проговорил он, пристально смотря мне в глаза. И уже более мягко: – Прости меня за то, что не поверил. – И небольшая ремарка. – про Джеймса. Я тогда совсем ослеп от ярости, не мог нормально мыслить. Это ни в коем случае не оправдывает меня. Но я хочу, чтобы ты знала, что я очень сожалею об этом поступке.

Стало ли мне легче? Наверное, да. Немного. Он больше не считал меня шлюхой, это радовало, но… есть другие «но», намного страшнее мести придурка Джеймса.

– Он получил свой подарок на Рождество, – сообщил Алекс, и я удивлённо уставилась на него в ответ.

– Что ты сделал?

– Я его нашёл. Ну, точнее, не я, но это не так важно. Мы мило пообщались.

Я боялась представить, что значило в его понимании «мило».

– Он во всём сознался. Он не пошёл до конца, – резко бросил брат. – Это был спектакль для меня.

И здесь я не испытала какого-то сильного облегчения. Я подозревала, что Джеймс не насильник, и эта новость удивила меня ещё меньше, чем признание Алексом моей невиновности.

– Сейчас он очень хорошо проводит время на одном из лучших курортов Нью-Йорка.

Нью-Йорка? Он вроде был в Швеции или в Швейцарии. Хотя, вряд ли бы он сказал мне правду.

– Нью-Йорка, – повторил Миллер, видя сомнения на моём лице. – Я не хотел оставлять его в Германии, потому что посещать его там будет для меня слишком времязатратно.

– Посещать?

– Он болен. Ему нужно пройти лечение. Усиленное лечение.

Соображала я довольно долго. Мозги напоминали зажёванную плёнку видеокассеты.

– Ты поместил его в психушку?!

– С самыми ужасными условиями, которые смог найти, – согласно кивнул он. – Признаться, пробыв там всего десять минут, я сам начал сомневаться в собственной адекватности. Крики этих несчастных сведут с ума даже полностью здорового человека. Но за ним там присмотрят. Очень хорошо присмотрят, – зловещая улыбка растянула мужские губы. Меня пробил озноб. – Не стоит о нём беспокоиться, – склонив голову вбок, «успокоил» он. – Когда я отойду и решу, что он сполна заплатил за свой ублюдский поступок, он выйдет на свободу.

Зная, каким долгим может быть это «отойду», он освободится от моего брата примерно никогда. Помнится, меня он тоже планировал поместить в одно из подобных учреждений.

– Вижу, ты очень постарался, – медленно проговорила я, испытывая неуместную жалость по отношению к Уильямсу.

– Больше