Творения - Епифаний Кипрский

Послание Манихея

6. «Манихей, апостол Иисуса Христа и со мною все святые и девственники, Маркеллу, чаду возлюбленному, благодать, милость, мир от Бога Отца и Господа нашего Иисуса Христа. Десница света да сохранит тебя от настоящего века лукавого и от сетей лукавого, аминь.

Услышав о великой любви к тебе, я весьма обрадовался; о вере же не по правому учению опечалился. Посему, будучи послан для исправления рода человеческого и щадя вдавшихся в обман, я счел нужным послать к тебе это послание, к спасению, во–первых, души твоей, потом — и пребывающих вместе с тобою, чтобы ты не держался не рассудительного мнения, как учат предстоятели простейших, которые говорят, будто добро и зло от одного и того же происходят, и вводят одно начало, не рассуждая и не различая тьмы от света, доброго от злого и худого, и внешнего человека от внутреннего, как мы прежде сказали, но непрестанно смешивают и сливают одно с другим. Ты же, чадо подобно многим людям, нерассудительно и просто не соединяй того и другого, как случится, и не возноси хулы на Бога благостыни. Ибо начало и конец и вину сих зол относят к Богу только те, которых кончина клятвы близ (Евр.6:8). Они не верят и тому, что сказано в Евангелиях Самим Спасителем нашим Господом Иисусом Христом, что не может дерево доброе приносить плодов худых, ни дерево худое приносить плодов добрых (Мф.7:18). И мне удивительно, как они дерзают называть Бога Творцом и Создателем сатаны и злых его дел. И если бы до сего только доходило их суемудрие, и не говорили бы они, что Единородный из недр Отца нисшедший, Христос есть сын некоей жены Марии, родился от крови и плоти и иной нечистоты женской. Но чтобы пространным посланием долго не употреблять во зло твоего снисхождения, я, не имея природного красноречия, удовольствуюсь этим. Все же узнаешь, когда я буду у тебя, если только ты еще заботишься о своем спасении. Ибо я ни на кого не налагаю уз (1 Кор.7:35), как делают многие безрассуднейшие. Подумай о том, что я говорю. дражайшее чадо».

7. Прочитав это послание, Маркелл, муж достойнейший, весьма благочестивый и отличный, удивился и был поражен. Случилось, что Архелай, епископ того города, был вместе с ним дома в тот день, когда этот раб Божий принял в руки послание Манихея. Архелай, узнав причину и прочитав послание, заскрежетал зубами, как лев рыкающий. и восприняв ревность Божию, думал поскорее отправиться к нему и схватить его как пришельца из варварских стран, — откуда и вышел он, — восставшего на погибель сынов человеческих. Рассудительный же Маркелл просьбами смягчил епископа, а Тюрбону велел отправиться к Манесу в укрепление Аравион, где тот ожидал Тюрбона. (Эта крепость находится между Персией и Месопотамией.) Но он отказался от возвращения к Манихею; и Маркелл, не принуждая Тюрбона, посылает одного скорохода из своих, написав ему такое послание.

Послание Маркелла к Манихею

«Маркелл, муж славный, Манихею, известному чрез послание, желает здравия. Я получил написанное тобою послание. Тюрбона я принял по дружелюбию моему, а смысла письма никак не понял; разве ты, пришедши, не объяснишь ли все подробно на словах, как ты обещал в письме. Прощай».

8. Узнав это, Манес заметил недоброе что–то в задержке Тюрбона — много же раз он обманывал себя, рассуждая об ином вопреки действительности, вследствие излишней уверенности в своем уме; впрочем, получив повод в письме, поспешно приехал к Маркеллу. А епископ Архелай, кроме слова имея и ревность по вере, решился, если бы возможно было, как только узнает о его прибытии, тотчас поймать этого человека, как тигра или волка, или какого другого зверя, предать его смерти, чтобы от нападения такого зверя не повредилось стадо. Но Маркелл просил, чтоб лучше Архелай поговорил с ним великодушно и незлобиво. Он же узнал уже все основания мнения Манесова: ибо Тюрбон рассказал им, ему и Маркеллу, все суесловие ереси, именно, как Манес вводит два начала безначальные, всегда существующие и никогда не перестающие существовать, противоположные одно другому, и одному дает имя — свет и добро, другому — тьма и зло, так что они суть Бог и диавол. Иногда он называет обоих богами, — Богом благим и богом злым. От этих двух начал будто бы все имеет бытие и происхождение. И одно начало производит все доброе. а другое подобным образом — злое. В мире два эти начала имеют личную деятельность: одно начало произвело тело, а от другого произошла душа. Эта душа находится в людях, и во всяком животном, и в птице, и в пресмыкающихся, и в звере; этого мало: даже в растениях жизненную влагу он называет движением души, какая, говорит он, находится и в людях.

9. Мифотворствуя и уча, он говорит еще и другое, именно, что ядущий мясо съедает душу и заслуживает того, чтоб самому сделаться чем–нибудь таким же. Так что если кто ел свинину, тот после сделается свиньею, или волом, или птицею, или каким–нибудь из ядомых творений. Посему манихеи не употребляют в пищу животных. И если бы, говорит, кто насадил или смоковницу, или маслину, или виноград, или сикомору, или персидское дерево, и если сам уничтожил бы их, то душа его после связывается отпрысками насажденных им дерев и не может от них освободиться. И если, говорит, кто женится на женщине, то, по исшествии из сей жизни, он переселяется в другое тело и становится сам женщиною, чтоб и ему выйти замуж. И если, говорит, кто убил человека, того душа, по смерти тела, переходит в тело прокаженного, или в мышь, или в змея, или будет чем–нибудь таким же, чем был убитый. Он говорил еще, что вышняя Премудрость благого Бога желает душу, разлитую повсюду, собрать: ибо он и за ним манихеи говорят, что душа есть частица Божества и что она, отделившись от него и будучи взята в плен князьями противоположного начала и корня, низвергается в тела; сделавшись пищею людей, ее похитивших, душа сообщает им силу с разделением по их телам. Поэтому, говорит, вышеупомянутая Премудрость положила на небе эти светила — солнце, и луну, и звезды, устроив этот механизм посредством двенадцати стихий, о которых говорят эллины. Эти–то стихии, утверждает он, притягивают к себе души умирающих людей и других животных, если они светлы, а потом они переносятся на ладью. Ибо солнце и луну он хочет считать перевозочными судами. И малое судно везет груз до пятнадцати дней, до полнолуния, и таким образом плывет, а с пятнадцатого дня груз перекладывается на большее судно, то есть на солнце. Солнце же — этот большой корабль — перевозит в вечную жизнь и в страну блаженных. Таким образом души перевозятся солнцем и луною. О тех душах, которые ведением причастились их суесловия, говорит он, что они, очистившись, удостоятся этого измышленного им переселения. Напротив, душа никак не спасется, если не будет сколько–нибудь участвовать в этом ведении. И много высокопарного в этой поэзии.

10–11. […]

12. Царь персидский, узнав о бегстве Манеса, послал и, схватив его в вышеупомянутом укреплении, бесславно привез его оттуда в Персию, и, приказав содрать с него кожу заостренной палочкой тростниковой, таким образом воздал ему наказание. Эта содранная с него тростником кожа, набитая соломой, находится еще и теперь в Персии. Так он покончил жизнь. Оттого манихеи устрояют себе постели из тростника. Так он умер и оставил своих учеников, о которых мы сказали, Адду, Фому и Гермия, которые, прежде нежели он принял казнь указанным образом, были посланы им. Гермий в Египет, и с ним многие познакомились (ибо эта ересь не древняя и знающие вышеупомянутого Гермия, ученика Манесова, рассказывали нам о нем); Адда был послан в верхние страны, а Фома в Иудею; от них это учение укрепилось там доселе. Манес говорил о себе, что он есть Дух утешитель (τὸ πνεῦμα τὸ παράκλητον): иногда называл он себя Апостолом Христовым, а иногда Духом Утешителем. Велико зловерное разнообразие его ослепления!

13–62. […] Иуда был вместе с двенадцатью апостолами, а впоследствии отпал и подвергся злой участи. Видим, что Раав блудница, чуждая народу Израильскому, после покаялась и получила милость Божию. Видим, что и разбойник пойман был за злодеяния и повешен на древе, и произнесши исповедание, вместе с Господом пошёл в рай. Видим, что Николай, муж прекрасный и избранный, впоследствии сделался злым и вчинен между ересиархами. Но для чего говорить мне о многих? Что же такое злое древо, от которого не бывает добра? Конечно, это дела человеческие, ибо от блуда не может быть добра; от злобной зависти не может произойти справедливость, от прелюбодеяния не может быть похвалы. Само древо греха не может произойти от благости. Таков смысл слов: Не может дерево доброе приносить плоды худые, ни дерево худое приносить плоды добрые (Мф 7:18). Таково, например, доброе древо, не приносящее злых плодов — странноприимство; что бы ни произошло от странноприимства, сила его происходит не от злобы. Такова же милостыня, чистота ради Бога, воздержание ради Владыки, справедливость ради закона.