Творения - Епифаний Кипрский

13–62. […] Иуда был вместе с двенадцатью апостолами, а впоследствии отпал и подвергся злой участи. Видим, что Раав блудница, чуждая народу Израильскому, после покаялась и получила милость Божию. Видим, что и разбойник пойман был за злодеяния и повешен на древе, и произнесши исповедание, вместе с Господом пошёл в рай. Видим, что Николай, муж прекрасный и избранный, впоследствии сделался злым и вчинен между ересиархами. Но для чего говорить мне о многих? Что же такое злое древо, от которого не бывает добра? Конечно, это дела человеческие, ибо от блуда не может быть добра; от злобной зависти не может произойти справедливость, от прелюбодеяния не может быть похвалы. Само древо греха не может произойти от благости. Таков смысл слов: Не может дерево доброе приносить плоды худые, ни дерево худое приносить плоды добрые (Мф 7:18). Таково, например, доброе древо, не приносящее злых плодов — странноприимство; что бы ни произошло от странноприимства, сила его происходит не от злобы. Такова же милостыня, чистота ради Бога, воздержание ради Владыки, справедливость ради закона.

63. Такой–то смысл имеют эти два древа по отношению к правде и ко греху; между тем грубый Манес, рассуждая о них, хочет говорить о Боге и дьяволе. Очевидно, что никто не дерзнёт сказать о Боге, что Он сделает когда–нибудь зло (да не будет сего!), и о дьяволе никто не скажет, что он делает добро. Но от Бога происходит всякое благо, и им не сотворено ничто злое. Если же от диавола устрояется какое–нибудь зло, то мы знаем, что и через него сплетается венец святым и даётся награда победившим. Так падает учение Манеса. Древо злое и древо доброе толкуется о злых и добрых делах, а не о ветхом и новом завете, как думает Манес.

64–88(89). Желая доказать предположения о двух началах, он старается найти в Писании пригодные для него слова, а именно, следующие: иудеям, говорит он, сказал Господь: вы сыны диавола… он человекоубийца (Ин 8:44), потому что отец его лжив был. Здесь он богохульствует и говорит, что творец неба и земли есть отец диавола, — чего совершенно нельзя заключить на основании этого изречения. Ибо если они — сыны диавола, то рушится его учение о диаволе и Манес опровергает сам себя, сам того не ведая. — Значит, души их, произошедшие от диавола, потом отделились и не суть произведения высшей силы, согласно с его баснословием; и душа уже не есть часть света, или всеоружия его, или часть столпа света, или Матери жизни. Если же они — сыны диавола, то и Авраам, отец их, коего семя суть сами иудеи, также сын диавола, по слову Манеса […]

Против гиеракитов, сорок седьмой и шестьдесят седьмой ереси

1. После этого нечестивого и более всякой ереси ядовитого, змееобразного и зверского извержения варварского учения Манеса, восстал некто именем Гиерак (Ἱερακᾶς), от которого получили название гиеракиты (Ἱερακῖται). Он жил в египетском городе Леонтополе. Получив не малые сведения в подготовительных науках, он занялся изучением всех эллинских наук, тщательно изучил медицину и другие науки египтян и греков, вероятно, коснулся даже астрономии и магии: вообще, был весьма сведущ во многих науках и искусен в писательстве, как показывают его сочинения. В совершенстве он знал египетский язык, ибо родом был египтянин; но и на греческом также не менее свободно изъяснялся, — человек способный во всех отношениях. Был он христианином, но не остался в обществе Христовом: отпал от него, преткнулся и сбился с пути. Изо всех сил, так сказать, изучая Ветхий и Новый завет и составляя на оный толкование, он по тщеславию вносил от себя учение, какое ему нравилось и какое приходило ему в голову.

Так, он совершенно отвергает воскресение плоти, но относит оное к одной только душе и называет это воскресение духовным. Собрав из божественных писаний все, какие есть, свидетельства приспособительно к своему взгляду, он построил нелепые вымыслы и для утверждения своей ереси придумал некоторые неодобрительные средства. Так как он был муж удивительный по своему подвижничеству и способный действовать убеждением на души, то многие из египетских монахов увлечены были им. Что касается воскресения мертвых, то — поскольку он отвергал воскресение плоти, — я думаю, что он заимствовал эти мысли у Оригена, или от своего ума изрыгнул оные. Он же не допускает брака и говорит, что он свойствен Ветхому завету. Ибо Авраама, Исаака, Иакова, Моисея, Аарона и всех святых, также Исаию и Иеремию одинаково почитает и признает пророками, и говорит, что в Ветхом завете дозволено было сочетаться браком, но со времени пришествия Христова брак уже не допускается и не может наследовать Царствия Небесного. Ибо что, говорит, нового пришел сделать Логос (ὁ λόγος)? Или что нового пришел проповедать и совершить Единородный (ὁ μονογενής)? Если относительно страха Божия, то это Закон имел; если относительно брака, то об этом возвестили Писания; если относительно зависти, любостяжания и несправедливости, все это содержал Ветхий завет. Итак, Он пришел совершить только одно — проповедать воздержание в мире и избрал для себя чистоту и воздержание, без которых нельзя достигнуть жизни.

2. […] Не допускает он до Царствия детей, умирающих до раскрытия сознания, но отлучает их от предполагаемой надежды. Они, говорит, не наследуют Царства Небесного, ибо не совершили никакого подвига […]. Не верит он также в существование чувственного рая, как и Ориген думает, и не допускает, как я говорил, воскресения мертвых с плотью, но воскресением мертвых называет воскресение душ и передает какую–то духовную мифологию. Впрочем, в число воскресших никто не допускается, кроме девы, или монаха, или постника, или вдовицы. Об Отце, Сыне и Святом Духе думает не одинаково с Оригеном, но верит, что Сын истинно рожден от Отца, и Дух Святый происходит от Отца.

3–8 […]

Против раскола Мелития Египтянина, сорок восьмой и шестьдесят восьмой ереси

1. Секта мелитиан (Μελιτιανῶν τι τάγμα) существует в стране египетской и называется так от некоего Мелития (ἀπὸ Μελιτίου τινός), бывшего епископом в Фиваиде (ἐν τῇ Θηβαΐδι) и принадлежавшего к католической экклесии и православной вере (τῆς καθολικῆς ἐκκλησίας καὶ τῆς ὀρθῆς πίστεως): ибо вера его в некоторое время не отступала от святой католической экклесии. Этот Мелитий жил и действовал в одно время с вышесказанным Гиераком и был его преемником. Был также современником и святого Петра, епископа александрийского. Все они жили во время гонения, бывшего при Диоклитиане и Максимиане. Но что касается до Мелития, то дело его шло таким образом.

Мелитий произвел раскол, но не был изменником веры. Во время гонения он вместе с Петром, святым епископом и мучеником, и другими мучениками был схвачен поставленными от царя тогдашними правителями Александрии и Египта. Правителями же были: в Фиваиде — Куклиан (Κουλκιανός), а в Александрии — Герокл (Ἱεροκλῆς). Мелитий и вышесказанные мученики вместе с Петром, архиепископом александрийским, заключены были в темницу. Мелитий казался выше других епископов египетских и занимал по архиепископии второе место после Петра, будучи как бы ему помощником: впрочем, был у него в подчинении и по делам экклесии относился к нему. Ибо таков там обычай, что александрийский епископ управлял делами экклесии во всем Египте, Фиваиде, Мареоте, Ливии, Аммониаке, Мармариде и Пентаполе. Итак, все они, схваченные за исповедание, отданы были под стражу и довольно времени пробыли в заключении. Другие, прежде них взятые, были мучены, получили наконец награду и скончались: эти же, как люди высокие и великие, были сберегаемы к концу.

2. Когда некоторые были замучены, а другие отказались от мученичества и совершили нечестивое дело служения идолам и по необходимости коснулись и жертв, эти падшие, принесшие жертву и преступившие закон, пришли к исповедникам и мученикам, чтобы посредством покаяния получить милость: некоторые были из воинов, иные из клириков разного чина, пресвитерского, диаконского и других. Тогда произошло немалое движение и смятение среди исповедников: одни говорили, что однажды отпадших и отвергшихся, не пребывших в мужестве и не совершивших подвига, не должно допускать до покаяния, дабы и остальные, всего менее заботясь о наказании, вследствие такого, скоро сделанного им снисхождения, не совратились, не отверглись от Бога и не предались нечестивому служению языческому. Эта речь исповедников была благоразумна. Говорили же так Мелитий и Пилей и вместе с ними многие другие из мучеников и исповедников. Говорившие это очевидно восприяли ревность о Боге. Говорили они еще, что если спустя довольно времени после прекращения гонения, в мирное время будет дозволено вышеозначенным людям покаяние и если они истинно покаются и покажут плоды своего покаяния, то и тогда никого из клириков не принимать в клир, но по прошествии известного времени допустить их до экклесии и общения и считать в числе простых людей, но не клириков. И это было правдолюбиво и исполнено ревности.