Душа королевского замка - Татьяна Владимировна Солодкова

то время, пока она бессовестно его разглядывала.

Айнан опустил взгляд к ее правой руке, затем к левой. После чего холодно усмехнулся:

— Вижу, ты не взяла с собой нож. У меня есть свой. Одолжить?

Холод в глазах и в каждом слове.

Кейра покачала головой и заставила себя не отводить взгляд от его лица.

— Я пришла поговорить, — и добавила: — Мирно, — так как после ее слов управляющий не спешил приглашать ее в комнату: стоял, продолжая придерживать одной рукой дверь.

Айнан пожал плечом и безразлично разрешил:

— Говори.

Кейра бросила взгляд на лестницу и снова посмотрела ему в глаза.

— Могу я войти? — спросила прямо.

Айнан смотрел на нее оценивающе и по-прежнему враждебно. Так, что Кейра приготовилась к тому, что сейчас услышит точно такое же «Убирайся!», которым она выгнала его из своих покоев вчера.

Но Кейра ошиблась: управляющий отступил, шире распахивая дверь.

— Заходи.

Вот так, коротко, всего лишь одно слово.

Кейра поспешила воспользоваться приглашением, пока он не передумал.

Вошла, осмотрелась. С прошлого ее пребывания здесь в комнате ничего не изменилось. Разве что стул у стола лежал на полу. Должно быть, звук именно его падения она слышала снаружи.

Айнан прикрыл за ней дверь. Повернулся.

— Предупреждаю, — сказал серьезно. — Пытаться заниматься членовредительством бесполезно. Пока мой кристалл в целости и сохранности, ты не сможешь мне навредить ни магией, ни острыми предметами. Впрочем, можешь попробовать, — милостиво разрешил он. — Я как раз в нужном виде — не придется выбрасывать очередную рубашку.

Кейра поняла, что краснеет. Густо, до корней волос.

Что же она натворила? Призрак, лишенный эмоций и собственного мнения, не способен говорить так.

— Я должна извиниться за нож, — пробормотала, изучая собственные руки.

Айнан хмыкнул.

— Извинения приняты.

Однако тон его голоса ясно говорил, куда она может пойти со своими извинениями и угрызениями совести.

Кейра стояла посреди комнаты, переплетя пальцы рук на уровне талии и не зная, куда себя деть и с чего начать. По дороге решение прийти сюда и поговорить казалось ей единственно верным, но на такой прием она не рассчитывала.

Айнан прошел к кровати и уселся на нее, подобрав под себя ноги. В ожидании поднял голову.

— Ты пришла говорить — говори, — напомнил он.

Кейра сделала шаг к нему, остановилась. Айнан не шелохнулся.

— Это ты оплатил ремонт приюта Святой Матери и отправил госпоже Ри средства на питание для сирот?

На его лице не дрогнул ни один мускул. Айнан так и сидел, прямо смотря на нее взглядом, по которому ничего невозможно было прочесть.

— Какое это имеет значение? — ответил он.

— Большое, — не согласилась Кейра.

— Никакого, — твердо возразил Айнан. — Это ничего не меняет. Ты — человек, я — предмет. То, что ты вчера велела мне убираться, — самый твой верный поступок за последний месяц. Тебе нет нужды извиняться передо мной и что-либо объяснять.

— И нет права задавать тебе вопросы? — поняла Кейра.

Он пожал плечами.

— Читаешь между строк.

Нет, Кейра была не намерена сдаваться так просто. А холодный прием — что ж, заслужила.

Она сделала еще один шаг по направлению к кровати.

— Мне нужно знать, — сказала упрямо.

На этот раз Айнан чуть отклонился назад, не давая ей сократить между ними расстояние.

— Помнится, ты не горела желанием афишировать свое пожертвование в сиротский приют, — напомнил он. — Думаешь, скромность — прерогатива живых?

— Мне нужно знать, — повторила Кейра.

Она уже знала. Поняла еще в тот самый момент, когда ступила на новые плиты двора приюта Святой Матери. Но ей нужно было услышать это от него.

Их взгляды схлестнулись.

Кейра не закрывалась, смотрела прямо, не играла и не притворялась. Пусть он увидит, что она чувствует. Потребность услышать из его уст подтверждение своих собственных умозаключений вызывала у нее едва ли не физическую боль.

Айнан первым прервал контакт взглядов. Опустил глаза, провел ладонью по волосам, убирая со лба упавшую на него непослушную прядь. Его плечи опустились, будто их обладатель устал держать оборону и сдался.

— Королевская семья предпочитает не распространяться о том, кто я. Так жителям замка спокойнее. Грация полагает, что, считая меня живым, людям проще мне доверять, — он назвал королеву просто по имени, заметила Кейра, впервые. — А финансовые документы проходят через множество рук. Поэтому им проще платить мне жалование, чем объяснять всем и каждому, почему мне не нужны деньги, — Айнан снова поднял на нее глаза, но на этот раз в них не было враждебности, только усталость. — Вот и представь, — невесело улыбнулся, — какая сумма у меня накопилась за одиннадцать лет. Я понятия не имел, как обстоят дела в приюте. Ты подала мне идею, и я ей воспользовался. Во всяком случае этим деньгам больше не пылиться в мешках.

— Одиннадцать лет, — прошептала Кейра.

Значит, Маринз не ошибся в сроках.

— Одиннадцать, — подтвердил Айнан и поморщился. — Сядь уже наконец или иди, если узнала все, что тебе было нужно.

Нет, теперь ей стало категорически мало тех сведений, которые у нее были. Хотелось понять. Кейре НУЖНО было понять.

Она подошла к кровати. Айнан следил за ней взглядом. Он даже весь подобрался, будто готовый к тому, чтобы в любой момент вскочить на ноги, если Кейра решит сесть к нему слишком близко.

Она села на расстоянии вытянутой руки. Айнан расслабился: такая дистанция его устроила.

Пауза затянулась. Хотелось сказать и спросить лишком многое, но каждая фраза, приходящая ей на ум, казалась глупой и неважной.

Всего лишь позавчера Кейра целовалась с этим человеком здесь, прямо в этой комнате. А затем вон за той стеной, где начинается потайной ход. Плавилась в его объятиях и желала одного, чтобы он ее не отпускал.

А сейчас… Сейчас она знала, что даже сочетание «с этим человеком» ошибочно. Потому, что Айнан не человек.

Управляющий сидел к ней боком и так же, как она несколько минут назад, с преувеличенным вниманием изучал свои руки.

Кейра смотрела на его профиль: высокий лоб, на который опять упала та самая, не желающая вести себя послушно прядь волос, прямой нос, плотно сжатые губы. Родинка на щеке, маленькие мимические морщинки в уголках глаз и у рта.

Она проскользила взглядом вниз, по его голым плечам, груди, животу, ногам в черных брюках, из-за выбранной позы сейчас натянувшихся на коленях, и тоже уставилась на руки. У него были длинные пальцы с аккуратными коротко остриженными ногтями. Кейра впервые заметила тонкий белесый шрам на указательном пальце левой руки и след от ожога на большом — правой.

Он выглядел таким настоящим, таким близким. Разве может