Единственная Джун - Дженнифер Хартманн

class="p">Глава тридцать третья

«Первое прощай»

Джун, 19 лет

– Сегодня подходящий денек, чтобы кого-нибудь спасти, Пич.

Меня охватывает радостное неверие, когда до слуха доносится его голос, поэтому я поднимаю голову, сидя со скрещенными ногами на золотистом поле. Оно усеяно высокой травой и полевыми цветами, а над головой танцуют пушистые белые облачка.

Там стоит он.

Залитый ярким солнцем, освещающим его голову, словно нимб.

Как ангел.

– Тео! – Вскочив на ноги, я мчусь к нему с распростертыми руками и дико стучащим сердцем. – Ты пришел.

– Ты думаешь, я бы упустил возможность вывалить на тебя свой наполовину действенный совет? Нет, черт возьми, – усмехается он, ловя меня в свои объятия.

– Ты поздновато.

Меня окутывает тепло, когда я прижимаюсь к нему, и все, что я хочу сделать, – это впитать в себя его солнечный свет, спрятать его во все зияющие дыры моей души, – и мне больше никогда не будет холодно, он всегда будет рядом.

– Я так скучаю по тебе, – шепчу я, уткнувшись в воротник его рубашки. – Мне так больно, что ты меня оставил.

– Я не оставил тебя, Пич. Я здесь, так ведь?

Я вздыхаю, отстраняясь, и заглядываю в его стальные голубые глаза. Они мерцают мириадами звезд.

– Ты просто проявление моего подсознания.

Он почесывает затылок, непринужденно пожимая плечами.

– Я и не знал, что подсознание бывает таким остроумным и очаровательным. – Он убирает волосы назад, в его руке появляется маленькое зеркальце, в которое он смотрится с улыбкой. – И до жути красивым.

Я с грустью улыбаюсь.

– Где мы? – спрашиваю я, отстраняясь. Вместе с тем я быстро сохраняю в памяти песочного цвета веснушки, украшающие его лицо.

– Это ты мне скажи. Это твой мозг, – отвечает он, хитро улыбаясь.

Я оглядываюсь вокруг.

Залитое солнцем поле кажется бесконечным, а прохладный ветерок обдувает мне лицо – просто идеально. Над головой сводом раскинулась радуга, играющая в прятки с дурашливыми облачками. Они похожи на персонажей «Марио». Я улыбаюсь.

– Думаю, это не имеет значения, пока ты здесь.

Когда я снова смотрю на Тео, он уже растянулся на ярко-синем диване с джойстиком в руке. Он стучит большими пальцами по кнопкам, уставившись в телевизор, появившийся из ниоткуда. Он улыбается мне.

– Радужная дорога, – говорит он. – Мой любимый уровень.

На экране загорается Mario Kart.

Я неторопливо подхожу к нему, падаю на диван рядом и кладу голову ему на плечо. Тяжело вздохнув, я бормочу:

– Кругом полный хаос. Я совсем потерялась без тебя.

– Ты не потерялась, – возражает он. – Ты ищешь свой путь – это большая разница.

– Откуда мне знать, какой путь правильный?

Он мотает головой на фоне мелькающей игры:

– Нет правильного пути, Пич, и нет неправильного. Есть только путь, который ты сама выбираешь, и то, что ты решаешь сделать из этого выбора.

– Это звучит ужасно туманно, – стону я.

– Я же говорил тебе, что мой совет лишь наполовину действенен.

Я приглушенно смеюсь ему в плечо, придвигаясь ближе. Небо начинает темнеть, солнце прячется за пушистыми облаками, заставляя меня сильнее прижаться к Тео.

– Мама и папа сейчас так злы. Они злятся на меня, они злятся на Бранта. А Брант злится на самого себя, – с тоской размышляю я, перебирая край пестрого комбинезона. – И единственное, на что я злюсь, так это на то, что все так чертовски рассержены.

– Гнев – это не что иное, как вытесненная страсть.

Я прищуриваюсь, задумавшись над его словами.

– Страсть – это проблемы. Страсть приводит только к душевной боли.

– Страсть значит многое, и без нее жизнь была бы чертовски пуста.

Неспешное осознание приходит ко мне, пока я впитываю эти слова. Я мысленно возвращаюсь ко всей боли, что испытала, всем самым трудным моментам жизни и точно знаю, что лежит в основе всего этого.

Любовь.

Так много любви.

И какими бы душераздирающими ни были эти трудные моменты, я никогда ни за что на свете даже через миллион лет не откажусь от любви, которая их породила.

Я бы не отказалась от Тео, чтобы избавить себя от боли его потери. Я бы не отказалась от встречи с Брантом, чтобы предотвратить разрушительную силу нашей истории любви.

Да.

Страсть значит многое.

Страсть – это цель.

А трагедия – это просто риск, на который мы идем, чтобы испытать ее.

Кивнув, я вздыхаю, а затем тянусь к руке Тео, чтобы сжать ее.

– Я стою перед выбором, Тео. Следовать ли мне за мечтой всей моей жизни или остаться здесь, с человеком, которого я люблю?

Тео поворачивается и смотрит на меня; джойстик исчезает из его рук. Сейчас мы оба лежим на спине, травинки щекочут нашу кожу, когда мы смотрим на небо, пересеченное радугой. Плечо к плечу. Сердце к сердцу.

– Может быть, это не вопрос выбора между одним и другим, – говорит он мне. – Это просто вопрос того, что будет первым.

Я не сомневаюсь ни на минуту.

– Брант всегда будет на первом месте. Но… откуда мне знать, что лучше для него? – К глазам подступают слезы, а в груди щемит от противоречивых чувств. – О, Тео, это так трудно. Это невозможно.

– Когда ты проснешься, ты все поймешь, – мягко говорит он. – Ты получишь ответ.

Мы переплетаем пальцы, лежа в траве, и, когда я смотрю на него, он снова становится маленьким мальчиком. Маленьким, но сильным. Мой бесстрашный защитник.

Мой старший брат.

Веснушки начинают «бегать» по его лицу, когда он смотрит на меня, хитро улыбаясь; в его глазах сверкает отвага.

– Не волнуйся, Пич… Я тебя спасу.

В мгновение ока он садится и подмигивает мне, а затем поднимает ладонь со сверкающей от пыли пикси и сдувает ее прямо мне в лицо.

Я резко вдыхаю.

Мои глаза распахиваются.

Удары сердца отдаются во всем теле, а кожа становится влажной и липкой. Я сажусь прямо.

Моргая, я хватаюсь за ночнушку и сжимаю хлопок трясущимися пальцами, в то время как дневной свет пробивается в комнату сквозь неплотно задернутые шторы. Когда мои затуманенные глаза проясняются от дымки сновидения, взгляд падает на холст, что висит над моим комодом. Картина с изображением бесстрашной синей птицы, крылья которой переливаются радугой. Она парит в небесах, не боясь мечтать.

Та самая, которую Тео купил для меня.

«Ты будешь на высоте, Пич, правда. И я буду болеть за тебя на протяжении всего твоего пути к вершинам».

Я прикрываю рот рукой, эмоции захлестывают меня, когда осознание проникает в самое сердце, когда мой красочный сон с Тео одновременно разбивает меня и собирает обратно.

Я чувствую, что он со