Чудо-моргушник в Некитае - Александр Гейман

- А вот Гринблат... то есть Верди, - заметил он, - может быть, он сможет вас подменить, а то вы совсем раскисли?

- Гринблат по куннилингу, - гаркнула Лотта. - И... для господина наместника. Гретхен, может, теперь получится? Он наелся.

Теперь девицы сменяли друг друга каждые десять минут, но аббата после сытной закуски опять сморил сон. Он наскоро прочитал молитву и смежил веки.

- Лотта! - с ненавистью прошептала Линда, оторвавшись от конца аббата. - Может, на яйца ему нажать?

Лотта строго нахмурила брови и отчеканила с официальным видом:

- Согласно параграфу четвертому инструкции о производстве пытки посредством фелляции экзекуторам строго воспрещается искусственно вызывать раскаяние у осужденных, нажимая на семенники.

- Ну, Лотта! - взвыли хором две остальные. - Никто ведь не узнает! Ну, отвернись, Лотта!

Сталь Нибелунгов дала трещину. Лотта, виновато поджав губы, отвернулась к стене. Гретхен сменила Линду на члене, а аббат в это время как раз проснулся.

- Что, чада, вы все ещё не отказались от богопротивного замысла вызвать у служителя Божья раскаяние в избраннном им пути помощи ближнему своему? - удивился аббат Крюшон. - Ах, чада, нельзя так злоумышлять против своего ближнего - это приносит ущерб вашему же здоровью.

- А ну-ка, стервец, где там у тебя яйца? - грозно спросила Гретхен, надвигаясь на аббата.

- Зачем тебе мои яйца, дочь моя? - кротко отвечал аббат.

ПОИСКИ ЛЕДИ РОДШИД (новый кошмар Бидермайера)

Бывало, приснится Бидермайеру сон, будто он - леди Родшид и будто у его мужа откуда-то из промежности сыплются золотые монеты, хотя, к сожалению, все фальшивые. Конечно, приятно, что супруг так отмечен перед прочими смертными, но пылкая новобрачная никак не может понять, почему же все-таки Родшид ни за что не желает взойти к ней на честное ложе супружеской любви. А ведь как уговаривал, глазами декольте ел, рукой нечаянно лазил, негодник, туда-сюда... Может, он фроттерист какой? Или, может, он лишку выпил на свадьбе, а потом понервничал, ну и... это... не может? Проходят дни, и наконец, юная леди Родшид начинает нервничать - а когда же начнутся пламенные объятия и знойные ласки? Пора бы уж ему вылечить, если он... это... не может. И наконец, подозрения закрадываются в душу молодой жены, и в одну прекрасную ночь, застав мужа врасплох, она решительно устремляется на него и говорит:

- Миленький, а дай-ка я потрогаю твои яички!..

- Что ты, что ты, птенчик, - говорит Родшид, отодвигаясь. - Женщине грешно трогать у мужчины!

- Неправда, - цедит сквозь зубы юная супруга Родшида, - я говорила с кардиналом Перастини - папа специально разъяснил: жене нет греха трогать у мужа своего!

И сует она одну руку к промежности Родшида, а тот все отодвигается, пятясь, отодвигается - и наконец замирает в тупике, загнанный между комодом времен Луи-какого-то-там-по-счету и ложем времен фараонов. И сует леди Родшид прелестную ладошку к промежности своего супруга и нащупывает там... что-то совсем, совсем не то! Да не сунула ли я ручку по привычке между своих ножек? - думает леди Родшид и переводит взгляд вниз - о, нет, ручка между не её ножек, а мужних! Не вполне ещё веря своему осязанию, водит прелестная новобрачная пальчиком взад-вперед по ямке между ног Родшида, водит - и наконец спрашивает:

- Милый, а где же твои яйца?

- Нету, лапочка, исчезли! - виновато сообщает Родшид - и шепчет со страстной мольбой: - Пупсик, только не говори никому, ладно? А то... Давай, я шофера позову - он человек верный, я его брата из тюряги вытащил! Мы ляжем тут на кроватке, а он нас по очереди будет, разок тебя, разок меня, а чтобы усы не мешали, я лицо платочком закрою, мне даже интересно, какие у вас, женщин, ощущения, а детки будут, я скажу, что это не от шофера, а от меня, правда, я теперь тоже подзалететь могу, но ничего, я предохраняться буду...

И какой-то звон стоит в голове юной леди Родшид, и никак не может она очнуться - вот дура, позарилась на деньги, а теперь... ой, да это же не леди Родшид, это Бидермайер, ты что это за сон опять себе выбрал, трансвестит окаянный!

И подобно юной жене Родшида, нащупавшей у своего мужа отсутствие желанных отростков, Гретхен, скользнув рукой вдоль члена аббата, уперлась в его промежность и замерла с открытым ртом.

- Лотта! - резко позвала она. - Ты погляди!

Она откинула полу сутаны и показала:

- У него их нету!

Лотта тотчас забарабанила в стену:

- Герр Бисмарк! Герр Бисмарк! Сюда!

Вбежал всполошенный наместник с секретарем Гринблатом.

- Что случилось, фройляйн Лотта? Он помер?

- У него нет яиц! - коротко доложила Лотта Бенкендорф, показывая на промежность аббата.

Наместник Бисмарк сперва кинул взгляд на почти метровый отросток аббата, почтительно округлив глаза, затем вперился в промежность и медленно начал наливаться мелом.

- Доннерветтер! - в отчаянии вскричал Бисмарк и схватился за голову. Все пропало! Их бин думкопф! - Он всхлипнул и махнул рукой: - Прекратить экзекуцию... Майн Готт, это непереносимо! Он довел фелляцию до полного абсурда, как мы теперь выполним план поставок по сперме!..

Держась за голову, посрамленный поборник телесных наказаний вышел, поддерживаемый Гринблатом-Верди, и побрел по коридору. Он бормотал:

- Без раскаяния наша карательная система теряет всякий смысл... Он загубил дело моей жизни...

- Грешные дщери, - сказал аббат, вставая с места и сматывая на катушку свои девяноста два сантиметра. - Приходите ко мне завтра на исповедь - вам надлежит покаяться в содеянном.

Девицы безутешно рыдали, повалившись на пол.

- Доброго сна, чада, - благожелательно попрощался аббат Крюшон и вышел во двор.

Тут произошло неожиданное. Из рассветных сумерек к Крюшону вышагнула толпа правонарушителей и взяла в кольцо. Очевидно, они уже были осведомлены о происходящем. Среди преступников аббат заметил и совсем малолетних и сокрушенно покачал головой:

- Ай-ай-ай! Они готовы казнить даже несовершеннолетних подростков...

К аббату меж тем подступил здоровенный парень, чье лицо явственно печатлело следы многих бессонных ночей в застенке Лотты и Линды.

- Ты что, боров, - злобно спросил мордастый рецидивист, - хочешь, чтобы тебе одному сосали, да?

- Что, сын мой, - ласково спросил аббат, сострадательно вглядываясь в измученное бессонницей лицо, - что, родимый, запытали тебя совсем, да? Ну да, не бойся теперь - аббат Крюшон будет терпеть за вас всех.

- Ах он, сука! - ахнул кто-то на эти слова.

Аббат продолжал успокаивать толпу рецидивистов:

- Взбодритесь, чада! Уж аббат Крюшон не сдастся им так просто, как вы. Не бойтесь, ребята, я вас никого в обиду не дам. Хрен они посмеют теперь вас на экзекуцию посадить! Уж от меня-то они раскаяния не...

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});