Начинающий адепт - Пирс Энтони

Уже два часа скакали единороги, покрыв расстояние более двадцати миль. Мир Фазы пользовался своими единицами измерения, имевшими скрыто-магическую природу. По наиболее знакомому Стайлу счету эти двадцать миль составляли примерно тридцать два километра.

Стайл и сам без помощи единорогов мог бы за это время одолеть подобное расстояние — он преуспевал в марафоне, но для этого потребовалась бы неимоверная трата магической энергии, он израсходовал бы запас ее на несколько дней вперед. Для единорогов же двадцать миль — приятная, без напряжения, пробежка. На длинных дистанциях эти животные идут в два раза быстрее, не говоря уже об экстремальных обстоятельствах, когда скорость увеличивается многократно.

Лучи заходящего солнца слепили глаза. Наступило время пастись. Единороги не были беговыми автоматами — подобно лошадям им необходимы питье и сочная вкусная растительность. Стайл мог бы без особых усилий сотворить нужное количество овса, но единороги, гордые и независимые, предпочитали самостоятельно добывать себе корм.

Нейса замедлила шаг, заметив на голом склоне зеленый островок, приблизилась к нему и стала сосредоточенно щипать сочную траву. Стайл спрыгнул с кобылицы, чтобы дать ей возможность спокойно насытиться. Та не обращала на него внимания и хотя не видела, но точно знала, где он находился. Мягкий травяной покров заглушал его шаги, потому любой, случайно появись здесь, не смог бы заподозрить присутствие человека, но чутье единорога было сверхъестественно тонким.

Стайл вез для себя провиант. Леди позаботилась об этом. Стоило ли с риском обнаружить себя прибегать к колдовским коротким заклинаниям, чтобы сотворить пищу? Основной предосторожностью является заповедь: не растрачивать заклинания особой силы, употреблять короткие.

Адепт отыскивал подходящее местечко для трапезы. Спускаясь с крутого каменистого склона, он заботился о том, чтобы центр тяжести тела не приходился на колени. Колени, как научил горький опыт, излечиваются не так быстро, как хотелось бы. Конечно, можно опять прибегнуть к заклинаниям, но это в силах сделать лишь посторонний, сам Адепт не в состоянии вылечить себя от недуга. Но как знать — не окажется ли тот, кого он попросит помочь, тем самым Главным Недругом?

Больные колени все же позволяли Стайлу быстро ходить, ездить верхом, он научился спрыгивать из седла на землю, не особенно сгибая колени. Конечно, его акробатические способности малость пострадали, но навыки-то остались!

Пощипав траву, Нейса боком прислонилась к скале и задремала. Стайл взобрался на ее спину и тоже заснул, положив голову на теплый зад кобылицы. Она была очень уютной, приятно пахла лошадью, и вряд ли нашлось бы другое место, где Стайлу было бы так хорошо. Разве только в объятиях Голубой Леди… Однако это было бы наградой, великой наградой, которую он пока что еще не заслужил. Леди сохраняла верность своему покойному мужу. Стайл был дублем, двойником того человека, но Леди никогда и никоим образом не перепутала бы их.

Утро следующего дня застало их в пути. Мягко, пружинисто шли единороги, пока, наконец, не повстречали табун. Он пасся на широком солнечном склоне, спускавшемся к болоту. За этим болотом, как помнил Стайл, находился дворец Оракула, который ответил на один-единственный, самый главный вопрос в жизни Стайла.

«Познай самого себя!» — посоветовал Оракул Стайлу, и, несмотря на кажущуюся расплывчатость, этот совет, действительно, явился ключом к существованию Стайла на Фазе. Тот, кого Стайл распознал в себе, стал Адептом, магом, чародеем.

Единорог, стоявший в дозоре и охранявший табун, подал сигнал тревоги — это был трубный звук духового инструмента, и по команде весь табун поднял голову, а потом единороги, подбежав рысью, образовали широкий полукруг, разомкнутый в сторону приближавшихся сородичей. При этом они вдохновенно трубили.

Слушая великолепный духовой оркестр, Стайл почувствовал, как его покидают тревога, настороженность: в их встрече не крылась враждебность. И хотя Нейса научила его фехтованию рапирой против изогнутого грозного рога, он понял, что это его искусство здесь не понадобится. Да, поистине грозным оружием были наделены единороги. Обладая им, они могли и нападать, и обороняться. Редко какой — даже очень сильный — противник осмелился бы напасть на единорога.

Вновь прибывшие вбежали в центр живого полукруга и остановились. Там находился Жеребец, великолепный экземпляр лошадиной эволюции. Его тело было жемчужно-серым, грива и хвост струились серебряными нитями, а задние ноги украшали черные гетры. Он был хорошо сложен, сильный, мускулистый, высотой до восемнадцати ладоней. Рог его, извиваясь спиралью, переливчато блистал — настоящее чудо-оружие, способное сразить любого. Этот рог сыграл заливистую мелодию, и круг замкнулся.

Стайл почувствовал тяжесть в теле, вес возвращался к нему, а через мгновение он увидел и свои руки. Его заклинания о невесомости и невидимости вмиг испарились, хотя он и не желал этого. Вожак захрапел, Клип и Нейса суетливо завертелись, засучили ногами. Единороги позволили им выйти из кольца.

Стайл, снова видимый, в своем обычном веса, спрыгнул на землю и предстал перед Жеребцом, а тот в свою очередь обернулся человеком. В человечьем обличье он был высоким и мускулистым. На лбу торчал короткий рог.

— Добро пожаловать во владения Табуна! — почтительно приветствовал он гостя. — Чем обязан такой прекрасной встрече?

Итак, замкнутый круг единорогов свел на нет все заклинания Адепта! Его чары могли одержать верх только над способностями к магии у одного единорога, но над чарами целого табуна он был не властен, хотя в особом случае могло быть исключение. Но какое колдовство вечно? А его заклинаниям исполнились уже сутки, и с течением времени они все больше ослабевали.

В конечном счете ничего плохого не произошло, ибо Стайл не был в стане врагов, а наоборот, находился в полной безопасности от враждебной магии — кольцо точно таким же образом могло рассеять чары любого другого Адепта.

Стайл решил сразу не раскрывать цель своего визита.

— Рад встрече, Жеребец, — учтиво ответил он, — я прибыл поговорить с тобой!

Человек-единорог вложил три пальца в рот и издал звук, похожий на растянутый звук аккордеона, и тут же подбежали к нему два сородича, неся какое-то сооружение на своих рогах. Они поставили его на землю и удалились. Это был стол, изготовленный из старых рогов, и прикрепленные к нему такие же стулья. Стайл знал цену такому сооружению: оно стоило больше, чем если бы было сделано, например, из слоновой кости, поскольку магическая сила обитателей табуна заключалась именно в их рогах.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});