Античный космос и современная наука - Алексей Лосев

In Tim. I 264—272 — очень важное место (комментирующее Plat. Tim. 28 ab) для понимания идей как демиургической соотнесенности с инобытием, ср. о демиургической триаде, которая пребывает ένοειδώς, γεννητικώς (в инобытии) и έπιστρεπ–τικώς //единой по эйдосу, порождающей… возвращающей (греч.).//, 2692б_28 и 27118—272е; 3136_,9 — о явлении идеи в Фанете; 318j0 2δΐ 3236_7 — парадейгма содержит четыре идеи; 323го—32414 — парадейгматические идеи, интеллигибельно раньше демиурга, интеллектуально — в нем; 3446_м — мастер — не демиург идеи, но — вещей (ср. Plat. R. P. X 596b); 3942_8 — идеи не отделены от ума, но ум, устремившись на себя самого, видит все эйдосы; 402t S2 — об идеях в связи с тем, что автозон есть всегда парадейгма, но не всякая парадейгма — автозон; 41627_29 — отображения получают от парадейгмы не только идею, но и названия в связи со своим эйдетическим оформлением; 428гі—439δ — Фанет, являя себя из тайных глубин божества, облекается в целостные идеи; 437,7_24 — об установке диакосмоса интеллигибельных идей в благе; 45 225__27 — единая идея, создающая космос; II 122—2б — телу свойственно становление, уму же не свойственно, так что по идее своей он άγένητος и αιώνιος //нерожден… вечен (греч.).//; 529_31—о заполнении четырьмя идеями, при помощи декады, всей демиургии; 442д—45s — о физической идее стихий; 6228_зо — о простых и сложных идеях демиурга; 742з_27 — весьма инструктивное место относительно употребления терминов ιδέα, σχήμα, μορφή, είδος: схема — как бы явленное изваяние (άγαλμα εμφανές) эйдоса и форма формы (μορφή μορφής), «как бы дыхание специфически–наличной сущности», причем простое по сущности получает ту или иную схему, а смешанное и сложное — «идею схемы»; 126зо—127з — пентада души — усия, потенция, энергия, и усия тройная — непосредственно–наличная сущность, или υπαρξις, гармония и эйдос, причем порядок всей пентады такой: гипарксис, гармония, идея (очевидно, отождествляется с упомянутым только что эйдосом), потенция, энергия (ср. 1279 17); 1479_(1 — опять о четырех идеях автозона; 1544_6; 157І9_25 — о получении одной идеи из трех эйдосов (ср. Plat. Tim. 35а); 1584; 1613_4; 2012, 23—душа несет идею тождества; 208іб, 230is, 234із — снова о четырех идеях живых существ; 22412_13; 2354_7 — о разделении энкосмического пространства по «идеям», «схемам» и «сферам»; 254зі—255з;25617_19— о сведении в одну демиургическую идею; 2739_І5, ^5–18.22–25» 12]5_16 — идеи умных живых существ — генады;1^22–2а'у 2128 29 — парадейгматическая идея; 32зг—ЗЗі — об идее в связи с временем как иконой вечности; ЗЗго, 38ί9 2о σεμνή και όλοτελής ιδέα времени; 6129_3ο — иДея неба и четырех стихий; Ю19_22; 1023_9) 2і—27» 1037_]3> 23—27» 11519_2з — каждая часть имеет двойное подобие в отношении к собственной целости и в отношении к парадейгме своего порядка как целого, т. е. к идее цельности (важный текст для понимания термина); 118t_4; 155|_3; 1635_7 ]9 2і; 166|2_і4; 200іо_і4 — ° «схемах», наполняющих «идею»; 200|4_19; 221,3_15— всецелостные первичные идеи не только полагают внутри–космические вечные вещи, но и все тленные; 224,9_20; 22820_2і; 24023_27; 2652_4; in R. P. I 3215_29; 3727^28Í 136jз 2i — об Иде как месте идей; 26014_16; II 33723_28. In Crat. 242j — идея челнока; 2428—25j; 369; 385_7. Iambi, comm, math. 13l8_I9 — идея предела; 162ι — идея единого, 26гз — блага, 3324_25 — от идей к είκάσματα и είδωλα νοητά, 347_9 — математическое в идеях φαντάζεσϋαι, 34 П_І7 — об άμέρεια // подобиям… умным изваяниям… представляется… неделимости (греч ).// идей, 4015_21; Ničom. аг. intr. 7М — идея множества. Damasc. § 310 — об идеях в первом демиурге, 311 — исключительное по важности рассуждение об идее как о тождестве умного и вне–умного. Огромный материал о понятии είδος у Прокла, как и о том же понятии у Платона и Плотина, к сожалению, нет возможности поместить в настоящем издании (ср. некоторые материалы в конце прим. 214).

213

Надо вспомнить при этом изложенное у нас учение о диалектических категориях, как оно дано в «Пармениде» и у Плотина VI 2, 4—8 (см. конспект VI 2, 4—7 в прим. 41 и перев. с консп. VI 2, 8 в прим. 43). Там и здесь — почти одно и то же.

Я не могу сказать, что главы VI 2, 4—8 есть нечто последовательное и ясное. Собственно говоря, и формулировать главные мысли, и проанализировать их последовательно в пределах всех пяти глав — задача не из легких. Нужно помнить, имея в качестве путеводной нити, то, что в VI 2, 4—7 мысль Плотина движется, главным образом, индуктивно. В VI 2, 8 она принимает как будто противоположное направление, — дедуктивное. В самом деле, с чего начинает Плотин? Он начинает с констатирования чувственной данности мира. Он видит, что этот мир находится в непрерывном движении, что он то возникает, то уничтожается в своих частях. Отчего это? Таково начало, — VI 2, 4. Ясно, говорит дальше Плотин, что если мир движется, а всякое тело по самому своему существу ничего движущегося не содержит, а есть, наоборот, некая инертная масса, то мир должен быть движим и оживляем извне. Начало, движущее и оживляющее мир, не есть мир, но жизнь и душа мира. Если тело мира движимо извне, то жизнь и душа мира уже не есть нечто движимое извне, — но самое бытие этой жизни заключается в движении. Значит, мы уже поднялись до того начала, где бытие тождественно с движением и где нет реальной раздельности между одним и другим (в то время как тело может и двигаться, и не двигаться). Это — то, что можно считать зафиксированным в VI 2, 5. Но что же дальше? Жизнь и душу мы рассматривали до сих пор в связи с оживляемым телом и миром. К самостоятельной значимости души мы пока отнесли только то, что душа не имеет в себе жизнь и движение, но есть жизнь и движение. Углубляясь далее, мы спрашиваем: от чего же зависит эта самодвижущаяся и само–движущая жизнь, или душа? Что нужно для того, чтобы была душа, чтобы было это самодвижение? Тела мы уже отбросили; результат душевных энергий нас уже не интересует, и мы рассматриваем теперь только самые энергии души. Мы видим, что они зависят от того, что душа мыслит, созерцает. Это и есть, по–видимому, главный вывод VI 2, 6. Чтобы усвоить этот вывод, надо помнить, что, по учению Плотина, существует только ум и чувственность. Если из души исключить моменты чувственного движения, точнее, моменты, приводящие к чувственному движению, то в ней останутся только умные моменты и их умное же движение, т. е. мышление. Надо, однако, резко разграничивать бытие души в качестве души, жизни, и бытие ее в качестве мышления. Если душе–бытие свойственно ей так, что она не может не быть душой и жизнью, движением, то мысле–бытие свойственно ей так же извне, как движимость свойственна извне телу. И как тело может двигаться и не двигаться, так и душа может мыслить и не мыслить, может забывать себя и все иное. Только самому уму мышление свойственно так, что он не может не мыслить. Для ума так же необходимо вечно мыслить и двигаться в мысли, как для души — вечно двигать путем своей мысли то, что есть иное в отношении ее, т. е. оживлять его. Отсюда ясно, что мы приходим к необходимости признать для ума категорию движения. Тело — движимо душой; душа движима сама собой, но это самодвижение есть лишь причастие мышлению, умному движению; значит, ум должен двигаться, т. е. мыслить, — чтобы душа была причастна этому мышлению и через то двигала телами и оживляла их. Так, путем индуктивной диалектики, Плотин приходит к категории движения, как к отличной от категории сущего. Отсюда уже нетрудно вывести категорию покоя, так как движение было бы немыслимо, если бы никто не покоился. Таков смысл VI 2, 7. Проделавши этот индуктивно–диалектический путь, Плотин в VI 2, 8 становится, по–моему, на путь чистой дедукции. Тут он устанавливает свое основное воззрение в диалектике, что быть — значит быть мыслимым. Потом же, привлекая понятия потенции и энергии, переходит к категории движения, после которой вполне ясной оказывается дедукция и всех прочих категорий. Мыслиться — значит быть в уме энергийно, т. е. двигаться; движение же невозможно без покоя; но так как движение отличается от покоя и сущего, то возникает различие, а так как все категории суть сущие, то они и не различны, — возникает тождество. Сущее, покой, движение, тождество и различие суть пять умных категорий Плотина. Специальное изложение учения Плотина, однако, не может ограничиться анализом VI 2, 4—8, но обязано извлечь еще массу мест из Плотина, где он касается этого учения и где можно найти много мыслей, разъясняющих и углубляющих эти главы VI 2, 4—8. От этого я считаю себя в полном праве отказаться, в связи с моей темой, и укажу только на замечательнейшую диалектику в VI 7, 13—14 (первая из этих глав дается мною выше, в прим. 40 — в переводе и формулировках). В особенности трудно дать точное резюме VI 2, 6; по–моему, эта глава есть нечто довольно бессвязное. Опуская тормозящие детали, Bouillet (Les Ennéades de Plotin. Paris, 1861. III, стр. XXX) прекрасно формулирует содержание этой главы в таких выражениях: «Dans ľäme ľessence est le princípe de tout ce qu’elle est, ou plutôt ľessence est tout ce qu’est ľáme; elle est par consequent la vie. Ľessence et la vie de ľáme forme une unité; mais cette unité se fait multiple relative–ment aux autres étres, dés qu’elle développe ses puissances, et qu’ elle essaie de se contempler».//В душе сущность есть принцип всего, чем она является, или ско¬рее сущность есть все, чем является душа; следовательно, она есть жизнь. Сущность и жизнь души составляют единство; но это единство дробится на множество относительно прочих существ, как только душа проявляет свои потенции и пытается созерцать себя (фр.).//