Меррик - Энн Райс

– Я не боюсь Таламаски, – решительно объявил он. – Я никого не боюсь. Если бы Таламаска хотела заполучить меня, то ее агенты могли бы явиться ко мне за все те годы, что я пролежал в пыльной часовне Святой Елизаветы.

– Вот именно, ты сам сказал, – заговорила Меррик. – Они не стремились заполучить тебя. Они хотели наблюдать за тобой – быть, как всегда, поблизости и обрести знания, которых нет ни у кого другого. Им не было нужды трогать тебя. Они не хотели, чтобы ты обратил против них свою могучую силу.

– А, отлично сказано, – похвалил Лестат. – Мне нравится. Моя могучая сила! Они правы, если действительно так думают.

– Умоляю, – сказал я, – не угрожай Таламаске.

– А почему бы и не погрозить им? – спросил он.

– Не может быть, чтобы ты на самом деле выступил против служителей Таламаски. – Мой резкий тон могла оправдать только крайняя тревога. – Ты не можешь так поступить из уважения к Меррик и ко мне.

– Тебе ведь угрожают, разве нет? – спросил Лестат. – Нам всем угрожают.

– Но ты не понимаешь, – попыталась объяснить Меррик. – Слишком опасно предпринимать какие-то шаги против Таламаски. Это огромная и древняя организация...

– Мне все равно, – бросил Лестат.

– И они знают, кто ты на самом деле, – закончила она.

– Лестат, сядь, пожалуйста, – попросил Луи. – Разве ты не понимаешь, в чем тут вопрос? Дело не только в их значительном возрасте и силе. Делоне только в их ресурсах. А в том, кто они. Они знают о нас и могут принять решение вмешаться в наши дела. Они могут причинить нам огромный вред, куда бы мы ни поехали.

– Ты замечтался, мой красивый друг, – язвительно заметил Лестат. – Подумай о крови, которой я поделился с тобой. И ты подумай о ней, Меррик. И подумайте о Таламаске с ее закоснелыми методами. Что предпринял орден, когда Джесс Ривз была для него потеряна? Тогда не было никаких угроз.

– Я думала об их методах, Лестат, – пылко заявила Меррик. – Я считаю, нам следует отсюда уйти, захватив с собой все улики, которые могли бы помочь им в расследовании. Мы должны уйти.

Лестат обвел всех злым взглядом и бросился вон из квартиры.

В ту длинную ночь мы не знали, где он. Мы понимали его чувства, да, мы уважали их и по молчаливому сговору решили поступить так, как он скажет. Если у нас и был предводитель, то только Лестат. Приближался рассвет, и нам пришлось разойтись по убежищам. Мы разделяли общее мнение, что в людской толпе отныне прятаться не удастся.

На следующий вечер, после захода солнца, Лестат вернулся в дом на Рю-Рояль.

Меррик спустилась вниз, чтобы получить еще одно письмо со специальным курьером – письмо, которого я опасался.

Лестат появился в передней гостиной как раз перед ее возвращением.

Вид у него был взъерошенный и злой, он расхаживал, громко топая, словно разгневанный архангел, разыскивающий потерянный меч.

– Прошу, возьми себя в руки, – твердо сказал я.

Он метнул на меня сердитый взгляд, потом опустился на стул и, бешено вращая глазами, принялся ждать Меррик.

Наконец она появилась с распечатанным конвертом и листом пергамента в руке. Выражение ее лица я могу описать лишь как удивленное. Она посмотрела сначала на меня, потом на остальных и снова взглянула на меня.

Дав знак Лестату оставаться на месте, я терпеливо смотрел, как она усаживается на парчовой софе рядом с Луи. Я невольно заметил, что он даже не попытался заглянуть в письмо через ее плечо, а просто ждал, хотя волновался не меньше меня.

– Все это очень необычно, – запинаясь, начала Меррик. – Никогда не думала, что старшины могут занять такую позицию. Раньше никто в нашем ордене не выражался так определенно. Я знакома с научными данными, я знакома с наблюдением, я читала бесконечные отчеты о призраках, ведьмовстве и вампирах, да, даже о вампирах. Но я до сих пор не сталкивалась ни с чем подобным.

Она развернула единственный лист и с застывшим выражением лица прочла вслух:

«Мы знаем, что вы сотворили с Меррик Мэйфейр. Мы советуем вам теперь вернуть ее нам. Она должна вернуться. Мы не примем никаких объяснений, извинений или оправданий. Мы не собираемся это обсуждать. Меррик Мэйфейр должна вернуться. На меньшее мы не согласны».

Лестат тихо рассмеялся.

– Что они думают о тебе, cherie, – хмыкнул он, – раз велят нам передать тебя им? Ты что, драгоценный камень? Надо же, а ведь эти старые писаки, оказывается, еще и женоненавистники. Лично я никогда не был таким зверем.

– А что еще там говорится? – быстро спросил я. – Ты ведь не все прочла.

Меррик как будто очнулась от оцепенения и снова взглянула на письмо.

"В вашем случае мы готовы отказаться от нашего пассивного наблюдения, которое практиковали веками. Мы готовы объявить вас противником, подлежащим уничтожению любой ценой. Мы готовы воспользоваться всеми своими мощными ресурсами, чтобы уничтожить вас.

Подчинитесь нашему требованию – и мы будем терпеть ваше присутствие в Новом Орлеане и его окрестностях. Мы вернемся к нашим безобидным наблюдениям. Но если Меррик Мэйфейр немедленно не вернется в Обитель под названием Оук-Хейвен, мы предпримем шаги и откроем на вас охоту в любой части света, куда бы вы ни скрылись".

Только тогда с лица Лестата исчезло выражение гнева и презрения. Он стал тихим и задумчивым, и это навевало грустные мысли.

– Очень любопытное письмо, – сказал он, приподнимая брови. – Очень любопытное... Весьма.

Меррик надолго замолкла, а тем временем Луи принялся расспрашивать о возрасте старшин, о их характерах, достоинствах и недостатках. Однако об этом я ровным счетом я ничего не знал. Кажется, мне удалось убедить его в том, что ни один служитель ордена не знает, кто является старшинами. Были времена, когда с ними не было вообще никакой связи. Однако они всегда правили орденом. Таламаска всегда, с первых дней своего существования, отличалась авторитарностью. О таинственном прошлом ордена его члены, в том числе и те, кто провел в стенах его многочисленных Обителей практически всю жизнь, знали очень мало.

– Неужели вы не понимаете, что произошло? – заговорила наконец Меррик. – Замыслив всю эту интригу, я будто швырнула перчатку старшинам.

– Не ты одна, дорогая, – поспешил заметить я.

– Да, конечно, – кивнула она, все еще не оправившись от шока, – но ответственность за колдовство несу только я. В последние несколько ночей мы зашли так далеко, что старшины больше не могут оставаться безучастными свидетелями. Когда-то давно это случилось с Джесс. Затем настала очередь Дэвида, а теперь и моя. Не понимаете? Их затянувшиеся заигрывания с вампирами привели к катастрофе, и теперь они чувствуют, что должны что-то предпринять. Хотя раньше... насколько нам известно... никогда не вмешивались в ход вещей.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});