Колдовство королевы - Брайан Наслунд

арбалет и прицелился Бершаду в висок.

Наконец-то ему представился случай спасти жизнь Симеону.

На этот раз он не медлил. Выстрелил.

Висок Бершада скрылся за щитом. Болт стукнул по костяному щиту, не причинив ни малейшего вреда. Бершад обернулся к Кочану. Зеленые глаза злобно сверкнули.

Кочан выругался и выстрелил еще раз.

Бершад снова подставил щит.

Кочан опять выстрелил. Бершад отбил болт щитом, потом всадил копье в песок, выхватил из-за щита нож и бросил его в Кочана.

Клинок вонзился в шею. Кочан отшатнулся и с размаху ударился о скалу. В глазах замелькали искры, и он шлепнулся на песок, ожидая, что вот-вот истечет кровью. Оказалось, что нож застрял в ключице и не повредил ни одной крупной вены.

Симеон взревел и бросился на Бершада. Драконьер выхватил копье и, отразив нападение, начал осыпать противника градом ударов. Оба двигались быстро, по-змеиному, взрывая песок. Симеон молотил кулаками по костяному щиту. Копье Бершада то и дело процарапывало белый доспех Симеона, срывая с него драконью чешую.

Наконец они отпрянули и крадучись двинулись кругом, приглядываясь друг к другу и тяжело дыша. На Бершада было жутко смотреть: весь черный, в смоле, из спины драконьими шипами торчат стрелы – настоящий демон, с ним даже чудовища алхимика не сравнятся.

– Ты устал, драконьер.

– И ты тоже.

Действительно, оба выбились из сил. Трудно было понять, кто изувечен больше. Бершад обливался кровью, но и Симеону пришлось худо – кровь выступила из-под чешуек доспеха на правой руке.

Симеон подобрал с песка меч Лексина, поудобнее перехватил рукоять.

Обычно в бою Симеон обходился одними кулаками, оружия ему не требовалось. Плохой знак, подумал Кочан.

Симеон занес меч:

– Когда все закончится – когда я оторву тебе голову, – твоя черепушка станет мне ночным горшком.

Бершад крутанул копье в руке:

– Что ж, попробуй.

Они медленно пошли навстречу друг другу.

Кочан огляделся. Его арбалет отлетел шагов на пять и зарылся в песок. Если Кочан не ошибся в счете, то в арбалете оставался один-единственный болт. Можно пробить Бершаду голову, надо только дождаться нужного момента.

Внезапно противники метнулись друг к другу, будто псы, спущенные с поводка.

За ними было трудно уследить. Симеон наносил удары мечом, но клинок либо ударял о щит, либо рассекал воздух, не доставая Бершада. А вот копье драконьера всякий раз находило лазейку и било в доспех, с пронзительным скрежетом отколупывая драконьи чешуйки.

Несколько минут Кочан с замирающим сердцем смотрел на бой. После серии атакующих выпадов копьем, Бершад припал на левую ногу и опустился на колено. Симеон занес клинок для убийственного удара, но Бершад извернулся, и меч вонзился в песок. Бершад взмахнул копьем, задев Симеона по скуле. От удара пластина щитка сорвалась и отлетела в сторону.

Симеон отшатнулся. Лицо за разбитым щитком выглядело ужасно: распухшая скула, разбитые губы. Симеон харкнул кровью на песок.

– Ну ты и крепок, драконьер.

– Ага, а тебе без доспеха хана.

– А тебе завидно, что у меня доспех есть.

Симеон что было сил рубанул мечом, но Бершад вовремя подставил щит. Меч переломился напополам, кончик отлетел в воду. Симеон ухватился за край щита и двинул его в лицо Бершаду.

Бершад выпустил из рук щит и отскочил подальше. Щит упал на песок.

Кочан как раз этого и дожидался.

Не обращая внимания на нож в ключице, Кочан подполз к арбалету, схватил его и навел на Бершада Безупречного.

– Кочан, брось эту хрень! – крикнул Симеон.

– Я не промажу.

– Знаю. Но мы с драконьером сами разберемся.

Кочан не шелохнулся.

– Командир?

– Брось арбалет, – велел Симеон.

Кочан нехотя исполнил приказ.

– Кочану не понять, – сказал Симеон, не сводя глаз с Бершада. – Кровь у него не та для такой работенки. Зато у тебя кровь в самый раз, верно, драконьер?

– Да, – подтвердил Бершад.

Симеон кивнул:

– Если повезет тебе, дай слово, что сохранишь безухому жизнь, раз уж он не такой, как мы с тобой.

– Заметано, – сказал Бершад. – А если повезет тебе, отправь меня в последнее плавание, как положено. Никаких ночных горшков из черепушки.

– Договорились, – ухмыльнулся Симеон.

Они встали друг против друга. Бершад поудобнее перехватил копье. Симеон расправил грудь, отчего затрещали пластины наплечников, и покрепче сжал обломок меча.

Оба пригнулись, готовясь к нападению.

И тут вершина полигона разлетелась от взрыва, осыпая все вокруг обломками металла.

Что-то стремительно взмыло из руин, унеслось в небо и на миг застыло крохотной точкой на неимоверной высоте. А потом ринулось к земле.

И завершило падение как раз между Симеоном и Бершадом. Песок, взвихрившись туманом, застил все вокруг. Когда белесая пелена рассеялась, Кочан увидел, что в трех локтях над пристанью кто-то завис, опираясь на опоры мостков рукой, облепленной металлическими пластинами, гудящими от напряжения. Опоры тряслись, как руки Кочана после долгой пьянки.

Эшлин Мальграв.

– Охренеть, – пробормотал Кочан.

Опоры перестали трястись. Эшлин с грацией танцовщицы спрыгнула на землю и поправила черную котомку на плече. Потом посмотрела на Бершада:

– Ты что здесь делаешь?

– Тебя спасаю.

– Молодец. – Она повернулась к Симеону. – Сдаешься?

– Фиг тебе.

– Так я и думала.

Эшлин зашагала к нему.

Симеон поднял руку в латной перчатке.

– Не знаю, что там у тебя за колдовство, королева, но с моим кулаком ему не сравниться. Я одним ударом расколю тебе голову, как арбуз.

Эшлин, не замедляя шага, ответила:

– Колдовства не бывает.

Приблизившись к Симеону, она выставила вперед руку, облепленную металлическими пластинами, а потом резко опустила ее. Симеон ткнулся головой в песок, будто какой-то силач подошел сзади и вдавил его голову в землю по самую шею.

Кочан решил, что все это очень похоже на колдовство. Вскинул арбалет. Прицелился.

«Не медли. Не медли».

Эшлин повернулась к нему. Раскрыла ладонь.

– А вот этого я не советую, Кочан.

Палец на спусковом крючке задрожал.

– Если ты выстрелишь, болт вонзится тебе же в голову, – предупредила Эшлин.

Кочан отшвырнул арбалет.

– Отойди подальше, – велела она.

Он повиновался.

Бершад взял копье и подошел к Симеону, явно намереваясь его прикончить.

– Погоди, – сказала Эшлин. – Мне нужно узнать кое-что о доспехах.

– Для этого он нужен тебе живым?

– Да. Доспех соединен с нервной системой, поэтому…

– Можешь дальше не объяснять, – вздохнул Бершад. – Приказ понятен.

Он схватил Симеона за щиколотку и резко дернул, высвобождая из песка голову поверженного противника. Потом посмотрел в море, помахал рукой лодке.

– Фельгор взял с собой папирийскую подзорную трубу. Как только увидит мой сигнал, то вернется за нами. Керриган обещала, что ее фрегат будет до полудня курсировать вдоль берега.

– Кто такая Керриган?

– Потом объясню. – Бершад повернулся к Кочану, поигрывая копьем.

– Не убивай меня! – взмолился Кочан.

– Я и не собираюсь. Мы же с Симеоном договорились, помнишь?

Кочан кивнул. Симеон снова спас ему жизнь.

Бершад замолчал, принюхался и повернулся на восток, к полигону, из вершины которого вырывались клубы черного дыма.

– Беда, – сказал он.

– Пираты? – спросила Эшлин.

– Нет, там никого в живых не осталось. Зато Касамиров урожай созрел.

Он указал на лес у Кровавой Жижи. На опушке толпились грибовики – уродливые, чудовищно раздутые, с вывернутыми конечностями и разверстыми грудными клетками, откуда высовывались грибы.

– Демоны не пересекают реку, – сказал Кочан.

– Теперь пересекают. – Бершад посмотрел на лодку