Врата ведьмы - Джеймс Клеменс

— Ты все это время оставался здесь, в Зловещем Лесу?

Тот покрутил усы, глаза его помрачнели. Он перевел взгляд с лютни на искривленные деревья вокруг них.

— Да, девочка.

— Но почему? Как? — Нилан силилась постичь то, что случилось после ее ухода вместе с лютней.

Мишель выступила вперед. Ее мечи все еще были обнажены. Нилан вдруг увидела, что Тайрус и Крал также не выпускали своего оружия.

— Действительно. Как вам удалось выжить здесь, среди Ужаса, и не позволить уничтожить себя?

Родрико бросил взгляд на оружие.

— Успокойтесь, путники. Спрячьте свои клинки и проходите внутрь. Если вы просите рассказать об этом, я расскажу, — но лишь после того, как мы уйдем из-под снега к теплому огню.

Нилан осторожно потянулась и толкнула меч Мишель к земле.

— Родрико можно доверять. Это он вырезал мою лютню. Он и его семья были друзьями нимфаи на протяжении многих поколений. Они настолько близки к нимфаи, насколько вообще могут быть люди.

Мишель колебалась, затем кивнула. Она закинула мечи в ножны на спине и махнула остальным сделать то же самое. Лорд Тайрус убрал свой меч, Крал медленно прицепил топор к поясу. Мерик все это время оставался безоружным, скрестив на груди руки. Могвид прятался в его тени.

— Проходите, — повторил старик, распахивая дверь. — По лестнице в верхние комнаты.

Нилан пошла первой, с благоговением ступая внутрь своего родного дерева. Ее охватили смешанные чувства, как только она взобралась на винтовую лестницу, ведущую наверх. Запах древесины и камфоры запел внутри нее, словно она сама была струной лютни. Вспыхнули старые воспоминания. Ликование и скорбь слились воедино. Пыль дорог всех последних пятнадцати зим слетел с нее. Руки касались дерева в поисках сердечной песни большого дерева. Но она ничего не почувствовала в нем, только пустоту. Ее ноги подкосились, пальцы другой руки для успокоения вцепились в гриф лютни. Здесь обитала душа ее дерева.

Поднимаясь по лестнице в сопровождении целой группы, Нилан внезапно осознала, что это был за путь. Нимфаи никогда не устраивали жилище внутри деревьев. Вместо этого они строили мосты и перекрытия в кроне. Лишь связанное с деревом существо могло ступать внутрь хрупкого гиганта, и это происходило через смешение душ, а не через физическое проникновение, как сейчас.

Она оглянулась. Лишь один раз она входила в свое дерево подобным образом. Ее взгляд остановился на Родрико. Тот кивнул, побуждая ее двигаться дальше.

Добравшись до вершины лестницы, она увидела широкую комнату, простирающуюся по всему диаметру дерева. В центре стояла толстая колонна, вокруг нее громоздились шкафы, кресла, столы, вырезанные из плотной, с глубокими завитками, древесины. Мастерство плотника не давало скучать старику, позволив ему свить в дереве уютное гнездышко.

Но Нилан не обратила на все это внимания. Она устремила взгляд на стоящую в центре колонну, истинное сердце дерева. Нимфаи медленно обошла его, осматривая, пока не обнаружила в столбе углубление. Она поднесла к нему свою лютню. Формы по контуру совпадали.

Родрико подошел к ней.

— Ее настоящий дом.

Она обернулась к нему, бросив беглый взгляд на комнату.

— Я вижу, ты устроил здесь свой собственный дом, внутри моего дерева. — Ее голос прозвучал обвиняюще.

— Как червяк, — печально вздохнув, проговорил тот. — Сверля и буравя мертвое яблоко.

Нилан тронула его руку.

— Прости… Я не хотела обидеть…

— Нет, девочка. Это неестественно. Я слишком долго жил с нимфаи, чтобы не осознавать этого. — Он потупил взгляд. — Но после того как ты ушла, дерево воззвало ко мне.

— Что?

Старик покачал головой.

— Хотя дух был помещен в лютню, в его корнях осталась магия, достаточная для поддержания части души. В день, когда ты отправилась в странствие, я пришел сюда, чтобы забрать свои инструменты, и дерево заговорило со мной — не по-настоящему заговорило, а, скорее, было такое чувство. С тех пор оно этого больше не делало.

— Я не понимаю.

Тот вздохнул.

— Идем к огню, я все объясню. — Он оперся на клюку и направился к высокому, выложенному камнем очагу, врезанному в стену комнаты.

Ее друзья уже собрались вокруг него. Фердайл растянулся у огня, почти прильнув к пламени, помахивая от удовольствия хвостом. Остальные подозрительно столпились рядом, не обращая внимания на множество широких кресел.

— Садитесь, — сказал Родрико. — Кто-то должен воспользоваться этими креслами, которые я строгал долгими зимами. Успокойтесь. Я согрел у огня вино из бузины. А в верхних комнатах стоят кровати.

Все медленно уселись в кресла, вино передавалось из рук в руки, прогоняя из костей холод.

Родрико вернулся из небольшой кладовки с сыром и тарелкой каштанов, чтобы пожарить их на огне.

— Я обещал вам рассказать историю, — проговорил он, тряся миску с шипящими, потрескивающими каштанами.

Мишель кивнула.

— Как вы выжили здесь, где ничего не уцелело?

Родрико, постояв, тяжело вздохнул, после чего опустился в кресло.

— Это долгая история, так что позволите мне начать с того, с чего должны начинаться все истории, — с завязки. С Сеселии.

— Сеселия? — переспросила Нилан, с удивлением услышав имя древней старейшины рощи.

Мишель отставила кружку с теплым вином.

— Кто это?

— Сеселия — хранительница Труа Глен, — ответил Родрико. — Старейшая из сестер нимфаи. Она была связана с самым старым деревом рощи, и, когда ее дерево начало искривляться от болезни, она также подверглась истязанию. Лихорадочные сны, бредовые состояния. Это продолжалось в течение трех лун. Но, когда я считал, что конец уже близок, ей пришло видение, будто Локаихера возродится к жизни в озере красного огня. Огня, рожденного из магии. Она велела мне вырезать сердце из дерева Нилан, чтобы та смогла бродить по землям Аласии в поисках магического лекарства для обреченного леса.

Нилан уставилась на огонь.

— Именно предсказание Сеселии заставило меня отправиться в путь. — Она повернула лицо к Родрико. — Но как же ты? Почему ты не ушел? Твой долг здесь был исполнен.

— Я тоже так думал, но, как я уже упомянул, дерево воззвало ко мне, умоляя исполнить последнее поручение.

— А что насчет Ужаса? — спросил Крал.

— Призраки не беспокоили меня. Дерево Нилан слишком напоминало им о том, что они потеряли. Оно оставалось прямым и высоким, в то время как все остальное кривилось и разлагалось. Зрелище, невыносимое для призраков. Так что они держались подальше.

Могвид сел перед огнем на колени, проверяя каштаны.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});