Врата ведьмы - Джеймс Клеменс

— Нилан? — тихо спросила Мишель.

Рот нимфаи приоткрылся, но слова не последовали. Она лизнула губы и сделала еще одну попытку.

— Это мое дерево. — Она обернулась к Мишель. Ничем не сдерживаемые слезы потекли по ее щекам. Она почти зарыдала. — Это… это мой дом.

* * *

Нилан повалилась на колени. Муки ее были невыносимыми. Она смотрела на свое сердце, такое огромное, полное достоинства. Хотя на нем не было сочной листвы и тяжелых фиолетовых бутонов, Нилан не смогла бы ошибиться в форме. Нимфаи не думала, что найдет свое сокровище нетронутым. Казалось, оно просто задремало, а не погибло. Стоя на коленях, нимфаи впивалась глазами в дерево ее души. Она не хотела пересекать это место, зная, какую боль оно может ей причинить, но уставшие ноги, должно быть, сами вывели ее сюда, потянув к единственному дому.

Могвид подошел к ней ближе.

— Оно… оно нормально выглядит.

Нилан протерла глаза.

— Я знаю. Не понимаю… Мор… — Она обвела рукой лес.

— Пошли, — мягко проговорила Мишель, помогая ей подняться. — Хочешь подойти поближе?

Нилан закрыла лицо рукой. Она хотела бежать, но не знала куда — то ли в сторону дерева, то ли в противоположную. Ее сердце разрывалось при виде своей половинки. Но она понимала, что, несмотря на всю боль, должна двигаться дальше.

Прижав лютню к груди, она кивнула.

— Я… я должна идти.

Не успела она сделать шага, как из-за склона у берега озера примчался запыхавшийся Фердайл. Его янтарные глаза блестели. На Мишель отразился его взгляд. Она обернулась к остальным.

— Фердайл обнаружил кое-что впереди.

— Один из призраков? — спросил Тайрус.

— Нет… если я правильно поняла, это человек. — Мишель повернулась к Могвиду, надеясь, что тот лучше понял брата.

Маленький человечек пожал плечами.

— Он слишком врос в обличье волка, — вздохнув, проговорил тот. — Я с трудом его понимаю.

— Кто здесь может быть? — пробормотал Крал. Он отвязал топор и медленно стянул с его железного лезвия шкуру из снежного леопарда. — Любой, что выжил среди Ужаса, наверняка запятнан Темным Лордом.

— Крал прав, — сказал Мерик, сощурив глаза. — Мы должны продвигаться осторожнее.

— Зачем вообще продвигаться? — спросил Могвид, отступая. — Почему не обойти? Зачем напрашиваться на неприятности?

— Возможно, следует остерегаться свободно меняющего обличья, — проговорил Тайрус.

— И заполучить со спины неизвестного врага? — спросил Крал. — Я считаю, его нужно обезопасить.

Нилан сглотнула.

— В любом случае, я должна идти. Даже в одиночку.

Все взгляды устремились к ней.

Прежде чем кто-то смог возразить, лютня издала мягкие звуки. Нежная мелодия изливалась и поднималась вверх. Нилан с удивлением подняла инструмент. Ее пальцы не касались струн, а музыка все усиливалась. Звуки текли вперед, ясные, как луна в летнюю ночь; снег повалил сильнее. Музыка разносилась над озером, такая же мягкая, как снежные хлопья.

Крал зарычал:

— Утихомирь проклятый инструмент, прежде чем он выдаст нас.

Нилан убрала от него лютню, когда он попытался схватить ее.

— Нет!

Но предупреждение Крала пришло слишком поздно. Когда музыка донеслась до противоположной стороны озера, появился мягкий желтый свет, льющийся из нескольких квадратных отверстий в широком стволе дерева.

Могвид охнул и спрятался за спиной Крала.

— Окна, — удивленно констатировал Мерик. — Кто-то сделал твое дерево своим домом.

— Неизвестный, обнаруженный Фердайлом, — предположил Тайрус, сжимая в руке изящный родовой меч.

— Должно быть, он услышал музыку, — сказала Мишель. — Он приглашает нас вперед.

Крал покосился на нее.

— Скорее, приглашает нас в ловушку.

— Нет, это не ловушка, — ступила вперед Нилан.

— Откуда ты знаешь? — огрызнулся горец.

— Музыка, — Нилан подняла лютню. — Дерево обрадовалось. Там не может быть опасности. — И сердцем нимфаи чувствовала, что права. Она начала спускаться вниз по склону, приближаясь к берегу.

Она слышала, как эльф прошептал у нее за спиной:

— Я верю Нилан. Как бы эти леса ни были истерзаны, они когда-то были ее домом. Пошли. Посмотрим, что за тайны там скрываются.

Как только Нилан приблизилась к берегу, в песню лютни закралась печаль. Она сразу поняла почему. Когда-то в этом озере плескалась и нерестилась рыба. Светлячки горели в нависающих над тихими водами ветвях, отражаясь в гладкой поверхности озера, а вдоль берега росли вечноцветущие растения. Но теперь озеро почернело, затянулось водорослями и цепкими сорняками. Красота утратилась.

Нилан посмотрела на свисающую крону своего дерева. Лишь его ветви простирались над озером, твердо и прямо раскинувшись от толстого ствола, который не смогли бы охватить тридцать человек. Слезы вновь заструились по ее щекам. О, родное, ты все еще горло возвышаешься, когда все вокруг тебя обратилось в безумие и скорбь.

Ведя за собой остальных, она изучала огни, горящие в стволе ее любимого дерева. Хотя она должна была почувствовать злость из-за вторжения в ее владения, теплое желтое мерцание радовало ее сердце. Искра жизни внутри мертвого леса. Ноги сами понесли ее вперед.

Остальные следовали за ней.

Как только они добрались до дальней стороны озера, у основания дерева, обрамленного выступающими корневищами, распахнулась дверь. В ней возникла залитая светом фигура. Никакой опасности не чувствовалось.

— Мы так долго ждали тебя, — сипло проговорил неизвестный.

Нилан замедлила шаг, песня лютни умолкла.

— Кто вы?

Фигура выступила из яркого света. Это был высокий мужчина, в одежде из простой груботканой материи. Широкоплечий, когда-то, очевидно, сильный, сейчас он имел седину и опирался на деревянную клюку.

— Ты забыла меня, Нилан?

Та покачала головой.

— Сир, я не…

Он отмахнулся клюкой от ее слов.

— О, это неважно. Мое зрение стало подводить меня, но не слух. Самое главное, я не забыл голос твоей лютни. Да и как я мог? — Он поднял слабую руку. — Я выковал этот голос своими собственными руками.

Нилан озарила догадка.

— Родрико?

— О, девочка помнит простого резчика по дереву.

Она рванулась вперед, на мгновение остановившись, пытаясь разглядеть проницательные глаза старика и его острый нос, нависающий над густыми серыми усами. Когда она видела его в последний раз, усы были черные как смоль. Последние пятнадцать зим истощили его. Убедившись, что это и вправду ее старый знакомый, она крепко стиснула его в объятиях, отклонив лютню в сторону. Поприветствовав, Нилан отпрыгнула.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});