Искусство обмана. Популярная энциклопедия - Юрий Щербатых

Импозантный мужчина замолчал и посмотрел на Альберта, прислонившегося к стенке лифта и устремившего бессмысленный взгляд на цифры поверх двери. Погасла цифра двенадцать.

Альберт Кромвель смотрел на номера.

— Вы слышите меня? — спросил импозантный мужчина. — Да.

— В ближайшие дни в банке, где вы работаете, к вам обратится человек. Вы меня понимаете?

— Да, — ответил Альберт.

— Человек скажет вам: «Ларек с афганскими бананами». Вы меня понимаете?

— Да.

— Что скажет вам человек?

— Ларек с афганскими бананами.

— Очень хорошо, — сказал импозантный мужчина. Зажегся номер семнадцатый. — Вы по-прежнему чувствуете себя совершенно расслабленным, — продолжал он. — Когда человек скажет вам: «Ларек с афганскими бананами», вы сделаете то, что он велит. Вы меня поняли?

— Да, — ответил Альберт Кромвель.

— Что вы сделаете, когда человек скажет: «Ларек с афганскими бананами»?

— Я сделаю то, что он мне велит, — ответил Альберт Кромвель.

— Очень хорошо. Это очень хорошо, у вас все будет очень хорошо. Когда человек покинет вас, вы забудете, что он приходил. Понимаете?

— Да.

— Что вы сделаете, когда он вас покинет?

— Я забуду, что он приходил.

— Превосходно, молодец, все хорошо. — Импозантный мужчина протянул руку и нажал на кнопку двадцать пятого этажа. — Когда я вас покину, вы забудете наш разговор. Когда вы доедете до вашего этажа, вы будете чувствовать себя расслабленным, вам будет очень, очень хорошо. Вы не будете вспоминать наш разговор до того времени, пока человек не скажет вам: «Ларек с афганскими бананами». Тогда вы сделаете то, что велит этот человек, а когда он уйдет, вы забудете наш разговор, забудете человека, который к вам приходил. Вы сделаете это?

— Да, — ответил Альберт Кромвель.

Над дверями лифта зажегся номер «25». Лифт. остановился. Двери раздвинулись.

— Молодец, очень хорошо, — сказал импозантный мужчина, выходя из кабины. — Очень хорошо.

Дверь закрылась, и лифт поднялся до двадцать седьмого. Альберт встряхнулся и вышел из кабины. Улыбаясь, он направился по коридору упругой походкой. Он чувствовал себя отдохнувшим и бодрым, короче говоря, он чувствовал себя превосходно…»

Дальше в повести все произошло именно так, как приказал гипнотизер. Злоумышленники открыли сейф и украли изумруд.

Возможность применения гипноза в противозаконных целях с давних пор волновала не только простых обывателей, но и специалистов в области медицины, юриспруденции, психиатрии. Как пишет в своей монографии «Внушение, сон, гипноз» А. П. Слободяник:

«В прошлом сугубо уголовная практика ставила перед врачами такие вопросы: можно ли с помощью гипнотического внушения заставить субъекта в состоянии гипноза или после пробуждения совершить преступление? Можно ли путем внушения принудить гипнотика давать на суде ложные показания? Может ли следствие применить гипноз при допросе заведомого преступника или подозреваемого в совершении того или иного преступления?

Наконец, может ли сам гипнотизер совершить то или иное преступление над личностью усыпленного, не рискуя быть разоблаченным в дальнейшем?

В основном вопрос сводился к тому, является ли загипнотизированный лишь орудием в руках гипнотизера или же он может сохранить в той или иной степени способность сопротивляться внушению, которое для него неприемлемо в социальном или морально-этическом смысле».

Вопрос этот различные исследователи решали по-разному, зачастую диаметрально противоположно. Одни специалисты (Дюранд де Грос, Бернгейм, Форель и ряд других) признавали возможность преступных внушений в глубоком гипнозе, а отсюда и возможность криминальных поступков. Так, в опытах Ч. Фере после пробуждения его испытуемые всегда выполняли внушенные в состоянии гипнотического сна действия: они втыкали нож в указанную Фере точку или совершали неприятные для обычного человека поступки (например, целовали череп). В последнем случае женщина очень долго колебалась, прежде чем выполнить внушение. «Должно быть, я сошла с ума! — говорила она. — Это нелепо, но мне очень хочется поцеловать этот череп».

Другой точки зрения придерживались Дельбеф, Кауфман, Питре и некоторые другие исследователи. Так, Дж. Питре описывал весьма гипнабельную женщину, у которой можно было добиться реализации многих постгипнотических внушений, однако она никого не могла ударить. Если гипнотизер настойчиво требовал этого, она впадала в летаргию. Другой сомнамбуле дали в руки картонный нож и приказали заколоть врача, что она без промедления и сделала, когда же ей вложили в руку настоящий нож, с ней сделался припадок, и она упала.

Подводя итоги этой дискуссии, А. П. Слободяник пишет:

«Умственно и морально здоровый человек с сильным характером, твердой волей и сознательным регулированием своих действий не может совершить преступного действия в гипнотическом и в постгипнотическом состояниях».

Другое мнение высказывает в своих воспоминаниях Вольф Мессинг.

«Мне было дано задание получить 1 00 000 рублей в Госбанке по чистой бумажке. Опыт этот чуть не кончился трагически.

Я подошел к кассиру, сунул ему вырванный из школьной тетради листок. Раскрыл чемодан, поставил у окошечка на барьер.

Пожилой кассир посмотрел на бумажку. Раскрыл кассу. Отсчитал сто тысяч… Для меня это было повторением того случая с железнодорожным кондуктором, которого я заставил принять бумажку за билет. Только теперь это не представляло для меня по существу никакого труда.

Закрыв чемодан, я отошел к середине зала. Подошли свидетели, которые должны были подписать акт о проведенном опыте. Когда эта формальность была закончена, с тем же чемоданчиком я вернулся к кассиру.

Он взглянул на меня, перевел взгляд на чистый тетрадный листок, насаженный им на один гвоздик с погашенными чеками, на чемодан, из которого я начал вынимать тугие нераспечатанные пачки денег… Затем неожиданно откинулся на спинку стула и захрипел…

Инфаркт!..»

В другом месте своих воспоминаний он описывает, как без пропуска покинул тщательно охраняемое помещение. Из-всего сказанного он делает свои выводы:

«Думаю, что эти примеры должны по меньшей мере поколебать бытующее нередко мнение, что даже под влиянием гипноза порядочный человек не способен совершить поступок, противный его моральным убеждениям, его совести, не способен совершить преступление.

Помню, где-то я читал, как ставились эти опыты: загипнотизированному дали в руки пистолет (заряженный, конечно, холостым патроном) и скомандовали выстрелить в прохожего. И тот не смог.

Но ведь можно заставить загипнотизированного представить, что он стреляет не в прохожего, а в движущуюся мишень в веселом парковом тире…

Точно так же я убежден, что не смог бы внушить часовым, охранявшим входы в обоих зданиях, в случаях, о которых я вспоминал, нарушить свой долг и пропустить чужого им Мессинга. Но мне не составило труда внушить им, что я очень большой начальник, которого они хорошо знают и по долгу службы должны пропустить без пропуска.

К сожалению, не все люди, обладающие искусством гипноза, отличаются твердыми моральными принципами».

Профессор А. М. Свядоща, который является крупным специалистом в области гипноза, в своей книге «Неврозы и их лечение» приводит случай, показывающий, что загипнотизировать можно не только очень внушаемого человека. Вот пример из его монографии — рассказ одной пациентки:

«…Мне 47 лет. Я не суеверна. 30.09.75 г., находясь в командировке в Москве, я вошла в парк, села на уединенную скамейку и занялась чтением своей рукописи. Ко мне подошла цыганка, на ее голос я подняла голову; поодаль стояли еще несколько цыганок.

Цыганка начала говорить, а я — послушно выполнять ее указания. «Я не цыганка, а сербиянка, — повторила она два раза, — я родилась с рыбьим зубом (повторила два раза). Достань монету, заверни ее в бумажные деньги. Повторяй за мной: «Деньги, мои деньги». Зажми деньги в руке». Далее следует провал памяти. Денег она у меня не отнимала, но показала мне свою руку, в которой денег не оказалось; в моей, разумеется, их тоже не стало. Тогда я встала, а она мне сказала: «Денег не жалей, они вернутся». Я отлично понимала, что этого не будет; другая цыганка стала просить у меня денег, я сказала: «У меня только мелкие монеты, я не могу их дать, а то мне не доехать до дома». Третья попросила у меня конфету «для ребенка», и я дала ей (у меня в сумке был виден кулек с конфетами), я направилась к более людному месту, и одна из цыганок пошла за мной. Она мне сказала: «Сними кольцо, чтобы ты хорошо жила». В ответ я сказала что-то вроде: «Я не верю». «Сними кольцо, — повторила она, — а то не доедешь до дому, ты вся почернеешь!»… Тут мы вышли на солнечное и людное место, и я прогнала ее. Видимо, на моем лице был страх, потому что она говорила: «Ты меня не бойся!»