Константинополь и Проливы. Борьба Российской империи за столицу Турции, владение Босфором и Дарданеллами в Первой мировой войне. Том II - Евгений Александрович Адамов

относится к нам с подозрительностью. Беспристрастное и серьезное отношение наше к делу должно рассеять предубеждения и подготовить почву для будущего, несмотря на малую нашу подготовку в прошлом. Автор настоящей записки указывал еще в 1909 г. в своем докладе о русских экономических интересах в Турции на вредные последствия этой отчужденности. Ныне история и доблесть нашей армии поставили перед нами задачу, которая не должна застать нас врасплох. Необходимы систематические и продуманные усилия, чтобы оказаться на высоте этой задачи, одной из составных частей коей является предмет настоящей записки.

На приведенных выше соображениях основаны проекты временного распорядка надзора над финансовой и торгово-промышленной деятельностью в Царьграде и правил о секвестрах вражеского имущества в Царьграде, к коим приложен список главнейших учреждений, затрагиваемых указанными проектами и разделенных на группы, что дает возможность наметить заранее лиц для выполнения предположенных мероприятий.

Указанные проекты нуждаются в некоторых пояснениях, ранее изложения коих следует еще остановиться на одном учреждении, действующем в Турции и имеющем исключительное значение и особое устройство, а именно на совете оттоманского долга. Перед войной Россия добивалась включения в совет своего делегата[530]. Соображения, побудившие ее к этому, не утратят своей силы, покуда будет существовать, хотя бы и в значительно урезанном виде, Турецкая империя. Но в то время как до войны приходилось убеждать наших союзников в общеполезности этой меры и бороться за нее с нынешними врагами, ныне союзники наши идут нам навстречу и сами предлагают нам ввести русского представителя в указанное учреждение. Поэтому необходимо остановиться на связанных с этим вопросах, несколько выходящих из круга ведения тех органов и лиц, кои будут надзирать за прочими имеющимися в Турции учреждениями.

Присоединение к России части турецкой территории поставит на очередь проблему, которую пришлось после балкано-турецкой войны разрешать балканским государствам, а затем международной финансовой комиссии в Париже[531], в коей мы выступили в защиту интересов балканского союза. Однако ни мы, ни сами балканские государства не смогли отрицать принципа принятия на себя последними известной доли турецкого государственного долга. Имея в виду, что в последнем преимущественно заинтересованы французы, мы едва ли будем в состоянии стать на иной путь, когда речь зайдет о нас, тем более что мы в свое время формально обязались охранять права держателей турецких фондов наравне с прочими державами. (Нота императорского посла в Константинополе А. И. Нелидова от 23 декабря 1896 г.)[532] Из этого следует, что включение ныне в совет долга русского делегата не явится опасным предрешением спорного вопроса, который будет заключаться не в принципиальном несогласии, а лишь в определении возлагаемой на нас доли. В этом последнем отношении участие нашего представителя в совете долга явится обстоятельством благоприятным, ибо даст нам возможность отстаивать наши взгляды в среде того самого учреждения, которое предъявит определенные притязания и примет участие в решении вопроса. Весьма возможно, что при этом возникнут предположения о замене непосредственной выплаты со стороны России какой-либо компенсацией в пользу совета долга, и тут присутствие нашего делегата также окажется весьма ценным. Некоторые сомнения может вызвать включение русского представителя в состав совета при помощи нескольких лишь союзных нам стран, ибо, разумеется, враги наши не будут иметь к этому никакого касательства. Тут следует заметить, что английские держатели вплоть до войны относились отрицательно к этой мере и что было бы не только не любезно, но и мало последовательно и далеко не целесообразно отказываться от ее проведения именно тогда, когда это мнение в силу совместной военной борьбы изменилось в нашу пользу. Что же касается врагов, то и этот вопрос, подобно многим другим, будет подлежать обсуждению при заключении договора о мире.

Переходя к проекту временных правил надзора над финансовой и торгово-промышленной деятельностью в Царьграде, равно как к проекту правил о секвестрах, надлежит заметить, что в основании этих правил лежат два положения. Первое имеет в виду переход суверенитета, хотя бы временный, к оккупирующим Царьград державам. Второе основано на тех чрезвычайных полномочиях, которые вытекают из условий военного времени. Как бы ни были законны права частных учреждений и лиц, они должны склониться перед высшей государственной необходимостью. Это обстоятельство лишний раз подчеркивает невозможность для нас остаться вдали от вопросов, с которыми и наш комиссар, и наше военно-морское начальство будут иметь дело на каждом шагу и которые они, конечно, не смогут передоверить директорам местных предприятий, хотя бы и принадлежащим к гражданам союзных с нами держав. Власть эта должна быть сосредоточена в руках самих комиссаров, которым предоставляется осуществлять ее при посредстве состоящих при них лиц (ст. I). Задачи, возлагаемые на комиссаров и их представителей, изложены в ст. II. Статья III имеет целью подчеркнуть особо важное значение некоторых существующих в Турции учреждений и предприятий, а также отметить, что на комиссаров и их представителей переходят, помимо вытекающих из военного положения прав, права и обязанности турецких правительственных комиссаров при означенных установлениях. Относительно других, менее важных, предприятий, статьею IV дается комиссарам возможность упростить надзор за ними путем отказа, буде сие будет признано ими желательным, от поручения этого непременно трем представителям всех трех союзников совместно, что представляло бы, несомненно, неудобства ввиду множества существующих в Турции предприятий. Статья V и приложенные к ней правила[533] касаются секвестров вражеского имущества. Невозможно подвергнуть оному всю собственность турецких подданных, ибо это противоречило бы понятию военной оккупации, более широкому, чем понятие секвестра. Особые меры по опеканию вражеского имущества могут быть применены лишь по отношению к тем оттоманским подданным, которые покинули Царьград, а также по особому постановлению комиссаров. Что касается имущества германского и австрийского, то по отношению к юридическим лицам, как, например, акционерным обществам, решающим является не национальность последних, почти поголовно турецкая, а преимущественное участие в них тех или иных капиталов, что в царьградских делах установить не трудно. На этот путь стало и французское правительство в принятых им во Франции мерах секвестра (циркуляр министра юстиции Бриана от 13 октября 1914 года)[534]. Самый секвестр должен проводиться в общем, как опека, согласно принципам, положенным в основание как английских, так и французских государственных мероприятий (Trading with the Enemy Amendment Act, 1914)[535]. Объем операций, которые могут быть разрешаемы, указан, в общем, согласно правилам, примененным германскими властями в Брюсселе (распоряжение генерал-губернатора фон дер Гольца от 5/18 сентября 1914 года)[536]. Статья VI имеет в виду необходимость издания и изменения, смотря по обстоятельствам и в соответствии с требованиями временного начальства, правил о финансовых и торговых сношениях с прочими местностями