Шансы. Том 1 - Джеки Коллинз

И вновь ей помогла Сьюзита. Она привела Кэрри в отель, где сама снимала номер, и представила дежурному за стойкой, ободряюще шепнув:

— Тебе здесь понравится. Работа неплохая и деньги хорошие.

Кэрри только кивнула.

Вечером она оделась гораздо тщательнее, чем обычно. Даже мистер Уордл был впечатлен.

— Я бы и сам с удовольствием потратил на тебя монетку-другую, девочка.

Кэрри независимо повела плечами. Может, она и должна в самом деле вернуться к старой профессии, но в этот раз на своих собственных условиях. Сьюзита объясняла ей, что к чему. Теперь выбирать будет она.

Правда, этой ночью выбирать, собственно говоря, было не из кого. В конце концов Кэрри остановилась на маленьком человечке со смешными маленькими очками, висящими на самом кончике его маленького носика.

— Не против прогуляться до отеля за углом? — спросила она его, кружась по танцплощадке под усталые звуки танго.

Он сделал вид, что не расслышал ее предложения, но его выдало нервное подрагивание века. Через два танца мужчина набрался храбрости, чтобы едва слышно спросить:

— Сколько?

Кэрри в уме быстро подсчитала общую сумму докторских счетов.

— Двадцать пять.

— Да. — Человечек сделал глотательное движение.

Он ждал ее у выхода. Ей захотелось вдруг бежать со всех ног, оставив его стоять здесь в своих дурацких очках. Потом ей захотелось хоть чем-то одурманить, затуманить свой мозг. В молчании они направились к отелю.

Дежурный за стойкой подмигнул ей и потребовал десять долларов. Человечек беспрекословно выложил деньги. Дежурный подал Кэрри ключи и подмигнул еще раз. Она должна помнить, что, уходя, следует оставить ему пятерку.

На стенах номера играли неоновые отсветы. Одеяло на узенькой кровати было серого цвета. В коврике на полу зияла дыра.

Оба стояли неподвижно, испытывая неловкость. Взяв себя в руки, Кэрри потребовала деньги вперед.

Он протянул ей пятнадцать долларов.

— Двадцать пять, — быстро проговорила она, напоминая.

— Но десятка ушла за комнату, — слабо начал протестовать он.

— Двадцать пять или ничего… — она не договорила. Он достал еще одну десятку. Кэрри через голову стянула с себя платье, расстегнула лифчик, скинула трусики. Повернувшись к ней спиной, человечек снял брюки. Она улеглась в постель, как в старые времена. Он осторожно взобрался на нее. Пенис его оказался настолько мал, что она и не почувствовала его у себя внутри. Через пять минут все было кончено, он мигом оделся и выскользнул из номера, как напуганный кролик.

Лежа на кровати, Кэрри пустым взглядом смотрела в потолок. Итак, снова старый бизнес. Этот день запомнится ей надолго. Седьмое декабря, тот самый день, когда япошки прилетели бомбить Перл-Харбор. На следующее утро Америка объявила войну Японии.

Америка объявила войну.

А она опять стала шлюхой.

В старом ремесле для Кэрри не оставалось уже никаких секретов. И, как бы она ни ненавидела ее, работа Кэрри была работой профессионала. Очень скоро у нее появились постоянные клиенты.

Сьюзита поражалась.

— Ты быстро сориентировалась. Мне это нравится. А мистеру Уордлу, владельцу дансинга — нет. Как-то вечером он зазвал Кэрри в свой кабинет и заявил:

— Ты используешь мое заведение, подыскивая себе клиентов. Прекрасно, я не против. Я только требую свою долю.

— Засунь свое заведение себе в задницу.

— Больше ты у меня не работаешь, девочка.

— Интересно, за что?

Стивен начал потихоньку поправляться. Комната, бывшая им обоим домом, уже больше не подходила для него. Мальчику требовалось сухое, чистое помещение, по возможности с небольшой террасой или балконом, где он мог бы дышать свежим воздухом. Кэрри предложила Сьюзите вдвоем снять квартиру и самим открыть маленькое заведение. Та согласилась. Через несколько недель Кэрри разыскала просторную квартиру в районе Тридцатых улиц. Стивен получил в свое распоряжение отдельную комнату, и Кэрри наняла шестнадцатилетнюю чернокожую девочку, чтобы та за ним следила.

Улицы города были полны солдат, матросов, и все они жаждали развлечений. Большинство направлялись в Европу, и перед дальней дорогой каждому необходимо было получить свою долю женских ласк. Война всегда идет на пользу бизнесу. Вскоре у них появились деньги. Нашлась и третья компаньонка, рыжеволосая Сильвер.

Прошло очень немного времени, и они с удивлением обнаружили, что превратились в самое популярное заведение города.

ДЖИНО. 1947

— Все получил, Сантанджело? — спросил его тюремный охранник.

Да. Он получил все.

— Ну, тогда попрощаемся.

Да. Попрощаемся. Семь лет в тюремной камере за преступление, которого не совершал, — этот срок любому не покажется маленьким. Семь долгих лет, полных монотонной скуки, отвратительной пищи, отсутствия женщин, восстаний заключенных, садизма охраны. И никакой возможности делать то, что хочешь.

Коснувшись пальцами шрама на щеке, Джино шагнул к тюремным воротам.

Старший надзиратель был последним сукиным сыном. Он прекрасно знал, что пресса будет рыскать вокруг здания тюрьмы, подобно шакалам возле падали, и все-таки отказал Джино, когда тот обратился к нему с просьбой выпустить его на свободу тайком, ночью. Выродок.

Ничего. У него хватит сил самому справиться с этим. Тюрьма не сломала его. Здесь выживает сильнейший, а Джино оказался на самом верху.

Полной уверенности походкой он приближался к воротам. Однако внутри дрожал от ненависти, и больше всего на свете ему хотелось сейчас проломить кому-нибудь голову. Хотя бы этой долбаной ирландке, Маргарет О'Шонесси, с ее глупыми рыбьими глазами и писклявым детским голоском. Как же — главный свидетель обвинения в нашумевшем процессе. «СЫН УБИВАЕТ ОТЦА!» — кричали заголовки. Пресса признала его виновным еще до того, как тело Паоло успело остыть. И пронзительный голосок Маргарет: «Я слышала, как женщина выкрикнула: зачем ты это сделал, Джино?»

Бедная, полностью свихнувшаяся Вера. Когда полицейские закончили ее допрос, она, по сути, была окончательно убеждена в том, что это он, Джино, нажал на курок.

Немыслимо!

Правдой было то, что вызванные Майклом Флэннери полисмены действительно вломились в номер и обнаружили Джино стоящим над мертвым телом с орудием убийства в руке. Также соответствовало истине и то, что поначалу он не смог дать убедительных показаний по поводу того, что произошло. По какой-то дурацкой причине он попытался выгородить Веру. Однако в конце концов ему пришлось сказать правду. Но тогда уже никто, черт бы их всех побрал, ему не поверил! Никто! Он стал заклейменным преступником, убийцей задолго до суда. Что это за человек, у которого поднялась рука на собственного отца?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});