Жена в лотерею (СИ) - Удалова Юлия

— Да, проведение несправедливо к таким, как леди Гарднер. В то время, как особам вроде де ла Мередит, незаслуженно везет в жизни…

М-да уж, судя по всему, Цицинателлу в этом городке, мягко говоря, недолюбливали.

Лидия Гарднер… Знакомое имя. Кажется, Нутелла в ту нашу встречу в портрете его упоминала…

Уж не Бо Пип ли это, которая завладела вниманием Теодора? Нутелла говорила, она святоша. И что она от него без ума. Очень похоже, между прочим…

— Леди де ла Мередит, вы сегодня прекрасны, как майская роза, цветущая в королевском саду! — Бо Пип (она же, предположительно, Лидия Гарднер), наконец-то отлипла от Теодора и обратилась ко мне. — Не терпится принести вам свои поздравления.

— Заранее поздравлять не стоит. Вы сможете сделать это после церемонии, леди Гарднер, — я даже не попыталась изобразить любезность.

С именем ее я угадала, кстати, правильно!

Раз Бо Пип Рутланду больше подходит, вот и женился бы на ней, а меня оставил в покое!

Кстати, насчет церемонии, которая как-то незаметно для меня вдруг началась…

Заиграла музыка — причудливые переливы волынки, флейты и виолы.

Жених взял меня под руку, пребольно сжав ее при этом, и повел к центральной арке, украшенной цветами помпезнее всех, где уже ждал храмовник.

Если бы не серьёзность момента, я похихикала над его одеянием, вернее, над его нежно-розовым цветом, словно служитель местного культа сошел со страниц журнала «Гламур». В остальном данный старец выглядел достаточно сурово — лицо, изможденное морщинами, насупленные брови, ястребиный нос. Смеяться над таким фруктом как-то не особо хотелось.

Дорога, вымощенная светлым мрамором, вела к вершине холма, пролегая через пышные лавандовые заросли. Гости следовали за нами, переговариваясь вполголоса, но я старалась не обращать внимания на шум, который они создавали. Он был неприятным и негативным, он вредил. А значит, надо было хоть как-то его заглушить.

Поэтому я шла и напевала про себя:

Ты теперь моя, лишь моя невеста,

Гости прокричат, прокричат нам «Тили-тесто»…

Песенка, конечно, глупая, но это был хит из моего мира, который вовсю крутили по радио. Поэтому она немного меня успокоила.

Вот если б еще Теодор относился ко мне так, как лирический герой этой мелодии к своей невесте-героине, а не смотрел таким суровым и пронзительным взглядом. Ну и, разумеется, гости на этой свадьбе не были так доброжелательны, чтоб кричать нам «Тили-тесто».

Скорее, наверное, про себя желали мне споткнуться и сломать ногу.

Внезапно прямо передо мной на дороге возникла скамейка. Обычная грубо сколоченная деревянная скамейка, которой тут вроде как быть было не должно. Она преграждала путь.

А еще на ней лежала метла.

Шедеврально!

И что теперь с этой метлой делать? Взять подмести дорожку? Или сесть на нее и улететь отсюда к чертовой бабушке?

Я покосилась на Теодора, надеясь по его лицу прочитать, что нужно было сделать с этой дурацкой метлой… Но оно было очень красивым и абсолютно непроницаемым.

Гости вроде как тоже замерли в ожидании. Нехорошем таком ожидании, словно все хотели, чтоб я опростоволосилась.

Может быть, они таким образом проверяют меня на ведьмовство? На пристрастие к темной магии, которая, судя по всему, в этом мире явно не приветствуется.

Но Теодор и так знал, что я к ней прибегла, когда узнал про приворот. Кстати, интересно, как он вообще про него пронюхал?

Впрочем, сейчас это неважно. Важно было лишь то, что мне делать со скамейкой, которая преграждала путь. Ну и, разумеется, метлой, лежащей на ней.

Может, если я правильно себя поведу, свадьбы вообще не будет? А если неправильно — меня утопят в ближайшей речке?

Кто знает, какие у них тут вообще нравы!

И тогда я…

Глава 7

И тогда я вспомнила первый курс института. Вернее, свою преподавательницу по истории. Она вечно носила огромную черную шляпу с вуалеткой, и у нее просто нереально было получить зачет с первого раза!

Я сдала со второго, что считалось небывалой удачей. Как сейчас помню вопрос, который мне достался.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Свадебные обычаи средневековой Европы.

Было там что-то про скамейку и метлу… Если не ошибаюсь, невесту таким образом действительно проверяли на причастность к темным силам.

Так что, если сделаю что-то не так, возможно, действительно полечу в ближайшую речку. Связанная.

К великой радости Теодора Рутланда.

Я примерилась к скамейке: она была достаточно высока.

Я приподняла свои юбки практически до самых бедер. Что, наверное, выглядело не особо прилично, но без этого было никак нельзя.

А затем я собралась с духом и перепрыгнула скамейку с лежащей на ней метлой. Метла при этом никак не отреагировала, то есть в воздух не воспарила.

И это, судя по раздавшимся жидким аплодисментам гостей, было хорошо.

Да, теперь я точно вспомнила свой ответ на зачете. Существовала такая традиция — по дороге к алтарю невеста должна была перепрыгнуть скамейку с метлой, чтоб доказать чистоту своих намерений. Ну, что она не ведьма и не приворожила жениха.

Считалось, если приворот имел место, то метла должна была приподняться в воздухе…

Хм, а вот интересно, чего ж она не поднялась?

— Не сомневался, что это вас не смутит, миледи.

Теодор освободил дорогу от скамейки легким пинком ноги и снова подхватил меня под руку.

— Может, это значит, что я вас не привораживала? — усмехнулась я, пытаясь незаметно ослабить его хватку.

Силы мой без пяти минут муж был немереной, а косточки у меня в запястье, между прочим, не железные.

— Может, это значит, что ваше темное заклятье так сильно, что обойти эту детскую проверку ему труда не составит? — в тон мне отозвался Теодор. — Думаете, я ожидал, что метла взлетит?

Мужчина так сильно сдавил мою руку, что я чуть не вскрикнула. В очередной раз ясно дал понять — не вздумай рыпаться.

— А хорошо б, она взлетела! — прошипела я. — И унесла меня подальше от вас!

— На это можете не рассчитывать, сударыня. Сбежать даже не надейтесь. Я так пылаю от… любви к вам, что найду вас даже на краю света. И дня без вас прожить не смогу, поверьте.

Слово «любви» Рутланд произнес с таким остервенением, что мне немедленно захотелось оказаться как можно дальше от него.

Что, увы, было невозможно.

Ох, и крепко же я влипла, когда согласилась купить лотерейный билет у милой добродушной тетеньки!

Уж я от тебя сбегу, ясный сокол, обещаю, что сбегу! Дай только время осмотреться!

Мягкий запах лаванды кружил голову. Интересно, что я чувствовала, если все было по-настоящему? Настоящая любовь и настоящая свадьба…

Мужчина рядом со мной был так силен, статен и красив, что дух захватывало. Я видела, как другие женщины кидают на него плотоядные взгляды, а в особенности — Лидия Гарднер, «милая благодетельная» Бо Пип.

Так вот, когда она думала, что никто не видит, ее взгляд был далек от благодетельного. С похожим голодным выражением девчонки на Светкином девичнике смотрели на танцора…

Хотя, Рутланд, конечно, был во сто крат шикарнее того парня, Миши. Даже несмотря на то, что не раздевался…

При этой мысли меня кинуло в жар.

Как назло непристойная картинка возникла в моем мозгу, на самом торжественном, блин, моменте, когда мы уже подошли к алтарю и храмовник завел венчальную речь.

— Сочетаю вас, как цельное существо, как идеальное мужское и женское начало… — вещал почтенный старец в розовом.

Соединив наши руки, он выпустил из ладони неведомую фиолетовую магию. Подобно ленте, она обвилась вокруг них, соединяя. Ради интереса, я попробовала чуть высвободить свою конечность — фиолет угрожающе зашипел. Кожу обожгло.

Но не сильнее, чем обожгло меня взглядом Рутланда, который намертво ухватил меня за запястье — теперь вообще не шелохнешься.

Спустя минут двадцать храмовник закончил венчальную речь и предложил нам обменяться клятвами, которые я, конечно же, не знала.