Таверна 'Зелёная фея' - Мария Доброхотова

крайнего удовольствия от славного спора. — Повезло твоему мужу, пусть Матерь смотрит в моё сердце.

Робб стоял поодаль, скрестив руки на груди, и на роль мужа ничуть не претендовал. Виара отвалилась от прилавка с довольным видом, словно не торговалась сейчас, а пробовала самые вкусные блюда.

— Это было весело. Утка, уточка моя, — она погладила добычу по круглому боку, а потом спросила: — А зачем нам, собственно, утка?

Робб ещё не видел, чтобы Виара ела мясо. Она увлеклась игрой и была готова торговаться у любого прилавка, к которому её подводили, но Робб не терял головы, продолжал подсчитывать остаток монет и планировать покупки так, чтобы можно было накормить первых посетителей таверны. Он весело хохотнул:

— Пригодится!

А потом умолк, будто подавился словами. Виара проследила за его взглядом и увидела, как из толпы шагнула Космина. В тот день на ней было простое платье с передником, подпоясанное широким вышитым поясом, и ни скромный вырез под горло, ни платочек не могли скрыть красивой высокой груди. Длинные волосы Космина забрала наверх, открыв крепкую шею, усыпанную родинками. Она улыбалась торговцам, те предлагали ей овощи и рыбу, выбирали куски получше, пожирнее, и Космина благодарила их, отправляя покупки в корзину.

— Вы тоже тут. Доброе утро, — звучный голос её легко перекрыл шум толпы. — Делаете покупки для таверны?

— Доброе утро, — радостно отозвалась Виара прежде, чем Робб успел что-то сказать. — Я сегодня торгуюсь.

— Неужели? И как, у тебя получается?

— Мне кажется, что да. Это веселее, чем может показаться. Торговцам тоже нравится, я это вижу, хотя они и строят сердитые лица.

— А вам, Робб, нравится у нас на ярмарке? — спросила Космина, улыбнувшись и чуть склонив голову на бок. Она держалась легко и уверенно, как это умеют женщины, которые знают, что нравятся окружающим, и наслаждаются собой и миром. Робб же растерялся, слова прыснули из его головы, как крысы при виде дворника, и ему пришлось сделать усилие, чтобы перестать думать об изгибе шеи Космины и выдать что-то связное и приличное. И всё равно он не успел. Рядом раздался горестный крик:

— Мой кошель! Украли! Все деньги украли!

Женщина у ближайшего прилавка подняла испуганный взгляд, осмотрела толпу, будто надеялась увидеть в ней преступника, а потом схватилась за полную грудь, порывисто сжала её и так замерла на пару мгновений с открытым ртом. К ней успели подбежать сердобольные покупательницы, подхватить под руки, но в следующую секунду женщина захрипела и принялась медленно оседать на землю.

— Ей плохо! Воды, принесите воды! — заголосили вокруг. Толпа зашевелилась, заволновалась. Кто-то кричал, кто-то бросился помогать, но большинство просто стояли и смотрели, переговариваясь вполголоса. Несчастная женщина лежала на пыльной дорожке и с каждым мгновением становилась всё бледнее.

— Сердце, — негромко проговорила Виара, сжимая руку так, будто держала яблоко. Её услышал только Робб. — Я вижу его. Сердце почти остановилось, оно бьется очень медленно.

— Ты можешь ей помочь? — спросил Робб, наклонившись к самому уху.

— Да, — Виара стала враз непривычно серьезной. — Да, наверное, могу.

Робб кивнул.

— Разойдитесь! Посторонитесь, — он легко заставил людей подвинуться, оттесняя их огромными ручищами. Зеваки неохотно делали шаг назад, некоторые начинали ругаться, но против упрямства Робба переть было сложно. Виара шлёпнулась на дорогу, не обращая внимания на пыль, и потянулась к женщине. Казалось, что она уже перестала дышать, но эльфийка видела, как маленькие пузырьки воздуха поступают в её сдувшиеся лёгкие, как они бурлят в мешочках и вырываются обратно. Еле-еле, но женщина дышала. Виара положила ей руку на грудь и резко свела пальцы, как будто сжала невидимый шарик. Расслабилась. Потом снова сжала руку и отпустила. Вторая рука, которая поддерживала затылок женщины, стала холодной, почти морозно-ледяной, и прохлада эта проникала в тело несчастной, словно живительный ручеёк, и помогала держаться. Виара смотрела на человека в её руках, на простое, не очень чистое платье, рябую кожу, складки у рта и на шее и испытывала странную смесь жалости и отторжения. Она видела тело таким, каким его создала Матерь, во всей его идеальности и уродстве. Толпа и её крики стали как будто дальше, и Виара вновь почувствовала себя где-то вовне, зависшей в безвременьи. Но из прострации её вывел чувствительный шлепок по плечу.

— Ты справилась! — голос показался знакомым, и Виаре потребовалась пара секунд, чтобы вспомнить его. Огромное существо из темноты. Робб.

— Дышит! Она дышит. Кажется, приходит в себя. Смотрите, смотрите, — толпа переговаривалась, шумела, колыхалась, словно килька, набитая в бочку. Кто-то не выдержал и рванулся к женщине на дороге, стал теребить её за плечо, гладить руки.

— Кажется, я здесь больше не нужна, — Виара медленно поднялась, и её чуть было не сбили с ног, но Робб подставил руку.

— Давай отойдём, — предложил он, но не тут-то было. К Виаре подошла незнакомая женщина и ухватила её за рукав..

— Целитель! Целитель, помоги. Мой сын, мой сын, — и она вытолкала вперёд мальчишку, глаза которого заволокла белая пелена. Он выглядел совсем несчастным, когда шарил вокруг руками в поисках опоры.

Виара потянулась было к нему, но Робб жёстко остановил её.

— Услуги целителя не бесплатные! Вам её помощь будет стоить агорт. Серебром, золотом — не важно.

Эльфийка посмотрела на него удивленно, но Робб был непреклонен: никакой помощи безвозмездно. Мать слепнущего мальчишки сначала обозлилась, накинулась на него, но пытаться переубедить Робба было равносильно попыткам сдвинуть скалу, а потому она взмолилась:

— Я совсем бедная, у меня ничего нет! Только сыночек, один у меня остался.

— Может, так помогу? — тихонько спросила Виара, глядя снизу вверх.

— Нет, потому что нельзя вот так пользоваться тобой, — упрямо отвечал Робб. Может быть, он бы и сжалился, если бы минуту назад женщина не плевалась ядом и не пыталась поколотить его сухонькими кулачками.

— Олха, а куда ж муж твой подевался? — Космина возникла будто из-под земли, свежая, сияющая, как обычно. На локте у неё висела корзина, уже полная до краёв. Она достала из глубины необычный фрукт, красно-жёлтый, шишковатый, и молча протянула Виаре, словно зверьку. Та тут же вгрызлась в сочную мякоть. — Раз говоришь, что ты совсем одна осталась?

— А ты не лезь не в своё дело, — злобно выплюнула Олха.

— Любое дело должно быть вознаграждено, иначе не впрок пойдёт. Не отблагодаришь целительницу, и вытекут глазки у твоего сыночка-то, — сказала Космина и подмигнула Роббу. Он смотрел на неё сверху со странным удовольствием, почти с гордостью, и на грани сознания мелькала мысль, что вот такой женщина и должна быть: яркой, храброй, острой на язык.

— Ты что такое говоришь-то? Ведьма!

— Тебе