Яркоглазая - Дэвид Кудлер

поставить ногу. Вогнутая поверхность камня и наклон утеса означали, что мой вес не был только на пальцах и носках. Не думаю, что так пролезть смог бы каждый. Это было не просто. Но я быстро рассталась с землей и вернулась в свою стихию.

Казалось, что сами камни помогают мне подниматься, словно помогает сама гора.

Еще один секрет: я часто такое ощущаю. Не всегда. Но бывает — и это мои любимые случаи — когда ощущается так, будто лезу не я, а утес, дерево или стена сами поднимают меня все выше и выше.

Я никогда не чувствовала присутствие богов или монстров. Но в такие моменты я знала и была уверена, что рядом что-то сильное, крупнее меня. И я оживала, хоть и волновалась.

Можете считать меня глупой или странной. Моя сестра так и делала.

Я добралась до выступа и была почти разочарована. Мышцы разогрелись, это было приятно, и я еще не начала уставать. И все же стоило забраться на выступ и найти лучшую точку для дальнейшего подъема.

Я забралась на почти плоскую поверхность и села. Я впервые посмотрела вниз.

А внизу Мицукэ, Маи и Шино стояли, подняв головы, с открытыми ртами. За стенами Полной Луны стояло несколько самураев Матсудаиры, черные силуэты старого португальского священника и мальчика, Джолало-сана. Они тоже смотрели на меня.

Улыбаясь, я помахала им.

Конечно, в этот миг пошел дождь.

В горах погода часто менялась, особенно, в теплые месяцы. Синее небо могло моментально разразиться дождем. Так же быстро метель сменялась дождем.

Крупные капли превращались в брызги от камней, охлаждали мою теплую шею. Солнце вдруг исчезло, небо потемнело, набежали тучи из-за горы надо мной.

Внизу все разбежались.

Я огляделась в поисках укрытия. Я не ждала многого.

Выступ не был ровным. Вода уже начинала стекать. Я встала, пока она не намочила мои штаны. Выше, где выступ сужался и сливался с утесом, я увидела темную трещину.

Я надеялась, что хоть отчасти влезу туда и скроюсь от дождя, и пошла к тени.

Дождь превратился в град, так бывало весной. Ледяные шарики били по голове.

Трещина оказалась достаточно широкой, чтобы я скрылась от непогоды. Я развернулась, оттолкнулась…

И оказалась внутри, вдали от града.

Я с радостью смотрела, как градины размером с горох бьют по горе.

Встряхнувшись, я огляделась. Было темно. Я вытянула руки, там было место. Каменные стены расширялись по сторонам, но я не нащупала конца.

Я еще не бывала в пещерах. Мне было лучше над землей, а не под ней.

Но все же любопытство толкнуло меня идти дальше.

Я шагнула во тьму, потом сделала другой шаг. Воздух был холодным, затхлым. Пахло… чем-то. Птицами. Чем-то еще.

Звук, не связанный со стуком града за мной, донесся из черных глубин. Он звучал как далекий дождь, хотя пол, где мне было видно, был полностью сухим. Может, эхо.

Я повернулась к трещине. Она была вертикальной прорезью яркого света. Град все еще стучал по выступу, залетал в пещеру, усеивая пол у моих ног.

Я прищурилась, пытаясь разглядеть что-то во мраке.

Я вспомнила один из уроков Миэко-сэнсей.

«Если идете от света во тьму, — говорила она, когда мы били соломенные пугала, — закройте один глаз или оба, если можете безопасно сделать это. Так вы не будете слепыми в темноте».

Я опустилась на колени и закрыла глаза, отвернувшись от света. Я сосчитала десять вдохов, потом еще десять. Я слушала стук града позади.

Я открыла глаза.

В пещере было мрачно, но я видела, как она расширялась, становясь размером с нашу общую спальню, хоть и с низким потолком.

В мрачном углублении пещеры у черной, как ночь, бездны скорчилось кошмарное существо. Огромное тело было прижато к полу пещеры, у него была угрожающая шишковатая голова, огромные клыки выпирали из страшного черного рта. Его глаза терялись в тени, но они точно смотрели на меня, нарушителя.

Волоски на моих руках и шее встали дыбом. Я не могла дышать, я боролась с желанием выбежать из пещеры с криком. Не подставляй огру спину. Оба-сан шутила так, но я знала, что с этим чудовищем шутить не стоит.

Едва дыша, я пятилась к выходу.

Существо смотрело на меня, но не преследовало.

Я ударилась ногой о стену. Свет лился мне на руки сзади. Не мигая, я пятилась по пещере на влажный выступ, которому была рада.

Не было звуков, что монстр меня преследовал.

Я дошла до края выступа и развернулась. Дождь почти кончился, над долиной уже светило солнце. А внизу, по дороге к холму, на котором находилась Полная Луна, а еще лагерь Матсудаиры, шли солдаты.

Но флаги были не синими. А красными со знаком в виде четырех бриллиантов, который я хорошо знала.

Такеда.

Я поспешила вниз по склону. Быстрее было бы только лететь.

* * *

Я спустилась со скалы, поле было еще пустым, и я побежала на дрожащих ногах к задним вратам. Я ворвалась туда, увидела только Джолало, который глядел на меня, словно это я, а не чудище в пещере, была они.

— Ты… лазала, — сказал он.

— Да, — я огляделась, пытаясь найти, кому рассказать. Кухня…

— Ты лазала как… как…

— Как белка, — сказала я. Я поклонилась, прижав мокрые стертые ладони к мокрым холодным бедрам. — Простите, Джолало-сан, — я пробежала мимо него и ворвалась на кухню, где Аимару помогал Ки Сану и Кумо-сану чистить горох, крохотный в его больших ладонях. — Такеда, — выдохнула я. — Солдаты Такеда едут по холму!

Ки Сан хмыкнул, а Кумо-сан фыркнул.

— Надеюсь, они принесли еды, — сказал крупный повар.

Аимару посмотрел на меня.

— Что-то случилось, Мурасаки-сан?

Я не успела придумать, как ответить, Ки Сан сказал:

— Позже. Ну, Яркоглазая? Чего ты ждешь? Звони в гонг и собирай девиц встречать наших гостей.

* * *

Мы снова встали в ряд перед Главным залом. Половина из нас была мокрой, но Чийомэ-сама не переживала. Она смотрела на фигуру, шагающую через врата к ней.

— Чийомэ, как всегда рад.

Лорд Такеда был меньше, чем я ожидала. Его лицо было идеальным овалом, доброе, хотя глаза были холодными. Он был почти полностью лысым, темная щетина показывала, что он брился как Братишки, но над его ртом были густые усы.

— Мой лорд почитает этот скромный дом своим присутствием, — сказала Чийомэ-сама, низко кланяясь. Я была потрясена, услышав, что она говорила с уважением. Почти. Хитро улыбаясь, она начала указывать рукой на нас. — Хочу предста…

В тот миг единственный в доме, кто мог