Учебник писательского успеха. Часть II. Генрих Шлиман, Николай Гоголь, Максим Горький и их уроки - Владимир Залесский

«Горнфельд был человек талантливый, отличный переводчик, и уж во всяком случае его свидетельства достоверны. Так вот, он рассказывал философу Аарону Штернбергу, что тринадцати— или четырнадцатилетним подростком Горький зашел к отцу Якова Свердлова, влиятельного большевика, впоследствии председателя ЦИКа. Отец Свердлова Михаил держал в Нижнем граверную мастерскую, у него по поручению хозяйки побывал подросток Пешков, и мастер-гравер вдруг ему сказал: „Ты будешь большим писателем“. Он уже мечтал тогда о литературной карьере, но никому ни о чем подобном не рассказывал – его поразил пророческий дар старика, который он впоследствии приписывал всем евреям. Может быть, отсюда и знаменитое горьковское юдофильство, ненависть его к малейшим проявлениям антисемитизма, подчеркнутое уважение к еврейской целеустремленности, национальной солидарности, которой так мало у русских, и т. д. Кстати, официальная версия знакомства Горького с семьей Свердловых относится ко времени Всероссийской хозяйственной выставки, к 1896 году. Впоследствии Горький был крестным отцом старшего брата Свердлова – Зиновия – и дал ему свою фамилию» [Быков Д. Л.].

(«Эта механистичность сильно ему повредила как писателю, на таком приеме большой книги не построишь – именно поэтому лучше всего удавались ему рассказы, основанные на одном, чаще всего физиологичном или страшном эпизоде» [Быков Д. Л.].»

М. Горький в своем творчестве ставил вопрос о своем предназначении. Например, он сам – проявляя большую внутреннюю силу – приводит слова Льва Толстого о себе: «Горький – злой человек. Он похож на семинариста, которого насильно постригли в монахи и этим обозлили его на все. У него душа соглядатая, он пришел откуда-то в чужую ему, Ханаанскую землю, ко всему присматривается, все замечает и обо всем доносит какому-то своему богу. А бог у него – урод, вроде лешего или водяного деревенских баб» (М. Горький «А.П.Чехов»).

Да, «Human R» все-таки не литературная, а правозащитная организация.

Глава 7. Книги. Библиотеки

Генрих Шлиман познакомился с книгами рано. Пастор, будучи духовным лицом, вел церковные книги с записями о рождениях, смертях, бракосочетаниях… В силу этого пастор являлся в некотором смысле автором таких церковных книг. В записях мог проявляться определенный литературный талант. У биографов Генриха Шлимана, вроде бы, ощущается какое-то удивление, когда цитируется запись, сделанная пастором Эрнстом Шлиманом в связи со смертью его первой жены. Удивление вызывается сопоставлением субъективных суждений насчет его (пастора) отношения к первой жене Луизе и искренней скорбью отца семейства, проявившейся в записи.

Для примера частично процитируем слова пастора, которые он «приписал» к основной записи: «Господь да наградит безвременно усопшую чистым и вечным блаженством за всю любовь и нежную заботу, которую она проявила при жизни ко мне и к нашим детям» [Мейерович М. Л. С. 22].

Пастор Эрнст Шлиман в связи со смертью первой жены Луизы опубликовал также некролог в местной газете: « (…) И теперь я, преисполненный глубочайшей скорби, стою в окружении сирот моих, по малолетству не способных осмыслить величину их утраты, и молюсь…» [Вандерберг. С. 423]. Можно обратить внимание на выразительность и стиль. «Стою в окружении сирот»! Церковные книги был частью жизни пастора, и в силу этого, частью жизни пасторской семьи. Генрих Шлиман рассказывал о своем детстве, об общении с Минной Майнке: они «сидели в восхищении перед церковными книгами (…); древнейшие записи о рождениях, свадьбах и смертях, занесенные в эти регистры, имели для нас особое очарование» [Шлиман Г. Илион. Т. 1. С. 39].

Пастор Эрнст Шлиман, проживающий в Анкерсхагене, приобретает книгу о раскопках в Помпеях, что в художественной интерпретации Г. Штоля потребовало экономии на еде для всей семьи в течение месяца [Штоль. С. 35]. Тем не менее, Эрнст Шлиман шел на приобретение за немаленькие деньги книг для развития детей, в том числе и Генриха.

В биографиях Н. Гоголя упоминаются цены на его книги, издаваемые в России, при его жизни. Один из примеров: 10 рублей, 50 копеек (за книгу «Приключения Чичикова, или Мертвые души», 473 стр., Москва, 1842 г.) [Труайя А. С. 366]. («Мне бы хотелось, чтоб изданье продава <лось> дешевле: за 5 томов пять, шесть целковых, не больше» (Н. В. Гоголь – С. П. Шевыреву, 7-го ноября <1850>) [Гоголь Н. В. Письма. 1848—1852.].

Самый примитивный и грубый и упрощенный пересчет: умножайте «те» рубли на 1 (1 грамм золота в рубле) и умножайте на 2500 рублей (весьма приблизительная стоимость грамма золота, выраженная в современных рублях РФ). Даже если затем поделить на 2 или на 4 (всегда можно что-то подкорректировать, или поспорить о цифрах), то, при любом варианте, полученный результат будет не мал. (До дешевых изданий И. Д. Сытина, осуществившего революцию в издательском деле и в ценах на книги, было еще весьма далеко).

Закончился детский счастливый для Генриха анкерсхагенский период. Впереди были Ной-Штрелиц (Нойштрелиц), Фюрстенберг, Гамбург, Амстердам. В каких-то случаях у Г. Шлимана были условия для чтения книг, где-то условия чтению и книгам не благоприятствовали. Но вот Генрих Шлиман обретает материальную независимость. Один из предметов интереса коммерсанта Г. Шлимана в Петербурге, в России становятся книги, чтение, литература.

«По-прежнему вставал он в пять часов утра, работал усердно в конторе, по нескольку часов ежедневно проводил на складе: не доверяя приказчикам, сам показывал покупателям товары. Каждую свободную минуту проводил он за книгами, особенно жадно зачитываясь русской литературой. Пушкина и Лермонтова он знал едва ли не наизусть» [Мейерович М. Л. С. 50].

«…Шлиман, хотя и проводил все время на бирже, оказывается, успевал читать Гоголя» [Богданов И. А., 2008 а. С. 161].

Петербургская библиотека в связи с завершением коммерческой карьеры была передана сыну Генриха Шлимана Сергею [Богданов И. А., 2008 б. С. 150—151].

В Париже Г. Шлиман, успешный домовладелец и рантье, обладает значительной библиотекой. Ее судьба беспокоит его в период франко-прусской войны 1870—1871 года (а ведь было о чем беспокоиться: несколько парижских домов, другое парижское имущество). Переодевшись в одежду почтмейстера, он, назвавшись именем почтмейстера и предъявив его документы патрулям германской армии, с риском быть принятым за шпиона, пробирается в осажденный Париж. И дома, и библиотека сохранились. В письме, посланном из Парижа 14 марта 1871 года, он пишет: «я целовал свою библиотеку, как целовал бы воскресшего от смерти любимого ребенка» [Мейерович М. Л. С. 89—90].

Из осажденного Парижа Г. Шлиман пишет жене Софии в Афины: «Ведь ты более фанатично, чем я, увлечена Троей… Несомненно, тебе доставит величайшее удовольствие написать о наших раскопках книгу по-гречески и выпустить ее в свет под твоим именем, чтобы увековечить Софью Шлиман…» [Мейерович М. Л. С. 90]. Раскопки не просто состоялись, им сопутствовал успех, блистательный успех.

Можно было начинать тратить капиталы на семью. В Афинах Г. Шлиман строит дом, своего рода сказочный дворец.

«…Мраморная лестница ведет в святая святых: в рабочие комнаты, помещающиеся во втором этаже, из которых особое внимание привлекает библиотека. Целые ряды полок, с полу до потолка, заполнены тут исключительно рукописями самого Шлимана. Над библиотекой значится изречение Пифагора: «Кто не учится геометрии, тот не входи» [Мейерович М. Л. С. 142]. «Гостей своих Шлиман предпочитал принимать в библиотеке. Именно это помещение было самым уютным в доме, от него, казалось, исходило тепло» [Вандерберг. С. 450].

Жизнь Гениха и Софии Шлиманов разнообразна: раскопки, путешествия. Но так или иначе в биографии (автобиографии) снова появляется слово «библиотека».

Отметим выступление Софии с докладом о троянских раскопках 8 июня 1877 года в зале библиотеки Лондонского общества любителей древности [Вандерберг. С. 387]. Это был восьмой год их семейной жизни. Завершился этот день банкетом, который в честь супругов Шлиманов дал лорд-мэр Лондона.

Г. Шлиман, уже став богатым, не забывал своего учителя кандидата Карла Андреса, под руководством которого Генрих смог на Рождество 1832 года (десятилетний возраст) написать и направить в подарок своему отцу Эрнсту Шлиману «дурно написанное латинское сочинение о главных событиях Троянской войны». В Автобиографии Г. Шлиман отмечает: «Кандидат Карл Андрес теперь библиотекарь в библиотеке великого герцога и хранитель в музее древностей в Ной-Штрелице» [Шлиман Г. Илион. Т. 1. С. 41].

В жизни Николая Гоголя, одного из наиболее значимых мировых писателей, книги также занимали важное место.

Одним из дальних родственников семьи Гоголей, их покровителем (см., напр. [Манн Ю. В. С. 60]), был уроженец Малороссии, отставной петербургский вельможа Дмитрий Прокофьевич Трощинский: человек с широким кругозором, меценат, владелец редкого для тех времен и тех мест театра и владелец весьма богатой библиотеки, коллекционер. Его служба в «верхах» не осталась без последствий для личности: практически все биографии Н. Гоголя описывают «развлечения» Д. П. Трощинского; однако в этих описаниях отсутствуют насилия, в основном все сводится к розыгрышам, замешанным на людских глупости, жадности и трусости. Розыгрыши не могли не унижать человеческого достоинства, что справедливо шокирует современного читателя. Таковы, видимо, были его «университеты» имперского управления, не самые плохие и отвратительные. В числе объектов его розыгрышей был не вполне нормальный (возможно, расстриженный в связи с ненормальностью) священник, не самая лучшая кандидатура для «шуток»; так или иначе единственная дочь Д. П. Трощинского умерла внезапно и намного раньше его самого.