Маленький ад для хакера - Петр Северцев

Оставалось только в очередной раз почесать в затылке да начать выполнять указания Приятеля.

Хотя, конечно, были еще папки с личными файлами, но на них у меня уже не хватало сил. Если я буду читать дальше всякий нудный бред, из которого в основном они и состоят, то непременно засну.

Сыщику Марееву сейчас нужен совсем другой вид деятельности, тот, что дает побольше впечатлений. Например, поиск корня всех зол — это у нас под номером три в списке. Вроде совсем просто и понятно: найти новые источники информации о том, чем бы могли заниматься четверо детей школьного возраста в последние полгода.

Зато торчит откуда-то из бюро находок и нависла, как дамоклов меч, над моим и без того готовым к помутнению рассудком огромная сосиска с паприкой… Тьфу ты! Чушь какая. Прямо как во сне.

Я встал и, потянувшись, снова спрятал программу Приятеля в недоступную не знающим шифр глубину сервера, а затем отключил монитор.

— — До скорого, Приятель! Если захочешь сандвич с артишоком, позвони в бюро трудоустройства и попроси запихать его тебе в дисковод А!

Поскольку экран был уже погашен, последнее слово осталось за мной.

Время достигло восьми вечера, и звонить в бюро находок было поздновато. Значит, завтра, благо до восьми утра есть время. А сейчас нужно заехать на переговорный, откуда звякнуть в Ульяновск, где у Галиной бабушки узнать, как отыскать Галину маму.

Ну, а потом домой. К Приятелю номер два, который скоро станет единственным и неповторимым в своем роде.

Я вышел из здания, перешел улицу и остановился в ожидании общественного транспорта.

Солнце уже перевалило за горизонт и теперь ярко освещало Америку с ее зажравшимися буржуями. На остановке почти не было народу, лишь стоял замерший, но до странного зловещий, словно в любой момент готовый отправиться за очередным клиентом, микроавтобус с траурной черной полосой по борту и грандиозной рекламой на заднем стекле.

Я подумал о том, что раз пошла такая пьянка и я поневоле связался с человеком, который представляет наркотики, пора бы написать завещание. И все имущество оставить в наследство Приятелю, потому что больше практически некому. Ну, еще тетке чуть-чуть. Например, квартиру…

В переговорном пункте было на удивление оживленно. Толпились люди, совершенно друг на друга не похожие, олицетворяющие город и всю страну своим разношерстным разнообразием, своим деловитым равнодушием.

Я заказал разговор с ульяновской квартирой и вошел в кабинку. Долго ждать не пришлось, трубку взяли после третьего гудка.

— Але? — спросил оттуда старческий женский голос.

— Здравствуйте! — громко и отчетливо сказал я. — Вам звонят из Евпатории, по поводу вашей дочери, Людмилы Борисовны! Я ее врач из санатория!

Дело в том, что мы договорились созвониться по вопросу дальнейшего лечения, я нашел специалистов! Вы не могли бы мне сказать, где она сейчас находится? — Старушка помолчала несколько секунд, затем глуповато спросила:

— Чево?..

Я, не теряя терпения, повторил все с самого начала, настолько громко, отчетливо и благожелательно, насколько вообще мог.

Результатом стало немедленное вознаграждение моих стараний:

— А уехала она, — с готовностью откликнулась бабушка. — Уже полгода, как уехала… А кто ее спрашивает?

— Врач! — воскликнул я. — А куда уехала?

— В Тарасов, сказала, — ответила старушка. — А вы ее там не встретите?..

— Встречу, бабуля, встречу, — пообещал я. — Обязательно встречу. А она одна уехала или с кем-то?

— Да одна, с кем ей ехать-то?

— Хорошо… — Тут я совсем не к месту вспомнил о четвертом, непонятнейшем из указаний Приятеля и на всякий случай спросил:

— А вы не подскажете, у вашей Людочки не было никакого киевского дядюшки?

— Чаво? — удивилась старушка. — Дядьки все ее здеся померли… А вот любовник там у нее был. Лет четырнадцать-пятнадцать назад. —Видный мужик… кажися, прокурор тамошний…

— Да? — тупо спросил я, мысленно вычеркивая эту явно ненужную информацию из списка подсказок жизни в ответ на неразгаданные вопросы этого дела. — Ну спасибо вам, бабуля, всего вам хорошего. До свидания.

Старушка перед тем, как положить трубку, взяла с меня слово, что я отучу ее «ушлую» пить (про наркотики она, чувствуется, и не знала), а также строго наказала мне следить за Людкой «и вообще».

Что подразумевалось под этим, я так никогда и не узнал. Распрощавшись с переговорным пунктом, я покинул его и отправился к себе домой.

Итак, уже полгода как мать Гали, скорее всего, в Тарасове. И мне нужно только узнать, где именно она находится, тогда, скорее всего, проблема с пропавшими детьми будет разрешена. Правда, вполне возможно, узнав о том, что детей никто не похищал и не требует за них никакого вознаграждения, получившие свое родители оплатят мою работу по гораздо более низкому тарифу, чем обещано. Но, в общем-то, если все так просто пройдет, за что платить больше?..

Подумав хорошенько, я вернулся в помещение салона, которое покинул полчаса назад, взял у вахтера ключ, мотивировав это своей забывчивостью, и, снова пробудив Приятеля к жизни, загрузил в него данные о разговоре.

Электроник думал недолго.

«ИЩИ В СПИСКАХ ЗАО „ТГК“ ЛЕНИНСКОГО РАЙОНА», — сообщил он.

«Наконец-то что-то более-менее понятное!» — подумал я, собравшись было записывать указание в блокнотик, как вдруг память услужливо подсказала мне, что ЗАО «ТГК» — это же «Тарасовское городское кладбище»! Вернее, частная служба платной информации, прикрепленная к конкретному району и ведущая по нему полный учет всех событий, имеющих отношение к смерти в этом районе города!

Уже через минуту, вспомнив, что работают они круглосуточно, я звонил в «ТГК».

— Але? — отозвался из трубки ленивый мужской голос. — Вас слушают. — — Вас беспокоят из архива пятого отделения, — не очень подробно и точно объяснил я, надеясь, что прокатит. — Мы разыскиваем женщину и только что получили данные, что полгода назад она была убита и, возможно, похоронена на кладбище Ленинского района. Вы не могли бы сейчас посмотреть в своих данных, я дам приметы.

Несколько удивленно и озадаченно, но мужчина на той стороне линии сразу же согласился. Узнав, что это произошло примерно полгода назад, он достал журнал того времени, и через несколько минут мы вдвоем уже отыскали гражданку неизвестного происхождения, полностью подходящую под описание примет Галиной матери, причиной смерти которой были несколько ударов чем-то тяжелым и тупым по голове.

— А-а, я вспомнил эту тетку! Там еще случайная свидетельница происшествия была, — неожиданно сообщил мой кладбищенский гид, видимо, воодушевляясь темой, — девочка такая, лет тринадцати…

Гуляла там неподалеку, вот и увидела… Ее оперативники в рапорте упомянули, вот, здесь написано, — светловолосая, особых примет нет. Она все видела, кажется, и у нее случилась истерика. Вот…

Убежала, здесь написано, в истерике. Очень напуганная была.

— А как ее звать, она оперативникам не сказала? — волнуясь, спросил я.

— Они ее даже не успели допросить, — ответил человек из архива. — Когда наряд мимо проезжал, она просто стояла и на труп пялилась, как их увидела, так очнулась, что-то заорала и умчалась. В подворотню, видать, свернула и сгинула. Не догнали…

В общем-то, я уже знал все, что мне было нужно.

Поблагодарив моего информатора, я попрощался с ним и, запрятав Приятеля заново, пешком отправился домой.

Итак, ситуация начинала проясняться и нравилась мне все меньше.

Мать Гали Вересовой приехала в Тарасов, как-то связалась с дочерью, они должны были встретиться в назначенное время в указанном месте, а когда дочка пришла на эту встречу, увидела труп матери. Убийца, скорее всего, подосланный Вересовым, ушел незамеченным, либо его видела только Галя. В любом случае она, похоже, либо не поняла, что это дело рук отца, либо поняла и затаилась. Стала ждать.

Тут у меня в голове мелькнула новая интересная мысль. Ведь именно полгода назад начались эти странные приготовления четверых детей, этот их непонятный проект — приготовления.., к чему?..

И если четырнадцатилетняя дочь мстит своему отцу за зверское убийство матери, то какой же будет месть?.. И почему эта ее задумка оказалась такой серьезной и притягательной, что в ней приняли участие еще трое подростков, которым вроде бы мстить Вересову совсем не за что?..

В таких вот размышлениях меня и застал звонок сотового, открывающий серию из трех памятных звонков одного осеннего вечера. Я вздрогнул, когда он неожиданно заверещал, и быстро нажал на «talk», оглядываясь в темноту улицы, по которой направлялся домой. Вокруг было совершенно безлюдно.

— Мареев, — незнакомый мужской голос в трубке был мягок и тих. — Ты в данный момент у меня на прицеле. Иди спокойно, осторожно и не дергайся. Я стреляю очень хорошо, лучше тебя. Не промахнусь.