Пособие по укладке парашюта - Екатерина Великина

Первую минуту я шамкала ртом, как бочковая сельдь. Глядя на меня, супруг нервно сглотнул и уже совсем робко достал из пакета четырехсотграммовый кусок заветренного венгерского шпика. Этого делать не стоило, потому что как только шпик лег на кухонный стол, меня прорвало. Естественно, последующие полчаса Дима пытался доказать мне, что кило корейской морковки вместе со шпиком и есть наша «обычная пища», и в качестве наглядного примера даже ухитрился сожрать половину вышеозначенного изделия, но я была беспощадна. Пообещав, что вплоть до самой его (мужа) прискорбной кончины я буду подавать ему на ужин заветренный шпик, я отправила супруга к Фасольцу, а сама стала грызть семечки на кухне, перебирая Диминых родственников до седьмого колена с целью выискать того кретина, чьи гены оказались наиболее крепкими. Через некоторое время я услышала Фасолькино хрюканье и поспешила в детскую. Ребенок лежал на подушке и пытался съесть рукав своей распашонки, в то время как папенька смотрел телевизор, удобно расположившись на диване по соседству. Не успела я открыть рот, чтобы разразиться праведным гневом, как Дима произнес сакраментальную фразу, которую я буду помнить всю жизнь: «Я его, Катя, честное слово, вот только сейчас ОТЛОЖИЛ». Как вы понимаете, речь шла о Фасольце.

Ребенка он все-таки утряс, а я, заедая морковку шпиком, поняла главное: Маниту болеть нельзя, потому что иначе мир рухнет.

О красоте

То, что на провокации ведутся исключительно идиоты, для меня теперь не только «мифическая истина», а, так сказать, постулат, проверенный на личном опыте…

Давеча идем с супругом по Манежной площади, а навстречу нам Она. Впрочем, Она тут не главное. Тут гораздо важнее что на Ней. А на ней шортики-поясочек-свитерочек-боты-шапочка и все такое розовое-розовое… До тошноты… Ни дать ни взять – миссис Пигги из «Маппет-шоу» в творческом отпуске. И наверное, я бы этот поросячий манифест даже не заметила, если бы откуда-то сбоку не раздалось ехидненькое: «Вон, смотри, все девочки веселенькие, а ты как монашка».

Честно говоря, в моей башке сразу же созрели два варианта ответа, напрочь лишенные оригинальности, но от этого ничуть не менее убедительные.

1. Женский: «Вот и иди к своим веселеньким».

2. Катечкинский: «Сам козел».

Понятия не имею, почему я промолчала.

Да какое там «промолчала»! Вместо того чтобы послать супруга куда подальше, я пошла в ближайший магз и отоварила себе крохотулечную юбчонку, бриджи с заниженной талией и алые брюки «як у палача».

Причем все покупки я совершила как-то нелепо и поэтому совершенно неожиданно для самой себя. Брюки купила более-менее в уме, на бриджах «с очком наружу» настоял муж, а после бриджей мир окончательно потерял свою привлекательность, и в порыве отчаяния я приобрела тридцатисантиметровый кусок джинсы за сто баксов, который надену, наверное, только в том случае, если мне придется зарабатывать на хлеб дорожной проституцией.

Нет, я не ханжа и к коротким юбкам отношусь вполне положительно. Более того, ноги у меня тоже в полном порядке и запросто позволяют оголиться… Но Господи, какая же это мука – топать в вышеозначенном изделии по городу! Ну вот самый простой вопрос: что мне делать, если из кармана выпадет пачка сигарет? Это ж как же так надо исхитриться, чтобы поднять что-нибудь с пола, не явив миру веселеньких трусиков? Вы как хотите, но демонстрировать свое нижнее белье без особой на то надобности я не согласная. Как, впрочем, и «хитренько изгибаться» для того, чтобы поднять какую-нибудь выпавшую из рук мелочевку. С юбками я покончила года четыре назад и, честно говоря, ни разу не вспоминала о них с сожалением.

* * *

Хотя вообще-то я великий борец за красоту. Битва это тяжелая и кровопролитная, и, по правде говоря, я не выигрываю.

Вот взять хотя бы туфли на шпильке. Эх, сколько я их у мамы клянчила, приводя всякие мыслимые и немыслимые доводы… Вопрос разрешился совершенно неожиданно: наступила зима, и мне потребовалась дубленка. Мама моя, тетка чрезвычайно практичная, тут же потащила меня на какой-то жуткий рынок, где мне купили Дубленку Теплую. «Теплая» – слово ключевое, потому что, кроме потрясающей термостойкости, в этом изделии ничего хорошего и не было. И вообще эта жуткая семикилограммовая доха больше всего напоминала царь-колокол. И болталась я в этом колоколе эдаким тощим шнуром-недоделком. Как вы понимаете, я пообещала маме издохнуть еще на рынке, после первой примерки изделия, но антреприза была напрасной. Мордастая продавщица оказалась хитрее меня и тут же нацепила на мою голову огромный капюшон, который сыграл ключевую роль в покупке. Эта дрянь весила еще килограмма полтора и до кучи имела отвратительную пуговицу сбоку, застегнув которую я могла защититься не только от мороза, но и от мира вообще. Мамаша посмотрела на капюшон, прикинула, сколько она сэкономит на аспирине и прочих жаропонижающих, и тут же отсчитала деньги.

Естественно, всю следующую неделю семейство уговаривало меня нацепить приобретение. Как сейчас помню, ходили они ко мне по очереди и врали нещадно. Тут было и лизоблюдское «вот сбоку тебе очень неплохо», и идиотское «может быть, шарфик стоит подобрать», и даже истеричное «зато тепло»… Все без толку. Наконец, поняв, что другого выхода не будет, маман сообщила: «Ладно, мы твою дубленку обыграем. К ней просто надо обувь подобрать».

– Валенки, что ли? – мрачно поинтересовалась я.

– Чего хочешь, того и купим, – обреченно ответила мама.

Естественно, я захотела сапоги на десятисантиметровой шпильке.

Когда мы с мамой пришли в магазин и сапоги вынесли, я допустила небольшой промах. Вместо того, чтобы померить один, сказать «Мне подходит» и свалить с коробкой под мышкой, я зачем-то нацепила оба. Естественно, земля под ногами закружилась, коленки задрожали, и мне пришлось схватиться за спинку «примерочного» стула.

– А удобно ли тебе будет в них ходить? – сурово сдвинула брови мама, глядя, как я вытанцовываю по полу.

– Что ты, мамочка, очень удобно. Мне прямо никогда в жизни так удобно не было. Вот даже в кроссовках и то нет такого комфорта, – говорила я, быстро запихивая сапожки в коробку.

Короче, мама прочухалась только дома, когда сапоги были приобретены. Прилюдная примерка сапог окончательно подтвердила мою обувную несостоятельность, и на сцене моментально появилась бабушка, приговаривавшая: «По чеку возьмут назад, по чеку возьмут назад…» Дело запахло керосином (бабка у меня профессионал, как-то раз даже ухитрилась осуществить возврат котлет в Елисеевский), и я не нашла лучшего выхода, кроме как нацепить новые сапоги на ноги и, довершив все это дело дубленкой, смындить на улицу.

Вот улицу помню особенно хорошо.

Спуститься с лестницы мне удалось более или менее прилично – там были перила. Я еще немного задержалась в подъезде, чтобы стащить с башки капюшон и загримировать его под воротник. И вот иду я эдаким контуженным воином: дубленка сама по себе, сапоги сами по себе, волосы на ветру развеваются, а по вискам пот течет – все-таки семь килограммов шкуры – это вам не шутки. Иду-иду, и тут впереди Он.

Стоит Он, значит, с друзьями, пьет пиво и в сторону мою не смотрит абсолютно. Ну, думаю, подлец, сейчас ты меня заметишь. И вот, наверное, думать этого мне было не надо. Потому что Он и правда заметил. Надо сказать, все заметили.

Там сбоку лужища была. Знатная, глубокая, с такими забавными мазутными разводами… Он, значит, с друзьями с одной стороны стоял, а я с другой подходила.

Дальше все понятно. Подхожу я к краешку, поднимаю руку, громко говорю: «Привет!» Он оборачивается, и я тут же как-то обреченно и стремительно падаю в лужу. И не боком или как-нибудь еще там, «красивенько»… Животом падаю, так, что лицо полностью уходит в воду. И если бы на этом все кончилось! Как только я поднимаю морду из воды, мне на голову тут же падает тот самый капюшон, и я ухожу в глубины уже вместе с ним… Короче, когда я нырнула во второй раз, выныривать мне уже как-то не особенно и хотелось… Эти сволочи даже не сразу меня из лужи вынули – от смеха не могли с места сойти.

Ну а чтобы передать восторг мамы, когда я заявилась нах хаузе черная, мокрая, хроменькая и с каблуком в правой руке, никаких словарей не хватит…

Одно хорошо: от дубленки я была избавлена раз и навсегда. У нее такое отпадное черное пятно на пузе, что мама даже с собакой в ней не выходит.

Вот такая печальная и поучительная история. Так что у новой юбки или шов разойдется, или молнию заклинит, или еще чего-нибудь.

Знакомства

Читала я как-то статейку про экстремальные виды спорта. Парашюты там всякие, каякинги, рафтинги и прочие кастрюльные новшества. Девушки, опять же ногастые, интервью дают – дескать, как их прет неизвестность, адреналин и новые ощущения…

Что касается меня, Катечкиной, то я глубоко убеждена, что по вопросам неизвестности и адреналина вовсе даже не нужно окиян на тазике бороздить… И отдавать тыщу долларов за тур по уральской реке Бешеная тоже не требуется. Эта она в прайс-листе «Бешеная», а для местного населения – самая обыкновенная промысловая Чухонь (Елань, Хрипань, Вобля). За тыщу долларов вам ее любой окрестный алкаш форсирует – с командой на хребтине и каяком в зубах. И «неизвестность» у него, конечно же, приключится (потому что тыща долларов для уральской глухомани – сумма критическая), но это уже совсем другая история…