Пастырь крови - Соломон Корвейн

делу. Но ты понял, о чём я.

- Конечно, - фыркнул человек.

Странно, но эта фраза кольнула сердце молодого инспектора. Никогда ещё его не задевало то, что девушки из бедноты, не нашедшие себя, лишённые благосклонности Церкви или по другим причинам, отдают себя на столь неприятную работу. Он был в Брэтоннии, Едином Фарцузсском и Анагалийском королевстве, Шпании и Республике Венцо, и всюду встречал подобную картину и ситуации. Но никогда это не вызывало столь странных чувств и смущения, как с Люссиэль. Это отдавало веянием грядущего бунта, нечто крайнее неприятным, лежащим за пределами осознания. Но, впрочем, сейчас эмиссар Штраффаля отбросил все мысли и чувства, помня, что священники учили его – «эмоции смущающие и мятеж порождающее, вкладываются в сердце лукавым. Кинь их прочь!».

- Да я заметил то, что ты устойчивее вон того парня, - Этиен кивнул в сторону рыцаря. – Никогда не думал, что воин, подготовленный Церковью и Орденом, будет просить дивную леди устроить привал, - он опустил голову. – Не говоря уже обо мне.

- Ты стойко переносил переход. Это даже удивительно для обычного служащего при Инквизиции, который есть «рыцарь» пера и буквы, - поэтично завершила эльфийка, слегка коснувшись длинными пальцами плеча напарника. – Ты только не обижайся на мои слова.

- Не, что ты. Как я посмею? – усмехнулся парень. – Всё знаю… я не лихой вояка и не маг. Но и мои умения чего-то ведь стоят. Вспомни Бретто.

- Спасибо тебе за то. Ты сильно позаботился обо мне, - напарница погладила по руке инспектора, но тот знал, что это не более чем знак благодарности довольно эмпатичной дамы. – Я думала, что у меня заберут последние деньги и выпарят прилюдно. Но ты меня спас.

- Они не совсем знают… исключающие нормы, - «законник» вспомнил о том, как они нарвались на местного настоятеля общины в чине священника в небольшом городке на границе и тот решим устроить им допрос. Узнав, что Люсси зарабатывала на жизнь деяниями непотребными, да ещё и за это не платила ежемесячной пошлины покаяния, он, как наместник старосты городища, верховный духовный судья и законотворец местных канонов, постановил забрать у неё все деньги, да ещё и три плети выдать за то, что она лукаво уходила от требований Церкви, установленных Книгой наставлений Великого Понтифика. А гражданские власти с радостью это поддержали, ибо монеты попадут и в их карман. И всё бы так и было, но Этиен ловко заступился за неё, сердце парня сжалось при виде заплаканных глаз девушки. Он парировал правилом из той же «Книги» - «а если же жена блудояния творящая, работает в том месте, которое установил церковнослужитель, содержащий её из милости к ней, и она отдаёт долю от доходов нечестивых на дела благие, дела Церкви, то этим она искупает себя, и пусть не даёт пошлины покаяния».

Размышления развеялись словно морок в тот миг, когда изнутри леса разнёсся пронзительный крик. Нет, это был не человеческий визг, а скорее куринно-звериный вопль. Мужчины схватились за оружие, леди приготовила боевое заклятье – между пальцев загорелось слабое пламя… тусклое и блеклое, возвещающее о несильных навыках элементальной магии.

Этиен, видевший монстров только на картинках альманахов или в клетках цирка, перепугался. Ноги охватила дрожь и слабость, руки стали ватными. Но потрескивающий, овеянный еле приметным свечением меч, он держал крепко.

Из леса, протискиваясь между деревьев вышел виновник переполоха. Высоченное существо, ростом в человека. Оно походило на страуса, на огромную птицу, рождённую из кошмара фермера. В маленьких рубиновых глазках горел огонь кровожадности, массивный огромный клюв носил багряные мазки. Весьма мясистое тело, широкие и крепкие ноги, а так же острые и длинные когти на лапах довершали страшный образ. Жёлто-оранжевое оперение ещё хоть как-то создавало красивый горделивый вид.

- Лесные стервятники. Их целая стая! – крикнул рыцарь, когда возле монстра встала ещё пара.

Стена сочной плоти рванула прямо на них. Огромные клювы разинулись в желании укусить, лапы подняли облачка листвы. И снова по ушам ударил жуткий рёв из багряных гортаней.

Этиен махнул наотмашь, острое лезвие рассекло горло твари. Туша покачнулась и жалобно взвизгнула. Но монстр не останавливался. Он снова кинулся в бой, раскрыв пасть, и инспектор выкинул острие вперёд, насадив на него «птичку» как мясо на шомпол.

Рыцарь был куда более искушённым. Он левой рукой выполнил дугу, за ладонью протянулась огненная стена. Пламенный шлей испугал врагов, остановил их. А затем воин Церкви обрушил на них свой меч. Руна в виде ангельских крыльев вспыхнула насыщенно-бирюзовым, клинок стал острее, наполнился святостью. Он с лёгкостью перерубил две шеи, кровь захлестала во все стороны.

Как только в пред леске появились ещё две «птицы». Эльфийка выполнила пару чудесных движений руками, в её пальцев сорвался поток зелёной энергии. Он нитями направился к ним, обволок заботливым одеялом в приятный тёплый кокон, отразившись в глазах изумрудным огоньком. Существа леса кротко поклонились и убрались восвояси.

- Спасибо, - сказал Этиен, посмотрев на окровавленные туши. – Сколько мяса пропадает. Если бы только охотники были здесь.

- На запах сбегутся существа пострашнее, - Люссиэль продолжила идти. – Волки, варги и прочие.

Они хотели продолжить общение, как позади раздался настойчивый лязг металла и хруст листы с грунтом, а после раздалась басовитая грузная речь, селящая в душе уныние и хмурость:

- Парень, тебе не следует так себя вести с девушкой, тем более той, которая есть блудница. Ибо как говорил достопочтенный Лебеда Варриарский в «Письмах к неофиту» – «Женщина есть корень зла, врата ада живые, на соблазн ведущий. Глаза твои да будут в пол уставлены, если же изгибы тела её похоть в душу вселяют, а речи возбуждают дух. Жена твоя пусть станет тебе спутницей, а иных же сторонись, сообщайся по делу важному лишь».

- Господин, - почтенно произнёс «ученик» Лаодикия, смотря на золотые кроны, утопающие в свете. – Я помню его слова. И чту их. Мы общаемся по делу.

- Не понимаю, зачем мы её вообще взяли?

- Потому что у неё талант лекаря, а также она зоомант. Нам это может пригодиться и уже пригодилось, - ответил холодно Этиен, пытаясь как можно скорее прекратить общение с рыцарем, броня которого накрыта светло-бежевым сюрко с геральдическим изображением книги, и исписанным цитатами из преданий.

- Ты же не жалеешь, что меня взял? – осторожно спросила Люсси.

- Конечно, нет. Как я мог тебе отказать, когда ты