Нарисованные воспоминания (ЛП) - Флауэрс Лони

— Давай пройдемся по пирсу, — предлагает Тайлер, медленно кладя руку мне на поясницу. — Скажи мне, Лили, чем ты занимаешься?

— Я учу детей в начальной школе Маплвуд.

— О. Как тебе удаётся с ними справляться?

— Справляться? Что ты имеешь в виду? — мы подходим к концу пирса, и я сажусь на край, свешивая ноги вниз так, чтобы пальцы моих ног не касались воды. С наступлением сумерек наружу выползают змеи (или так я слышала), и я не желаю рисковать, чтобы потом мои ноги покусали.

— Я имею в виду, как ты обращаешься со всеми этими детьми? Разве большинство из них не шумные и избалованные сорванцы?

Тайлер садится рядом и отклоняется назад, опираясь на руки, чтобы посмотреть на меня.

— Сорванцы? Нет, разумеется, нет. Я имею в виду, не пойми меня неправильно, иногда мне хочется рвать на себе волосы, но эта профессия — это все, чем я когда-либо хотела заниматься. Я люблю учить. — Его внезапная неприязнь к детям заставляет меня немного насторожиться. Как он может полагать, что все они являются сорванцами? На будущее стоит подметить эту черту его характера. Я никогда не смогу встречаться с человеком, который не любит или не хочет когда-нибудь завести своих собственных детей. — Что насчет тебя? Работать в тренажерном зале, обучать людей… женщин, — я подчеркиваю этот аспект. — Ты всегда хотел стать личным тренером? — может быть он и хотел, или начал работать там только для того, чтобы приударить за женщинами?

— Нет, я никогда не стремился работать в тренажерном зале. Вообще-то, представляешь, я все еще пытаюсь понять, чем бы хотел заниматься в этой жизни. — Тайлер поворачивается ко мне, его бровь приподнята из-за недопонимания. — Мне только 26, но почему-то кажется, что время уходит и не оставляет мне выбора.

То, как он смотрит на меня своими грустными карими глазами, заставляет пожалеть о моем преждевременном заключении о нем. В любом случае, это я же первая позвала его на свидание.

— Не думай об этом. Никогда не поздно решить, как поступить со своей жизнью, и неважно, сколько тебе лет, 26 или 96. Если ты хочешь заняться чем-нибудь другим, то должен найти такое занятие. И не позволять никому говорить, что у тебя ничего не получится.

Тайлер улыбается и пальцем убирает прядь волос с моего лица.

— Ты даже говоришь, как учительница, — поддразнивает он. — Или ты говоришь, исходя из своего опыта?

Думаю, все уроки, которые я посещала в колледже, являлись лишь пустой тратой времени. Мне была неинтересна и половина предметов, на которые я записалась по наставлению отца. Я слушалась его два года, поскольку слишком боялась сказать ему «нет». Последняя отчаянная попытка отца засунуть меня в юридический университет произошла после смерти брата, но я не смогла занять его место. Когда я воспротивилась этому, было уже поздно. Казалось, после аварии он больше не заботился обо мне. Для него это было последней каплей. И все больше и больше он отказывался от меня.

— Да, это так. Мечты моего отца не совпали с моими, и поэтому, в конце концов, мне пришлось выбирать: либо постоять за себя, либо страдать и быть несчастной. Все-таки это моя жизнь, а не его.

— И… твой отец одобряет, что ты теперь учишь детей?

— Нет. Это одна из многих причин, почему мы так редко общаемся.

— И стоил ли твой выбор профессии разрушенных отношений с отцом? — спрашивает он, смотря на воду.

— Как я и сказала, это моя жизнь. Я взрослая, и он больше не должен принимать за меня решения. Так уж вышло. — Это все, что я хочу сказать о моем отце. Тайлер не должен знать о моем брате, как и то, что потеряла наша семья после его смерти. Или что мой отец потерял сына и будущего делового партнера, человека, через которого он мог снова прожить свою молодость, когда тот поступил в юридический университет. Когда Джесс умер, вместе с ним умерли и устремления моего отца. Вся ответственность за его разрушенные надежды и мечты легла на меня.

Тайлер, должно быть, почувствовал мое решение закончить этот разговор, потому что меняет тему на что-то более простое.

— Сегодня прекрасная погода, не так ли?

Я засматриваюсь на темное небо, плохо понимая до этого момента, насколько быстро наступила ночь. Осень подходит все ближе, и солнце уже садится с каждым днем все раньше и раньше, даже несмотря на то, что температура остается выше нормы. Свет почти полной луны скользит по поверхности озера. Здесь нет никаких уличных фонарей, чтобы подчеркнуть яркость звезд или уменьшить белизну луны. Здесь безумно прекрасно. Я задумываюсь о том, приходил ли сюда когда-нибудь Дрю. Мне нужно спросить его. Я уверена, он не рисовал еще такое небо и сотни звезд на нем, заставляя казаться их миллионами мечтаний на пустом холсте.

— Да, здесь красиво. Настолько безмятежно. Уверена, что это станет одним из моих новых любимых мест.

— Хочешь еще куда-нибудь пойти? — интересуется Тайлер, смотря на часы. — Уже поздно, но мы можем поесть мороженое.

Я удивляюсь, насколько быстро к нам подкрадывается ночь. Утром у меня планы с Дрю, и мне нужно встать пораньше; но все равно у меня нет настроения делать что-то еще этим вечером. Я так устала за день, а мысли о моих родителях и Джессе заставляют меня чувствовать страх и печаль. Я готова пойти домой, свернуться в кровати и надеяться, что снова увижу Джесса во сне. Хотя вчера мой сон не был реальным, зато он был единственным способом увидеть Джесса снова, и лучше так, чем не видеть его вовсе.

— Нет, мне кажется, нам пора возвращаться. У меня есть некоторые планы завтра рано утром, и я не хочу опоздать. — Господи, надеюсь, он не считает меня старомодной женщиной.

— Конечно, я понимаю. Давай я отвезу тебя обратно. — Он встает и протягивает руку, чтобы помочь мне. Уголки его губ слегка опущены, а на лице четко читается разочарование, но он пытается улыбаться. Я не хочу, чтобы он чувствовал, будто мне что-то не понравилось, поэтому продолжаю держать его за руку, пока мы идём вниз по пирсу к машине. К счастью, мой маленький жест нежности показывает, что я все еще заинтересована в нем после этого свидания.

После того, как мы возвращаемся обратно в кафе, Тайлер ведет меня к моей машине. Я прислоняюсь спиной к двери, и мы немного болтаем. Казалось, мы оба слушаем друг друга в пол-уха и думаем, понравилось ли другому проведенное время, чтобы осмелиться пригласить на второе свидание.

— Поскольку мы не смогли поесть сегодня мороженое, может быть пойдем в другой раз? — спрашивает Тайлер.

— С удовольствием. Могу я позвонить тебе и сказать, когда наступит это подходящее время? У меня все еще есть твой номер.

— Конечно, в любое время, когда тебе будет удобно, подойдет. Мой рабочий график очень гибкий.

— Прекрасно, я позвоню тебе на этой неделе. — Я разблокирую дверь и поворачиваюсь к нему. — Спасибо за ужин и за то, что сводил меня на Империал Пойнт, я прекрасно провела время.

Он подходит ближе.

— Я тоже прекрасно провел время, и надеюсь, что смогу придумать что-нибудь такое же интересное на второе свидание. Доброй ночи, Лили. — Он медленно наклоняется, смотря то в мои глаза, то на губы, прежде чем нежно поцеловать в щеку.

— Доброй ночи, Тайлер, — отвечаю я перед тем, как сесть в машину. Я немного разочарована, что он не посмел поцеловать меня в губы, но также очарована тем, что он не играет в какого-то альфа-самца, заставляя меня целоваться, потому что знает, что я, возможно, еще не готова. У Тайлера явно есть потенциал.

Поднимаясь в квартиру, я могу думать лишь о горячем душе и постели в сочетании с небольшим, бессмысленным просмотром телевизора, пока окончательно не отключусь. Когда я поворачиваю за угол к своей двери, губы мгновенно охватывает улыбка при виде моей кофейной кружки на полу перед входной дверью. Я поднимаю ее и чувствую аромат маленького букета из красных и лиловых диких цветов, помещенных внутрь кружки. Из цветов выглядывает записка.

«Спасибо за компанию утром… и за зефирки! — Дрю.»

Я не могу сдержать улыбки, когда снова чувствую запах цветов. Не знаю, что происходит с Дрю, но он снова и снова заставляет меня улыбаться. И как раз искренних улыбок мне и не хватает в жизни уже какое-то время.