Доказательство рая. Подлинная история путешествия нейрохирурга в загробный мир - Эбен Александер
- Дата:22.07.2024
- Категория: Документальные книги / Публицистика
- Название: Доказательство рая. Подлинная история путешествия нейрохирурга в загробный мир
- Автор: Эбен Александер
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Эбен Александер
Доказательство рая. Подлинная история путешествия нейрохирурга в загробный мир
Eben Alexander
PROOF OF HEAVEN: A NEUROSURGEON’S JOURNEY INTO THE AFTERLIFE
© 2012 by Eben Alexander, M.D.
Публикуется с разрешения автора и его литературных агентов Ross Yoon Agency (США) при содействии Агентства Александра Корженевского (Россия)
Пролог
Человек должен полагаться на то, что есть, а не на то, чему якобы следует быть.
Альберт ЭйнштейнВ детстве мне часто снилось, что я летаю.
Обычно это происходило так: я стоял во дворе, глядя на звезды, и вдруг меня подхватывал ветер и уносил вверх. Оторваться от земли получалось само собой, но чем выше я поднимался, тем больше полет зависел от меня. Если я был перевозбужден, слишком полно отдавался ощущениям, то с размаху шлепался на землю. Но если мне удавалось сохранять спокойствие и хладнокровие, я взлетал все быстрее и быстрее – прямо в звездное небо.
Возможно, из этих снов и выросла моя любовь к парашютам, ракетам и самолетам – ко всему, что могло вернуть меня в заоблачный мир.
Когда мы с семьей летели куда-нибудь на самолете, я не отлипал от иллюминатора со взлета и до самой посадки. Летом 1968 года, когда мне было четырнадцать лет, я потратил все заработанные стрижкой газонов деньги на уроки по планеризму. Обучал меня парень по имени Гус Стрит, и наши занятия проходили в Строуберри-Хилл, на маленьком травяном «аэродроме» к западу от Уинстон-Сейлема – городка, в котором я вырос. До сих пор помню, как колотилось сердце, когда я тянул большую красную ручку, сбрасывал буксировочный трос, за который мой планер был привязан к самолету, и закладывал вираж к летному полю. Тогда я впервые ощутил себя по-настоящему самостоятельным и свободным. Большинство моих друзей обрело это чувство за рулем машины, но в трехстах метрах над землей оно ощущается в сто раз острее.
В 1970 году, уже в колледже, я вступил в команду клуба парашютного спорта при Университете Северной Каролины. Это было как тайное братство – группа людей, которые занимаются чем-то исключительным и волшебным. Прыгая в первый раз, я боялся до дрожи, а во второй раз мне было еще страшнее. Только на двенадцатом прыжке, когда я шагнул за дверь самолета и пролетел более трехсот метров до раскрытия парашюта (мой первый прыжок с десятисекундной задержкой), я почувствовал себя в родной стихии. К окончанию колледжа на моем счету было триста шестьдесят пять прыжков и почти четыре часа свободного падения. И хотя в 1976 году я прекратил прыгать, мне все так же – отчетливо, как наяву, – снились затяжные прыжки, и это было чудесно.
Лучшие прыжки получались ближе к вечеру, когда солнце клонилось к горизонту. Трудно описать, что я ощущал при этом: чувство близости к чему-то, что я не мог толком назвать, но чего мне всегда не хватало. И дело не в уединении – наши прыжки не имели ничего общего с одиночеством. Мы прыгали впятером, вшестером, а иногда по десять или двенадцать человек одновременно, выстраивая фигуры в свободном падении. Чем больше группа и сложнее фигура, тем интереснее.
Однажды чудесным осенним днем 1975 года мы с университетской командой собрались у нашего друга в парашютном центре, чтобы отработать групповые прыжки. Хорошо потрудившись, напоследок мы выпрыгнули из «Бичкрафт D-18» на высоте трех километров и составили «снежинку» из десяти человек. Нам удалось соединиться в совершенную фигуру и пролететь так больше двух километров, в полной мере насладившись восемнадцатисекундным свободным падением в глубокой расселине между двумя высоченными кучевыми облаками. Затем на высоте одного километра мы рассыпались и разошлись по своим траекториям, чтобы раскрыть парашюты.
Когда мы приземлились, уже стемнело. Однако мы второпях запрыгнули в другой самолет, быстро взлетели и сумели застать в небе последние лучи солнца, чтобы совершить второй закатный прыжок. На этот раз с нами прыгало двое новичков – это была их первая попытка поучаствовать в построении фигуры. Им предстояло присоединиться к фигуре снаружи, а не находиться в ее основании, что гораздо проще: в этом случае ваша задача – просто падать вниз, пока другие маневрируют к вам. Это был волнующий момент как для них, так и для нас, опытных парашютистов, ведь мы создавали команду, делились опытом с теми, с кем в дальнейшем могли бы составлять еще более крупные фигуры.
Я должен был последним присоединиться к шестилучевой звезде, которую мы собирались построить над взлетной полосой маленького аэропорта возле Роанок-Рапидса, Северная Каролина. Парня, который прыгал передо мной, звали Чак, и у него был немалый опыт в построении фигур в свободном падении. На высоте двух с лишним километров мы еще купались в лучах солнца, а на земле под нами уже мигали уличные фонари. Прыгать в сумерках – это всегда потрясающе, и этот прыжок обещал стать просто прекрасным.
– Три, два, один… пошел!
Я выпал из самолета буквально через секунду после Чака, однако мне нужно было спешить, чтобы успеть поравняться с друзьями, когда они начнут выстраиваться в фигуру. Секунд семь я несся вниз головой как ракета, что позволило мне снижаться со скоростью почти сто шестьдесят километров в час и догнать остальных.
В головокружительном полете вверх ногами, почти достигнув критической скорости, я улыбался, второй раз за день любуясь закатом. На подлете к остальным я планировал применить «воздушный тормоз» – матерчатые «крылья», которые тянулись у нас от запястья до бедра и резко замедляли падение, если их развернуть на высокой скорости. Я раскинул в стороны руки, распуская широченные рукава и тормозя в потоке воздуха.
Однако что-то пошло не так.
Подлетая к нашей «звезде», я увидел, что один из новичков разогнался слишком сильно. Может быть, падение между облаками испугало его – заставило вспомнить, что со скоростью шестьдесят метров в секунду он приближается к огромной планете, полускрытой сгущающейся ночной мглой. Вместо того чтобы медленно прицепиться к краю «звезды», он врезался в нее, так что она рассыпалась, и теперь пятеро моих друзей кувыркались в воздухе как попало.
Обычно в групповых затяжных прыжках на высоте в один километр фигура распадается, и все разлетаются как можно дальше друг от друга. Затем каждый дает отмашку рукой в знак готовности раскрыть парашют, смотрит вверх, чтобы убедиться, что над ним никого нет, и только после этого дергает вытяжной трос.
Но они были слишком близко друг к другу. Парашютист оставляет за собой воздушный след с высокой турбулентностью и низким давлением. Если другой человек попадет в этот след, его скорость немедленно возрастет, и он может упасть на того, кто находится ниже. Это, в свою очередь, придаст ускорение им обоим, и они уже вдвоем могут врезаться в того, кто окажется под ними. Иными словами, именно так и происходят катастрофы.
Я изогнулся и полетел прочь от группы, чтобы не попасть в эту кувыркающуюся массу. Я маневрировал, пока не оказался прямо над «пятном» – магической точкой на земле, над которой мы должны были раскрыть свои парашюты для неспешного двухминутного спуска.
Я оглянулся и испытал облегчение – дезориентированные парашютисты отдалялись друг от друга, так что смертельно опасная куча мала понемногу рассеивалась.
Однако, к своему удивлению, я увидел, что Чак направился в мою сторону и остановился прямо подо мной. Со всей этой групповой акробатикой мы проскочили отметку в шестьсот метров быстрее, чем он рассчитывал. А может быть, он считал себя счастливчиком, которому не обязательно скрупулезно следовать правилам.
«Он, должно быть, не видит меня», – не успела эта мысль промелькнуть у меня в голове, как из рюкзака Чака вылетел яркий вытяжной парашют. Он поймал воздушный поток, проносящийся со скоростью почти двести километров в час, и выстрелил прямо в меня, вытягивая за собой главный купол.
С момента, как я увидел вытяжной парашют Чака, у меня оставалась буквально доля секунды, чтобы отреагировать. Потому что через мгновение я бы свалился на раскрывшийся основной купол, а затем – весьма вероятно – и на самого Чака. Если бы на такой скорости я задел его руку или ногу, я бы оторвал их напрочь. Если бы я упал прямо на него, наши тела разлетелись бы на кусочки.
Люди говорят, что в таких ситуациях время замедляется, и они правы. Мое сознание отслеживало происходящее по микросекундам, как если бы я смотрел кино в сильно замедленной съемке.
Я лицом к лицу столкнулся с миром сознания, который существует абсолютно независимо от ограничений физического мозга
Sf лицом к лицу столкнулся с миром сознания, который существует абсолютно независимо от ограничений физического мозга.
Как только я увидел вытяжной парашют, я прижал руки к бокам и выпрямил тело в вертикальном прыжке, слегка согнув ноги. Такое положение придало мне ускорение, а изгиб обеспечил телу горизонтальное перемещение – сначала небольшое, а затем подобное порыву ветра, подхватившего меня, как будто мое тело стало крылом. Я смог проскочить мимо Чака, прямо перед его ярким десантным парашютом.
- Запад – Россия: тысячелетняя война. История русофобии от Карла Великого до украинского кризиса - Ги Меттан - Публицистика
- Россия на пороге нового мира. Холодный восточный ветер – 2 - Андрей Фурсов - Публицистика
- Бизнес есть бизнес - 3. Не сдаваться: 30 рассказов о тех, кто всегда поднимался с колен - Александр Соловьев - Публицистика
- Власть Путина. Зачем Европе Россия? - Хуберт Зайпель - Биографии и Мемуары / Прочая документальная литература / Политика / Публицистика
- Россия будущего - Россия без дураков! - Андрей Буровский - Публицистика
- Австралия изнутри. Как на самом деле живут в стране вверх тормашками? - Виктория Станкеева - Публицистика / Путешествия и география
- Руководство астронавта по жизни на Земле. Чему научили меня 4000 часов на орбите - Кристофер Хэдфилд - Публицистика
- Оружие победы и НКВД. Конструкторы в тисках репрессий - Александр Помогайбо - Публицистика
- Подлинная история России. Записки дилетанта - Александр Гуц - Публицистика
- США - Империя Зла - Юрий Емельянов - Публицистика