Долгое путешествие на Юг. - Анатоль Нат

Вот и эта немолодая капитанша из амазонок, пару месяцев назад поселившаяся у него на втором этаже в гостевых комнатах, обещала в самом скором время устроить подобные неприятности.

Дамочка с самого начала вызвала у хозяина заведения вполне обоснованные подозрения. И в большой степени это было вызвано тем, что капитан она была бывший. И ладно бы просто бывший, но бывший тот, кто уже никогда не станет действующим. Такие тонкие вещи кабатчик просекал сразу, на подсознательном уровне. Как и то, что дамочка эта медленно, но верно скатывалась на дно. И если судить с какой частотой и какого качества она с каждым прошедшим днём заказывала напитки, опытному кабатчику уже давно стало ясно, что день, когда она из занятой ею гостевой комнаты второго этажа для чистой публики выселится сначала на чердак, а потом переберётся в какое-нибудь заведение по соседству, пониже рангом, уже недалёк.

Проще сказать — безжалостное время прямо у него на глазах отмеряло амазонке последние уходящие часы.

Бывший капитан всё реже и реже заказывала обед, обходясь скудными завтраком и ужином, а порой и не заказывая ничего, вот так как сейчас.

Но была в её заказах и неизменность, повторяющаяся снова и снова. Это было пиво — густое, тягучее Ключёвское, жутко дорогое и редкое, но неизменно, раз за разом заказываемое амазонкой.

Но пока амазонка проблем не составляла и до срока, когда потребуется срочно что-либо с ней предпринимать, было ещё далеко. Поэтому, когда к его стойке подошёл какой-то незнакомый, явно недавно появившийся в городе небогатый дворянин в старых, стоптанных сапогах, исходивших похоже не одну длинную версту приморских дорог, в пыльном, не единожды стираном и латаном плаще-дождевике, и заказав две пары двойного Ключевского тёмного, решительным шагом двинулся к давно одиноко сидящей в самом глухом углу зала капитанше, он сразу понял. Этот незнакомец — явный самоубийца. И он принёс решение проблем его постоялицы, а точнее, решение его проблем.

Или сейчас у незнакомца, явно незнакомого с обычаями и нравами амазонок, будут крупные неприятности, или у его вышибалы появится прекрасный формальный повод заранее избавиться от грядущих проблем с несостоятельной постоялицей.

Неизвестный, в сером, пыльном плаще, с самой рядовой, незапоминающейся внешностью, плохо видной в тени глубоко надвинутой на глаза большой морской шляпы, держа в каждой руке по большой паре тёмного Ключёвского, тихо подошёл к одиноко сидящей в глубокой задумчивому капитану и молча остановился рядом.

— "Ну вот, — недовольно подумал кабатчик. — Дамочка и скатилась до снятия клиентов прямо у меня в кабаке. Если поднимутся наверх вместе, всё. Придётся выселять", — с недовольным сожалением подумал он.

Капитанша чем-то ему нравилась, чем-то неуловимым. Может быть своей независимостью и каким-то внутренним человеческим достоинством, с которым она постепенно скатывалась вниз. И он не хотел так быстро переходить к самым крайним мерам. Но репутация приличного заведения была дороже, чем какая-то непонятная симпатия к постороннему человеку.

— Занято! — не глядя на стоящего рядом мужика, сухо проговорила хмурая амазонка.

— У меня большая пара тёмного Ключёвского. Говорят, вы его любите? — в густом невнятном гуле голосов, стоявшем в помещении, до напрягшего слух кабатчика еле донёсся едва слышный, хрипловатый голос незнакомца.

— Ошибся адресом, милок, — с кривой усмешкой, не глядя на подошедшего тихо отозвалась капитан.

— А может договоримся?

Амазонка медленно оторвала взгляд от столешницы, на которой она последние пару часов внимательно изучала круги от плохо вытертых луж разлитого пива и застыла, молча глядя на подошедшего.

— А-а! — медленно и неохотно протянула она. — Нашёл таки…, - амазонка резко осеклась, видимо по незаметному, предостерегающему движению незнакомца.

— Признала, — выдал незнакомец очевидную сентенцию.

— У меня хорошая память, — криво изогнутые губы усталой, сильно побитой жизнью молодой ещё женщины равнодушно проговорили очевидное.

— Может, поговорим?

— С тобой? У нас что, есть предмет для разговора? — горькая гримаса исказила тонкие, красивые губы амазонки.

— Угощаю, — поставив на стол одну пару тёмного, незнакомец медленно опустился на скамью, скрыв своей спиной лицо говорившей амазонки.

Потеряв сразу нить и так едва слышной беседы, кабатчик тут же потерял интерес. Отвлёкшись на очередной заказ, он уже не обращал больше внимания на то, что происходит в том углу, решив, что его это уже не касается. Девица, несмотря на частую, но не регулярную поддержку своих товарок, уверенно скатывалась всё дальше вниз, чему явно несло подтверждение начало подслушанного им разговора. И мешать ей в этом он был не намерен. Своих проблем хватало. Хотя, почему-то бабёнку было жаль.

— Вот так-то будет лучше, — тихо проговорил Сидор, аккуратно ставя на стол и свою пару пива. — А то, я смотрю местный кабатчик глазастый больно. Аж вся спина чешется.

— Они все здесь читают по губам, — равнодушно откликнулась амазонка. — Без этого умения им не позволяют открывать заведения. Так что сел ты правильно. Лица моего ему не видно, да и твоего не видать. Значит и он нас не услышит.

— Ну и о чём ты хотел поговорить, барон? — сухим, усталым голосом, но всё же с отчётливо различимым ядом в голосе выделила она к нему обращение. — И вообще, как ты меня нашёл?

— Искал одно, нашёл другое. Случайно, — пожал плечами Сидор. — Не всё ли равно. А поговорить хотел…, - замолчал он, задумчиво посмотрев на неё.

— О ворованных ушкуях, например.

— Ты бы ещё вспомнил работорговлю, — равнодушно, с едва заметным разочарованием в голосе откликнулась амазонка. — Кому они сейчас уже нужны, твои ушкуи.

— Так уж и никому?

— Никому. Списали и забыли. А чтоб не вспоминали, причастных кого разогнали по дальним гарнизонам, а кого и вообще на берег списали с нищенским пансионом.

По равнодушному, безразличному тону усталой амазонки сразу же стало ясно, что она попала как раз во вторую категорию.

— Так что не суетись. Новые построили и давно плавают. Никому прошлое уже не интересно. Так же как и работорговля моя уже ни для кого интереса не представляет. Да и мне уже всё равно. Делай что хочешь.

— Что так?

— Списали.

— Что списали?

— Не что, а кого, — устало поправила амазонка, даже не подняв на него взгляд. — Меня списали. Не оправдала. Точнее, не с теми делилась, — криво улыбнулась она. — Потому и оговорку, тебе хорошо известную, не простили.

— Жалеешь?

— Нет. Но, как ты понимаешь, кому было надо, тот оказывается, заметил. И как видишь, выводы сделали.

— Ну, — тихо хмыкнул Сидор. — Раз ты свободна, то может, прогуляемся?

Негромкий, невесёлый смех был ему ответом.

— Сказано же было тебе, не по тому адресу обратился.

— Да и на что я тебе, такая старая? Тридцать лет — не пятнадцать, с которого тут все начинают.

— Из всего бреда, что ты только что наговорила, мне больше всего понравился твой единственный вопрос. На что ты мне?

— Ответ — на лодью.

— Как ты догадываешься, есть у меня несколько свободных лодочек. Даже экипажи к ним я набрать могу. Поверь, есть из кого, — внимательно посмотрел он на неё. — Только вот, не хватает толковых капитанов. Проще сказать, их вообще нет. А экипаж без капитана — выкинутые на ветер деньги.

— Это я-то толковая? — уж с большим интересом, чуть наклонилась вперёд амазонка.

— Самые лестные характеристики, — хмыкнул негромко Сидор. — В двадцать лет и уже капитан. За десять последующих лет, ни одного проигранного сражения. Да и пиратствовала ты весьма успешно, пока на нас не нарвалась. Ведь до того не знал о тебе никто и ничего. Значит, успешно работала.

— Да и нам-то ты проиграла, считай, что по глупости. Зарвалась немного, сразу и получила. Но это ничего. Впредь умнее будешь.

— А кровушка, мною пролитая, тебя уже не смущает?

— Смущает, — тяжело вздохнул барон. — Ещё как смущает, да только я сам за последние месяцы столько её пролил, что ставить подобное кому-либо в вину мне как бы невместно.

— Значит, нанять хочешь? — немного оживляясь, с плохо скрытой надеждой в голосе поинтересовалась амазонка.

— Значит, хочу.

— Кого грабить будем?

— А тебе не всё равно?

— Своих не граблю, — сухо отрезала бывший капитан.

— А у тебя есть свои?

— Так же как и у тебя, — глядя ему прямо в глаза, тихо и жёстко ответила капитан.

— Но если у тебя нет своих, — медленно и как-то тягуче поправилась она, — значит, нам с тобой дальше не по пути и разговаривать не о чем. К таким не нанимаюсь.

— Даже если жрать нечего?

Тонкое, некрасивое лицо амазонки чуть заметно дрогнуло.

— Даже так, — тихо проговорила она.