Антология советского детектива-36. Компиляция. Книги 1-15 (СИ) - Ваксберг Аркадий Иосифович

В состав зондеркоманды входили четыре оперативные группы со строго разграниченными обязанностями. Одна из них занималась выявлением советского актива, другая использовалась для операций против партизан, в обязанности третьей группы входила вербовка среди русского населения провокаторов, осведомителей, людей, способных выполнять шпионские функции в нашем тылу. Четвертая группа, совместно с приданной ей ротой вспомогательной полиции, осуществляла непосредственное истребление всех, кто был не угоден «новому порядку».

...Крым, Мариуполь, Таганрог, Ростов, Краснодар, Ейск, Новороссийск, Белоруссия и Польша — такой путь был проделан чекистами для выявления преступлений, совершенных зондеркомандой СС 10-а.

Терпеливо и скрупулезно собирались крупицы данных, на первый взгляд, малопримечательных, порой противоречивых. Но умелая обработка материалов принесла успех: вначале нашли одного предателя, потом другого, а уже эти помогли следствию напасть на след еще семерых. Кроме этого, удалось выяснить судьбу еще нескольких зондеркомандовцев. Например, Гримайло и Зыков нашли смерть от рук партизан. В украинском селе Судженка пожилой колхозник заявил, что в их селе на его глазах русский каратель «с усами» расстрелял местного жителя только за то, что на нем была солдатская гимнастерка. «С усами» — эта примета вызвала смех у некоторых односельчан. Но чекисты взяли на заметку и эту примету. В белорусских Караваичах снова «всплыли» эти усы. Без сомнения, это было одно и то же лицо. А под Минском усатый Гримайло напоролся на партизанскую засаду, был взят в плен и партизанским судом приговорен к расстрелу и понес кару на глазах у жителей всего села. Каратель Зыков чуть заметно заикался, и по этому признаку его нашли.

Работая в Управлении Комитета госбезопасности по Краснодарскому краю, подполковник Борисов держал руку на пульсе поиска.

И вот 10-го октября 1963 года начался Краснодарский процесс. Перед судом предстало девять человек: Буглак, Вейх, Дзампаев, Еськов, Жирухин, Псарев, Скрипкин, Сухов, Сургуладзе. Все они были приговорены к высшей мере наказания — расстрелу. Краснодарский процесс 1963 года, пожалуй, был самый знаменательный. Он показал всем, кому удалось временно уйти от возмездия, что и их черед не за горами. Восемнадцать лет после войны удалось прожить предателям, дышать нашим воздухом, видеть солнце, но их час пробил...

Война помешала Борисову стать журналистом. К началу войны он успел окончить только два курса Московского университета и добровольцем ушел на фронт. Под Истрой был ранен и лечился в московском госпитале. Он довольно свободно говорил по-немецки, и это обстоятельство определило его дальнейшую судьбу. После выздоровления он в составе спецгруппы был выброшен на парашюте в тыл немцев в районе Гродно и почти два года действовал на территории оккупированной Белоруссии. В начале сорок четвертого года был тяжело ранен, но друзья доставили его на партизанскую базу, откуда самолетом его эвакуировали на Большую землю. В госпитале на этот раз пролежал почти полгода. Потом был направлен в особый отдел одной из дивизий, освобождавших Варшаву. Здесь он впервые встретился с начальником особого отдела дивизии подполковником Ларионовым. После войны Борисов работал в органах госбезопасности последовательно в Молдавии, на Украине и в Краснодаре, а полгода назад был переведен в Москву, в Комитет госбезопасности при Совете Министров СССР.

...На совещании следственного отдела Комитета госбезопасности была единодушно принята версия, что убийство свидетеля обвинения Лунина — это дело рук замаскировавшегося врага, который боится разоблачения.

В заключение начальник отдела генерал Ларионов сказал:

— Теоретически можно предположить, что убийца может проживать в любом пункте страны, и его решение устранить опасного для него человека не диктовалось реальной неизбежностью встречи с ним. Возможно, Краснодарский процесс послужил толчком к срыву психики врага после испытываемого длительного нервного напряжения. Однако непосредственная опасность — более достоверный мотив, — следовательно, уместно предположить, что созрели какие-то предпосылки для неизбежности разоблачения. Одно ясно: убийца не прост... Вряд ли он решился бы на новое опасное преступление, если бы не был уверен, что оно — единственный шанс обезопасить себя. Не исключено, что преступник считал Лунина единственным человеком, способным его изобличить, и если теперь, как говорится, по горячим следам нам не найти предателя-убийцу, то в будущем поиск может оказаться безрезультатным...

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Было решено детальнее ознакомиться с показаниями Лунина, которые он давал в Краснодаре. Кроме того, в свете новых задач следовало обратить внимание на, казалось бы, второстепенные фамилии состава зондеркоманды, которые фигурировали в следственных показаниях осужденных предателей.

Задача предстояла очень сложная. Не было точных сведений о судьбах и местожительстве уцелевших карателей: часть из них осталась за границей, но, как показала жизнь, некоторые еще скрываются от правосудия в нашей стране.

Генерал Ларионов резюмировал:

— Итак, нужно ехать в Краснодар. Я поручаю эту миссию вам, подполковник Борисов. Не всем она по плечу. Вы начинали — вам и продолжать. Хочу надеяться, что с заданием вы справитесь с честью, хотя, по правде сказать, вам придется искать иголку в сене.

— Очевидно так, товарищ генерал. Но теперь, когда враг снова показал зубы, нужно действовать. Важно, что сейчас мы охотимся не за призраком. Предатель существует, а это — главное...

14

Монотонно рокотали моторы. Тарасюк сидел, закрыв глаза, а когда самолет в очередной раз провалился в воздушную яму, улыбнулся и посмотрел на Борисова.

— Подлетаем, капитан, — сказал Борисов. — По времени — Краснодар.

Впереди, чуть левее курса, появилось далекое зарево. Еще минута-другая, и в черноте ночи на огромном пространстве, будто тлеющие угли затухающего гигантского костра, засветился город.

Самолет сделал круг и пошел на посадку.

...Они вышли из самолета и пошли по мокрому бетонному полю.

Зима покидала южный город. Совсем недавно прошел дождь, и теперь дул теплый, еще влажный ветер; на небе пульсировали крупные зеленоватые звезды.

— Двадцать два часа пять минут. Прибыли точно по расписанию. Хороший признак, — сказал Тарасюк, подставляя лицо теплому ветру.

Борисов понял, что капитан так же, как и он, думает о задании, а точнее, о трудности поиска, в успехе которого он не мог не сомневаться.

Утром Борисов и Тарасюк встретились со следователем Яновским Владимиром Яковлевичем.

— Лунина, говорите, убили, — Яновский снял очки и маленькими усталыми глазами посмотрел на Борисова. — Помню его, хорошо помню... Мягкий такой... настоящий интеллигент... Помню его сдержанную манеру говорить, обстоятельность... Кто убил? Вы убеждены, что это?..

— Да, к сожалению, обстоятельства дела дают нам основание предполагать...

— Рассказывайте... — Яновский закурил и пододвинул к себе блокнот. Он слушал и делал карандашом какие-то пометки. На его живом лице отражались чувства то озабоченности, то сожаления, то горечи.

Во время предварительного следствия Яновский настолько изучил материалы дела, что до сих пор помнил фамилии основных свидетелей, их показания, вплоть до мелочей, и помог Борисову наметить план изучения нужной части архива и дал другие ценные советы.

Борисов и Тарасюк каждый день приходили в небольшой светлый кабинет и, обложившись архивными папками, внимательно читали один из эпизодов страшной летописи войны. Они искали следы из прошлого, которые вели в настоящее.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

К концу рабочего дня к ним заходил Яновский. В беседе с ним Борисов оттачивал свои мысли, отвергал или утверждался в своих версиях, но определенного ключа к решению задачи не находил.

Яновский тихо вздыхал и уходил в свой кабинет. Это был невысокого роста человек, с бледным лицом и немного грустными голубыми глазами. Во время оккупации он чудом избежал судьбы, постигшей родных ему людей. В то время его семья жила в Ростове. Когда туда пришли немцы, ему было 12 лет. 10 августа 42 года — он хорошо запомнил эту дату — на стенах домов и на заборах были расклеены «Воззвания к еврейскому населению г. Ростова». В них говорилось, что в последние дни имели место акты насилия по отношению к еврейскому населению со стороны жителей неевреев. И чтобы предотвратить такие случаи в будущем, немецкое командование предлагает всем евреям сконцентрироваться в отдельном районе города, дабы вверить себя защите немецкой администрации. Для этого все евреи должны явиться на сборные пункты, оттуда они в организованном порядке будут препровождены на новое место жительства.