Ювенилия Дюбуа - Николай Александрович Гиливеря

возбуждения и страха у Лёши тряслись руки. Настало время ехать домой. Заветный праздник должен был состояться уже меньше, чем через неделю. А пока инженеру оставалось только смаковать предстоящий момент, гоняя в тишине свой одинокий орган.

Утро двенадцатого. Катя проснулась раньше мужа. В окно пробивалось приятное летнее солнце. На фоне успокаивающе послышались звуки воды из душа.

Лёша лежал в полудрёме, ему снился очень приятный сон, который он ещё не забыл и досмаковывал, нежно так, очень наивно улыбаясь. Дверь слегка щёлкнула, разбудив наивного инженера окончательно. Жена бесцеремонно, но с любопытством заглянула в комнату, проверяя, разбудила она своего ненаглядного или нет. Мужчина с припухшими глазами и заслюненным ртом только жалко промычал, пытаясь сориентироваться в пространстве.

— Лёш, давай просыпайся. Ты видел, сколько времени? Моя мама будет у нас через полчаса.

— Не видел. Доброе утро, дорогая.

— Уже почти полдень. Если хотим занять самые лучшие места в парке, то нужно будет выходить до часу и как можно быстрее бежать.

— Так чего ты меня тогда раньше не разбудила?

— Чтобы спокойно собраться. Давай поднимайся.

Лёша послушно встал на ноги. Правая сторона тела была перелёжена, но в целом он чувствовал себя потрясающе. Лёгкая разминка. Повороты корпусом. Пробежка на месте. Маятник руками. Взгляд жены, как на идиота.

Сегодня его долгожданный день. Находясь так близко к жене, Лёша чувствует страх. Вот она, его женщина, с ней он связан священными узами брака. Сам господь бог присутствовал на скреплении их союза (благословляющий их священник говорил «под взглядом господа»), а уже сегодня Алексей будет совать свой скромный кожаный дилдак в постороннюю дырку.

Как грязно и подло, но кроме взбунтовавшейся совести мужчина также чувствует прилив возбуждения. Будь он чуть более религиозным, то скорее отрезал своё хозяйство, дабы не совершать греха. Но он грешник, как и все люди, да-да. А до греха его доводит самый близкий человек после матери: собственная жена. Эта мысль придала Лёше уверенности, он точно решил, что не даст заднего при любом раскладе.

План был до глупости прост и надёжен. Просто отказаться без причины он не мог, ведь тогда его дорогая женушка покроет его таким количеством говна, что не удалось бы выплыть на свежий воздух ещё очень долго, да и тёща, хоть и промолчит, но затаит обиду, а это не есть хорошо. Две разгневанные женщины против вшивого интеллигентика — самая нечестная схватка. Сказать, что он плохо себя чувствует — тоже не вариант. Две суровые женщины заподозрят подвох и простое желание никуда не идти с ними, а это повлечёт за собой всё те же последствия.

Лёша, ввиду своего интеллекта, решил пойти чуть более сложным путём, но очень действенным. Когда он запер за собой дверь ванной комнаты, то сразу же сел на туалет справить нужду по большому. Он старался, много тужился, мысленно готовясь к следующему действу.

Первый пункт был сделан. Теперь в ход пошла тёплая вода из крана, которую Лёша начал активно пить, чтобы в желудке было хоть что-то.

Выключив кран и перекрестившись, отчаянный мужчина сел на колени перед унитазом, где таяла его коричневая кучка. Он начал с отвращением вдыхать зловонные пары, вызывая спазм желудка. Так инженер просидел с минуту, и хоть горловой спазм отвращения работал как часы, но сама рвота отчего-то не шла. В дело пошли пальцы, которые Лёша начал совать себе глубоко в глотку, но и этот акт не привёл к желаемому результату.

Миссия попала под угрозу полного провала. Стало совсем страшно, что вот так на мелочи он всё запорет и облажается. Его маленькие глазки без очков нервно метались, пытаясь придумать резервный план, который он (мудила очкастая) не додумался придумать заранее. Ничего толкового не лезло в голову. Только отчаяние проникало в каждую клеточку его щуплого тела.

Решение пришло неожиданно в одну секунду. Весь ужас вынужденного действа заставил тело покрыться мерзкими мурашками, но делать было нечего. Счёт шел на минуты.

Лёша выставил перед собой дрожащий указательный палец, посмотрев на него со всей искренней болью, а затем макнул его в полужидкую какашку. Но прежде, чем совать этот красиво-охристый палец себе в рот, инженер с высшим образованием, красивой женой и хорошей работой забыл обо всём, и только что и мог повторять: «ты это делаешь ради наслаждения, думай о будущем наслаждении». А затем, превратив своё лицо в изюм, он положил кусочек говна на дрожащий язык, который по привычке сделал аппетитный «ням», ещё не чувствуя прелести букета, а горло с жадностью протолкнуло кусочек в пищевод, дабы насытить утренний желудок.

Процесс пошел. Сказать, что это действо было мерзким — значит ничего не сказать. Тело Алексея заходило ходуном, рвотный рефлекс начал просыпаться, но ещё не в полную силу. Слёзы брызнули из глаз. Этот отчаявшийся нытик нашел силы, чтобы вновь подняться с пола на колени (тут всплыли кадры из древнейшего фильма Рокки) и продолжить борьбу. Лёша ладошкой загребал говно и ел его, пока рвота не стала естественной и непринуждённой.

Тогда, сдерживая имеющийся напор во рту (терять ему было нечего, поэтому рвота не прибавляла мерзости), он быстро смыл всё говно, избавляясь, так сказать, от улик. Теперь можно было законно рыгать фонтаном, ни в чём себе не отказывая.

На его разрывную рыготу прибежала жена. Её рука спокойно постучалась в дверь. К этому моменту Лёша изрядно побледнел, а постоянный поток говна, желчи и воды не давал ему нормально дышать. Маскировка удалась на сто баллов.

Дрожащими ногами он добрёл до двери, отперев её. Взволнованное лицо Кати придало ему храбрости.

— Боже, Гундя, что с тобой?

— Мне кажется, я чем-то вчера отра… — тут лирическое отступление. — отравился я…

— Да чем? Мы ели одно и… боже, какая вонь! Мы ели одно и то же.

— Я не знаю милая, не зна… А! ю. Не знаю…

— Сейчас я вызову скорую!

— Подожди, не надо. Всё нормально, нормально… Я полежу и приду в себя, просто отравление.

— Ты уверен?

— Вполне.

Для пущего эффекта Алексей не стал пока чистить зубы. Не считая дикой боли в желудке, да и чувства близкое к обмороку, он был вполне доволен собой.

Выпив немного тёплой воды, он перебрался на диван. Катя намочила чистую тряпку холодной водой, положив мужу на лоб. На её лице читалось только отвращение, хоть она и старалась замаскировать его беспокойством за суженного.

В скором времени пришла Катина мама. Дочка ей сразу же обо всём рассказала. Послышался вздох облегчения. Дальше пошла актёрская игра этой наглой тётки о