Наследие - Кристофер Паолини

— Мы должны взять его с собой. — Эрагону страшно не хотелось этого говорить, но его заставило чувство долга. — Я обещал, что мы его возьмем с собой, если он нам поможет.

— Он же пытался убить тебя!

— Но я слово дал!

Анжела вздохнула и, закатив глаза, сказала эльфийке:

— Знаешь, Арья, по-моему, и ты его переубедить не сумеешь!

Арья покачала головой и, без какого бы то ни было усилия взвалив юношу на плечо, сказала:

— Я его понесу.

— Ладно, — сказала травница и повернулась к Эрагону: — Возьми-ка ты лучше это. Похоже, драться придется именно нам с тобой. — Она сунула ему в руку свой короткий меч, а сама вытащила откуда-то из складок платья кинжал с украшенной самоцветами рукоятью.

— Из чего он сделан? — спросил Эрагон, изучая прозрачное лезвие меча и заметив, как странно оно поглощает и отражает свет. Вещество, из которого было сделано лезвие, более всего напоминало алмаз, но Эрагон даже представить себе не мог, как кто-то сумел изготовить боевое оружие из драгоценного камня. Он прекрасно понимал, какое количество энергии потребуется для того, чтобы предохранить такой камень от трещин и от возможности при ударе разлететься на множество осколков. На это, пожалуй, и у самого опытного мага сил не хватило бы.

— Это не камень и не металл, — сказала травница, словно читая его мысли. — Но должна тебя предупредить: обращаться с ним нужно очень осторожно. Ни в коем случае не касайся его острия и не позволяй никому из тех, кто тебе дорог, даже близко к нему подходить, иначе сильно об этом пожалеешь. А также не прислоняй этот меч к тому, что в ближайшее время может тебе понадобиться — к собственной ноге, например.

Эрагон испуганно отодвинул руку с мечом как можно дальше от собственного тела и спросил:

— Но почему?

— Потому, — с явным превосходством пояснила Анжела, — что это самый острый меч из всех существующих на свете. Ни один клинок, ни один боевой топор не может с ним сравниться. Даже твой Брисингр. Это абсолютное воплощение режущего инструмента. Это, — и она специально выдержала паузу, — архетип судьбы… Короче, подобного ему нет больше нигде. Этот меч способен разрубить все, что не защищено магией, а также многое из того, что ею защищено. Можешь его испытать, если мне не веришь.

Эрагон осмотрелся, ища, на чем бы испытать этот невероятный меч. Наконец он подбежал к алтарю и ударил клинком по одному из углов каменной плиты.

— Не так быстро! — крикнула Анжела.

Прозрачное лезвие дюйма на четыре вошло в камень, словно этот гранит был не тверже сорной травы, и продолжало углубляться, явно устремляясь к ноге Эрагона. Эрагон вскрикнул и отскочил, едва успев остановить меч, готовый уже рассечь ему ногу.

А угол алтаря отвалился и с грохотом откатился на середину зала.

И Эрагону показалось, что лезвие этого меча и впрямь сделано из алмаза. Потому ему и не нужна была никакая особая защита, он так редко встречал на своем пути сколько-нибудь реальное сопротивление.

— Сюда, — сказала ему Анжела и, отстегнув от пояса ножны, протянула их ему. — Вот, возьми заодно и эти ножны. Это одна из немногих вещей, которые невозможно разрубить моим мечом.

Эрагон даже не сразу обрел дар речи. Потом спросил:

— А у этого меча есть имя?

Анжела рассмеялась:

— Разумеется! На древнем языке он называется Албитр, и это означает именно то, что ты про него подумал. Но я предпочитаю называть его Колокол Смерти.

— Колокол Смерти?

— Да. Из-за того звука, который издает его лезвие, когда ты слегка по нему постукиваешь. — И она продемонстрировала это, слегка постучав по лезвию кончиком ногтя; и улыбнулась, когда в ответ раздалась высокая, пронзительная нота, пронзившая темноватый зал точно луч солнечного света. — Ну что, теперь, может, пойдем?

Эрагон огляделся, проверяя, не забыли ли они чего, затем кивнул и быстро подошел к левой двери, открыв ее как можно тише.

За дверью оказался длинный и довольно широкий коридор, освещенный горящими факелами. Вдоль стен там двумя рядами выстроились десятка два облаченных в черное стражей храма.

Увидев Эрагона, воины выхватили оружие.

«Проклятье!» — Эрагон первым прыгнул вперед, намереваясь атаковать до того, как эти воины успеют выхватить свои мечи и построиться для отражения нападения. Он, однако, не сделал и двух шагов, когда перед ним мелькнула некая подвижная неясная тень, колыхавшаяся, точно флаг на ветру.

И воины, даже не вскрикнув, замерли и один за другим попадали на пол. Встревоженный, Эрагон резко затормозил, чтобы не налететь на их тела, и увидел, что каждый из стражников был поражен невероятно аккуратным колющим ударом точно в глаз. Он повернулся, чтобы спросить у Арьи и Анжелы, знают ли они, что здесь только что произошло, и слова замерли у него в горле, когда он увидел травницу. Та стояла на четвереньках, прислонившись к стене и едва дыша от усталости. Лицо ее стало мертвенно-бледным, руки заметно дрожали. С ее кинжала капала кровь.

Восторг и ужас охватили душу Эрагона. То, что сотворила сейчас Анжела, было явно выше его понимания.

— Мудрая, — обратилась к ней Арья, и голос эльфийки тоже прозвучал не слишком уверенно, — как тебе это удалось?

Анжела негромко, устало рассмеялась и, тяжко вздыхая, чтобы перевести дыхание, сказала:

— Я воспользовалась одним трюком… которому научилась у своего учителя… Тенга… много столетий назад. Пусть тысячи пауков кусают его уши и узловатые пальцы!

— Да, но как все-таки у тебя это получилось? — потребовал более конкретного ответа Эрагон, думая о том, что такой прием мог бы оказаться весьма полезен в грядущих битвах, особенно в Урубаене.

Травница снова засмеялась.

— Что такое время, как не движение? А что такое движение, как не жар? И разве жар и энергия — это не разные названия одного и того же? — Она рывком оттолкнулась от стены, подошла к Эрагону, ласково потрепала его по щеке и сказала: — Когда ты поймешь, что я хотела выразить этими словами, то поймешь и как я это сделала… Сегодня я уже не смогу правда воспользоваться этим заклинанием, если не хочу себя убить. Это я тебе говорю на тот случай, если мы вновь наткнемся на целую толпу этих в черном. Вряд ли я тогда успею их всех разом прикончить.

Эрагон, с трудом подавив жгучее любопытство и желание задать ей еще несколько вопросов, согласно кивнул и, сняв с одного из убитых рубаху и мягкий стеганый колет, надел их на себя. А затем, возглавив их маленький отряд, двинулся к дальнему концу коридора.

Но больше они никого не встретили во всем этом сложном переплетении бесконечных комнат и коридоров. Правда и никаких следов своих исчезнувших вещей тоже не обнаружили. Эрагон, хоть и был рад, что они пока остаются незамеченными, все же с тревогой думал, что все это очень странно — ведь в этих коридорах им не встретились даже слуги. Он очень надеялся, что, освобождаясь от оков, они случайно не включили какой-нибудь тайный механизм, способный оповестить жрецов, что их пленники бежали.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});