Колдовской мир-4. На крыльях магии - Андрэ Нортон

— Нет! — закричала Эйран — и обнаружила, что может только шептать. Тяжело дыша от усилий, она повернулась и посмотрела на остальных. Все мужчины смотрели на статую. Они казались почти такими же поглощенными, как фальконеры. Один за другим они двигались, двигались неловко, словно не по своей воле, шли к тому мету, где Ярет ждал своей очереди подняться на чудовищную лестницу.

Эйран смутно понимала, что она не должна — не должна — смотреть на статую, не должна, несмотря на огромное желание. Это гипнотическое зрелище покорило ее мужа и остальных мужчин, а дети…

Дети!

Она не смела шевельнуться, чтобы сила Великого Сокола не обратилась против нее, заставив посмотреть в эти ужасные каменные глаза. Она знала, что рано или поздно потеряет способность сопротивляться. И тогда тоже сделает первый шаг по дороге, ведущей неизвестно куда.

Дети собрались вокруг Мыши, которая держала в руках камень и смотрела на него.

— Мышь…

На мгновение девочка утратила сосредоточенность. Посмотрела на мать. И в это мгновение что-то внутри у Эйран лопнуло. Она больше не могла сопротивляться притяжению Великого Сокола. Повернулась, в полной его власти, и, спотыкаясь, заняла место за Лориком.

Звук заполнил ее слух. Она не слышала его, пока не посмотрела прямо на статую. Что-то подобное барабанному бою в такт пульсированию красного тумана, который исходит из пасти огромной статуи. Велдин уже поднимался по ступеням, он поднялся на половину высоты лестницы. И шагал в полной гармонии с музыкой, делал один неторопливый шаг за другим. Ждавшие своей очереди тоже в такт покачивались.

Б-р-р-у-у-м — Д-У-У-У-М, — пел барабан. Его звук напоминал удары гигантского сердца. — Б-р-р-у-у-м — Д-У-У-У-М.

В ответ послышался другой звук, резко контрастирующий. Эйран пыталась отмахнуться от него, не обращать внимания, но звук был настойчив, он звучал резко и раздраженно, как гудение насекомого.

Б-р-р-у-у-у-м — Д-У-У-У-М. Велдин поставил ногу на ступеньку-перо. Он добрался до клюва. Постоял мгновение, четко вырисовываясь на фоне красного тумана. Потом гордо шагнул вперед и исчез. Сияние вспыхнуло ослепительно ярко. В воздух поднялся столб маслянисто-черного дыма, запахло сожженными перьями.

Б-р-р-у-у-у-м — Д-У-У-У-М. Ярет двинулся по дороге к храму Великого Сокола. У него было такое же восхищенное лицо, как у Велдина. Левую руку со сжатым кулаком он держал перед собой, как будто на кулаке сидит невидимый сокол, призрак Смельчака. Ярет сделал один шаг. Потом другой.

Б-р-р-у-у-м — Д-У-У-У-М.

Неожиданно Эйран поняла, откуда исходил этот раздражающий ее второй звук. От детей, от Мыши и ее подруг.

Нет! Он исходил от камня.

«Разве они не понимают, что отвлекают, — с досадой думала Эйран. — Если бы у меня было время, я бы посмотрела, как они это делают. И заставила бы их прекратить».

Б-р-р-у-у-у-м — Д-У-У-У-М. Ярет добрался до основания лестницы. Великий Сокол вырос, стал еще больше, он готов поделиться своими тайнами. За Яретом шел Хирл, он миновал ворота, а Даннис только еще сделал первый шаг по дороге из темного камня снаружи круга. За ним шли Ранал и Лорик, оба выглядели нетерпеливыми, как будто каждый хотел вступить на дорогу первым. Если бы у нее были силы, Эйран опередила бы мужчин. Но в этом ритме таился какой-то таинственный порядок, строгая последовательность прохождения. Сначала один, потом другой, а она самой последней. И поэтому должна ждать своей очереди.

Б-р-р-у-у-м — Д-У-У-У-М. Шаг за шагом Ярет ловко поднимался по ступеням. Хирл уже добрался до основания лестницы. Ранал прошел через ворота. Лорик ступил на дорогу.

Страшное возбуждение охватило Эйран. Еще мгновение — и она сама вступит на дорогу, начнет медленный и торжественный танец — приближение к месту, где разрешены все тайны жизни. Музыка барабанов наполнила ее, отстранила от всего, что она знала и чувствовала раньше, заполнила бесконечным восторгом. Что-то замечательное ждет ее, вот-вот она доберется…

Гудение насекомых усилилось, оно почти заглушило бой барабанов. Изо всех сил Эйран старалась не слушать, не обращать внимания, убрать этот звук. Но он становился все выше, стал чистой прозрачной нотой, похожей на звучание поющего хрусталя. Все выше и выше взмывал этот звук, все громче и громче раздавалось: «Б-р-р-у-у-м — Д-У-У-У-М!» — удары сердца Великого Сокола. Звуки сражались в голове Эйран. Она хотела бы зажать уши, но ей не позволено было что-либо делать. Ярет уже совсем близко. Еще мгновение, и он встанет в гигантский клюв, на то место, где стоял Велдин, прежде чем был допущен к таинствам храма.

Гром барабанов и звон хрусталя поднялись невероятно высоко, стали невыносимо громкими и сильными… — и весь мир погрузился во тьму забвения.

4

Эйран медленно приходила в себя. Она обнаружила, что лежит на земле на краю поляны. С огромным усилием повернула голову, которая грозила расколоться на множество кусков. Рядом лежал Ярет, с бледным лицом и сложенными руками. И так неподвижно, так страшно неподвижно.

— Ярет…

Даннис приподнял ее и поднес к губам мех с водой.

— Он еще жив. Он был ближе всех к… Ну, наверно, это можно назвать взрывом. Когда был уничтожен храм.

— Но что… кто…

— Сначала пей. — Вопросы потом.

Послушно она выпила немного воды. Потом с его помощью села. У Данниса дрожали руки Он казался потрясенным и не вполне владел собой. Остальные трое тоже выглядели ошеломленными. «Наверно, я выгляжу еще хуже», — решила Эйран.

— Дети…

— С ними все в порядке. — Даннис криво улыбнулся.

— Не знаю почему. Но их почти не заделе то, что так подействовало на нас. Они очень устали, вот и все. Загадка.

— Ярет. Я должна идти к нему. — Эйран поползла на четвереньках. Грудь Ярета поднималась и опускалась в такт дыханию, но слегка, так что это движение было почти не заметно. Эйран положила руку ему на лоб. Он был холодный. — Любимый мой — Она целовала его щеки, веки, губы. Возможно, это только ее воображение, но похоже краски понемногу возвращаются на его лицо, а дыхание становится более глубоким.

— Мама?

Занятая Яретом, она с отсутствующим видом промолвила:

— Да, Мышь?

— Я его сломала.

Тогда Эйран подняла голову. Рядом на коленях стояла ее… ее дочь. Не Мышь, не девочка волшебница, а Дженис. Лицо у нее осунувшееся, под глазами синяки, и кажется, что девочка вот-вот заплачет. Она держала в руках серебряную цепочку, с которой свисал камень. Но сам камень исчез. Ничего не осталось, кроме оправы, да и та потрескалась и обгорела, как будто почернела от высокой температуры.

— Ты его сломала? О, Дженис! — Эйран обняла девочку и стала покачивать и шептать на ухо: — Моя бедная девочка.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});