Вольная русская литература - Юрий Владимирович Мальцев

какое-то время вырваться из-под контроля и окунуться в незапланированную стихию окружающей их жизни, контакта со средой у них всё равно не получится, ибо советские люди отлично знают, что контакт с иностранцем рассматривается полицией, как преступление, а откровенный разговор с ним – как «сообщение иностранным державам сведений, порочащих советский общественный строй», за что можно заплатить несколькими годами концлагеря.

Остается, таким образом, познание опосредствованное – через сообщения корреспондентов разных газет, аккредитованных в Москве. Но их положение мало чем отличается от тех условий, в каких оказываются иностранные туристы. Живут они вне контакта со средой, в специальных для них отведенных домах, охраняемых полицейскими, не позволяющими советским гражданам посещать эти дома, производят покупки в специальных для них устроенных магазинах, отдыхают в специальных отведенных для них зонах (тоже охраняемых), в специальных для них построенных коттеджах и т. д. Иностранный корреспондент должен получать всю информацию только официальных советских источников и вообще проявлять всяческую лойальность по отношению к режиму (и это относится не только к корреспондентам коммунистических газет, которые получают зарплату от советских властей и, следовательно, зависят от них даже материально, а ко всем корреспондентам вообще). Если корреспондент ищет иные, неофициальные источники информации (а в тоталитарном государстве любое должностное лицо, начиная от директора завода и кончая парикмахером, дает иностранцу лишь «официальную», то есть апробированную властями информацию), входит в контакты с населением и пытается рассказывать в своих статьях неугодную режиму правду, то он сначала подвергается всякого рода угрозам, притеснениям, преследованиям (прокол автомобильных шин, непрерывные телефонные звонки среди ночи, нападения «хулиганов», задержки почты, ограничения в передвижении по стране даже в тесных рамках дозволенных иностранцам маршрутов и т. д.), а если эти меры не оказывают на него должного воздействия, то он просто-напросто высылается из страны.

Все это объясняет до некоторой степени невежество западной и, в частности, итальянской общественности в вопросах, касающихся советской жизни, но не объясняет укоренившихся в сознании определенных мифов об СССР. Для создания мифов недостаточно отсутствия информации, а нужна целенаправленная дезинформация вполне определенного толка. Но и невежество объясняется этим лишь отчасти. Сейчас в Советском Союзе существует уже огромная неофициальная (или подпольная) литература: показания свидетелей и мемуары, исследования в области истории, социологии, права, экономики, периодические издания (подпольные журналы и альманахи), дающие информацию о событиях, происходящих в стране, подпольные публикации документов из секретных государственных архивов или засекреченных статистических данных и т. д. Большая часть этих материалов тайными путями проникает за границу. В настоящее время «Архив Самиздата» в Мюнхене, например, опубликовал уже несколько тысяч таких документов. И следовательно, всякий, кто хочет знать советскую реальность в ее истинном виде, имеет полную возможность на Западе получить всю необходимую ему информацию. Конечно, познание это требует кропотливого труда, но изучение какой проблемы вообще сегодня, при накопившемся количестве материалов, не требует труда? И вот тут-то начинается странное: исследование в любой другой области считается неквалифицированным, непрофессиональным и не заслуживающим внимания, если оно не использует всего багажа накопленных знаний и игнорирует основную имеющуюся по данному вопросу литературу, но только не исследование советской реальности. Здесь допустимы любые самые фантастические вымыслы, противоречащие элементарным фактам, здесь с беззастенчивым апломбом можно высказывать самые абсурдные суждения, здесь можно с беззаботной легкостью ссылаться как на сами собой разумеющиеся и всем известные аксиомы на утверждения, идущие в разрез с простой логикой. Более того, считается дурным тоном сегодня в Италии ссылаться на документы и свидетельства Самиздата, тайно проникающие на Запад из СССР (особенно если эти документы опубликованы эмигрантским издательством «Посев») или на книги, написанные людьми, недавно выехавшими из Советского Союза. Исследователь, прибегающий к цитатам и ссылкам такого рода, очень легко может быть обвинен в «антисоветизме, «утробном антикоммунизме» (anti-comunismo viscerale – излюбленное выражение итальянской коммунистической пропаганды) и следовательно (и это тоже логика сегодняшней итальянской жизни) в симпатии к фашизму. Слова антикоммунист и фашист стали здесь уже почти синонимами.

Самиздатовские материалы считаются не достойными внимания, потому что люди, составляющие их – диссиденты, то есть «озлобленные враги социализма», а враги социализма в Италии приравниваются к бесчестным негодяям. Тот факт, что люди эти, ради того чтобы донести свою правду, рискуют жизнью, идут в лагеря и психотюрьмы, честности им в глазах «прогрессивных» итальянцев не прибавляет. В лучшем случае русские свидетели не признаются достойными внимания, потому что они вовлечены в конфликт и не беспристрастны. Как будто западный исследователь, руководствующийся своими идейными установками, тоже не вовлечен. Или как будто беспристрастность есть гарантия истинности. Гораздо чаще она порождает безжизненную сухость, дает поверхностную и механическую констатацию фактов, а не проникновение в суть явлений.

В то же время ссылка на советские официальные источники и на официальную советскую статистику является не только допустимой, но даже обязательной. И это несмотря на тот факт, что Центральное статистическое управление в Советском Союзе является одним из самых засекреченных учреждений, даже более засекреченным, нежели военные заводы, – один уж этот факт должен был бы насторожить – и поставляет это управление статистическую информацию двух родов: одну для общего пользования, другую (специальные секретные бюллетени) для служебного «закрытого» пользования немногих высокопоставленных чиновников. Первая, сфабрикованная – для пропаганды, вторая, подлинная – для истинного знания вещей.

Результат такой установки итальянских советологов тот, что даже книги авторов, критически настроенных по отношению к советской власти и честно пытающихся увидеть истину, «изобилуют грубейшими ляпсусами. Открываем, например, книгу Джорджо Бокка «Россия Брежнева», книгу», вызвавшую большие споры именно своим «смелым», по итальянским понятиям, разоблачением советской системы (редакция газеты, где сотрудничает Бокка – Il giorno – получила сотни протестующих писем от простых итальянцев) и читаем: «Строительный бум… За годы советской власти построено 130 миллионов комнат»[268]. Но ведь не надо даже располагать никакими иными, опровергающими советскую статистику данными, достаточно просто трезво подумать, чтобы понять, что цифра эта – чистейший вымысел, ибо сегодня в городах Советского Союза (а речь идет именно о городах, так как крестьяне живут не в государственных домах, а в ими самими построенных избах) живет около 160 миллионов человек, кроме того, центральная часть всех советских больших городов представляет собой дома, построенные еще до революции, и в домах этих никак не меньше 30 миллионов комнат. Следовательно, каждый городской житель должен был бы иметь сегодня как минимум отдельную комнату, и ни о каком жилищном кризисе не было бы и речи (а наличие этого кризиса не отрицают сегодня даже самые закоренелые почитатели Советского Союза).

Или у того же Бокка мы читаем еще: «Советское государство, каким его сотворил Сталин, копирует