Феномен хищника - Норма Найт

-«Всё вижу, но обе девочки будут жить. Машины легко исправят любую телесную рану».

Оул, держа за воротники, подвела обоих кочевников, и мы впервые услышали голосовую речь моухока.

-Сёстры, в чём конкретно виновны эти два чужака?

-Усатого мы вообще не видели, – честно ответила Баз. –А толстый вместе с другими напал на нас… когда мы заснули.

-«Волчица, твой выход», – подумала я, отступая в сторону.

Теперь Одинокая внушала образ чудовища только охотникам за девушками, избавив коней от страшной иллюзии.

Отвратительная тварь с вытянутым черепом и двойной челюстью приблизилась к горемыкам-захватчикам, громко сопя и истекая слюной. Страх побуждал бежать, но ослабленные парализатором мышцы утратили способность к резким движениям. Маленькие запавшие глазки гигантского зверя светились красным, и этот взгляд бросал в дрожь.

-«Чужаки!» – мыслеголос монстра зазвучал в сознаниях кочевников, для пущего эффекта сопровождаясь эхом. –«Вы пришли на нашу землю и вы пытались похитить наших женщин. Теперь вы умрёте». Столбообразная лапа чудовища указала на толстяка:

-«Ты ударил мою женщину и выбил ей глаз!»

-Это не я-ааАА!!!

Оба глаза бронзоволицего лопнули и вытекли, словно взорвавшись изнутри. Чужак страшно закричал, рухнул наземь, забился в конвульсиях.

Сестре Кроу пришлось приложить дополнительное усилие, чтобы удержать лошадей в повиновении.

-Женщины не сказали, о Великий, что они принадлежат тебе, – срывающимся голосом выкрикнул усач. –Мы не знали!

-«Вы их не спрашивали», – припечатала Волчица.

На поляне запахло палёной шерстью. Толстяк подпрыгивал, извиваясь, словно рыба на сковороде. Потянуло горелой плотью – голова похитителя медленно обугливалась под лучом минимальной мощности.

Усатый в ужасе наблюдал за казнью, под разукрашенным вышивкой кожаным жилетом по его спине стекали в штаны капли холодного пота.

-«Ты – следующий!!» – прогремел мыслеголос невиданного зверя, его лапа-бревно нацелилась в лицо единственного кочевника, оставшегося в живых. –«Ты командовал захватчиками, я знаю. Твоя вина больше. Но много больше вина того, кто вас сюда послал!»

В мозгу усатого блеснула искорка надежды – может быть, как-то удастся выкрутиться, подставить кого-нибудь вместо себя?

-«Ты пойдёшь к своим», – продолжал монстр. –«Расскажешь всем, что случилось с твоими людьми. Если завтра до полудня племя не уберётся прочь с нашей земли, придём мы. Все будут сожжены. Медленно, так, как он».

Лапа указала на слабо дымившийся труп толстяка, потом снова нацелилась в лицо усатому. Дохнуло жаром, кочевник закричал, изо всех сил жмурясь, спасая глаза.

-«Это тебе, чтобы помнил. Иди!!» – рявкнула Волчица, манипулятором швырнув охотника на девочек в направлении лагерной стоянки.

Пролетев несколько метров, чужак с треском рухнул в кусты, выбрался оттуда, пробежал с десяток метров на четвереньках. Потом исхитрился подняться на ноги и понёсся во весь опор, спиной чувствуя взгляд алых глаз демона.

-«Я буду следить за тобой», – передала вслед Одинокая и с облегчением убрала изображение чудовища.

Эмоции моухоков зашкаливали, Ель гордилась ментальной силой дочери. А Игл напомнила о лечении спасённых из плена. Я кивнула Старшей Сестре.

-«Да, ты права».

-«Пусть Кроу летит с ними, она поможет в случае чего», – подумала Игл.

Сестра беспокоилась, как бы мы не «вложили в девушек души монстров»! И что теперь с этим делать? Информация попадала ко всем стрейнджерам в режиме реального времени, я попросила девушек обдумать складывающуюся ситуацию.

Джессика и Кроу отправились на орбитальную станцию вместе с ранеными, а мы занялись прозаическим сбором оружия кочевников, валявшегося тут и там рядом с обугленными трупами.

Приторочив всё ценное к сёдлам, Оул вскочила на самого сильного и злого жеребца, чтобы вести шестёрку домой. Пожалела, что во второй раз не удалось полетать с нами.

-«Если ты этого по-настоящему хочешь – обязательно будешь летать!» – пообещала я девушке, закрыв мысль от остальных моухоков.

Мы с Волчицей вывезли Игл на рекогносцировку[103]. Можно, конечно, показать трёхмерную карту расположения лагеря чужаков, но своими глазами сёстрам пока что понятней. Вот пара десятков шатров на холме – островерхие, с дверями-занавесками, каркасы из отполированных деревянных шестов. Вот расписные кибитки с таким же матерчатым верхом встали вокруг палаток – что-то вроде примитивной изгороди. Неподалёку пасущиеся кони…

Предводитель отряда захватчиков, оставшийся без своих бойцов, ещё не добрался сюда. Его мигающую отметку мы видели на тактических виоках, идя в полусотне метров над лесом. Поэтому на стоянке покой и умиротворение.

Выбрав удобное место, кочевое племя обычно оставалось там несколько месяцев. Не уезжали, пока не выбьют дичь в окрестных лесах, да не насолят деревенским постоянными кражами. Когда вожак чувствовал, что охотничьи угодья истощены, или терпению местных жителей приходит конец, кочевники снимались, чтобы искать другую подходящую стоянку.

А здесь племя только начинало обживаться, вокруг была девственно чистая природа, теперь нужно просто искать – что и где у неё можно взять, чтобы употребить на пользу.

Режим тени позволял нам летать буквально над самыми повозками, разглядывая расписные тенты и деревянную резьбу на бортах. Слушать, что они говорили, даже не используя сверхспособностей. Язык племени был одним из вариантов примитивного постанглийского.

На стоянке обнаружилось очень много детей, мужчины все носили обувь, а женщины были поголовно босы. Прислушавшись к хору мыслей, мы сделали окончательный вывод – живут здесь патриархально. Вожак племени – вот этот длинноволосый мужчина лет тридцати пяти, выглядящий расфранчённым павлином. Куртка, жилетка, штаны – всё украшено вышивками. На ногах высокие сапоги с узорами. Он картинно прохаживался возле кибитки, опираясь на высокий посох с кистями на рукоятке из белого металла, дымил трубкой и с видом галльского петуха оглядывал подчинённый народ.

Собрав максимум информации, Игл подумала: «Теперь можно и улетать», что мы и сделали, вдоволь насмотревшись на очередную вариацию упадка. Подумать только, а ведь предки этих одичавших существ были образованными людьми!

На обратном пути мне захотелось покувыркаться в воздухе, я предложила это Игл. Не желая уронить достоинства Старшей Сестры, она согласилась, и мы черкнули в небесах несколько фигур, известных лётчикам двадцатого века. Волчица старательно следовала на расстоянии, чтобы вовремя повторять эволюции моего БК.

-«Кажется у нас получается воздушная пара», – порадовалась я, и тут почувствовала состояние Игл.

Желудок Сестры Дракона готов был взбунтоваться, пришлось перейти в неторопливый горизонтальный полёт. Гора моухоков виднелась уже совсем рядом, в мыслях Игл мы прочли, где удобнее приземлиться. Волчица тут же угодила в объятия матери, которые отчего-то показались мне подозрительно пылкими.

Игл с облегчением ступила на твёрдый грунт, качнулась, восстанавливая равновесие. В лице была ещё заметна нехарактерная бледность, но, в общем, крещение состоялось. Криво улыбнувшись, она кивнула головой:

-«Пожалуй, после этого полёта я получила чуть больше оснований носить собственное имя».

Информацию, полученную в разведке, и ощущения от необыкновенного полёта все моухоки восприняли одновременно с Игл. Кое-кто отнёсся к воздушным кульбитам совершенно спокойно, но конечно, нашлись и те, что сейчас испытывали неподдельный восторг. Сестра Оул, гнавшая трофейных коней, оказалась в числе последних.

К тому времени, когда Игл восстановила полную уверенность в твердости почвы под ногами, а конюшня женской половины племени пополнилась шестью новыми лошадьми, на горной террасе материализовались четыре женские фигуры. Мы вышли наружу встречать Джес и сестёр.

Рассыпаясь в благодарностях, Игл недоверчиво осматривала младших, безуспешно пытаясь обнаружить хотя бы малейший след тех ран, которые полчаса назад вызывали серьёзную тревогу. Ничего! Взгляды Старшей были так настойчивы, что смутили юных, только тогда Игл была вынуждена отступить. Они обменялись мыслями с Кроу.

-«Те ли это девушки, наши ли сёстры-моухоки?»

-«У меня нет оснований думать иначе».

-«Ты уверена?»

-«Так же, как муравей способен понять кузнечное дело».

Всё это они, конечно, пытались скрывать от нас, но с тем же успехом, что и раньше. Их Санэла была, несомненно, развита, но племя долгие годы «варилось в собственном соку», не имея никаких внешних контактов.

Пообщавшись с моухоками, Ведунья Ель по-новому взглянула на жизнь собственного народа. Может быть, так и нужно – пережить период взросления, развития Санэла в единстве с природой планеты, а потом, обретя силу, выйти в Космос, достичь иных миров? Ведь если б Волчица не стремилась к недостижимому и осталась в Великом Лесу, разве обладала бы теперь такой Санэла…