Фея - Джон Варли

Терпение Вальи тоже его изумляло. Крис уже с ума сходил, а ведь свободы передвижения у него было куда больше. Он начал понимать, почему общепринятой практикой считалось добивать коней с ранеными ногами — их корпус не был предназначен для длительного лежания. Ноги титаниды были более гибкими, чем у любого земного коня, и все же ей приходилось очень туго. Целую половину килооборота Валья только и могла, что лежать на боку. Когда кости начали срастаться, она стала садиться, но не могла долго поддерживать это положение из-за того, что уложенные в лубок передние ноги все время приходилось вытягивать перед собой.

Крис впервые начал догадываться, что Валье нелегко это переносить, когда она упомянула, что в больницах титанид лечат, подвешивая на лямках — так, чтобы раненые ноги свисали вниз. Изумлению его не было предела.

— Что же ты раньше-то не сказала? — спросил он.

— Я не знала, какой из этого толк, раз уж…

— Кизяк ты конский, — выругался Крис и подождал, пока Валья улыбнется. Таков был теперь его любимый эпитет, которым Крис пользовался для нежной издевки, притворяясь, что ему осточертела ежедневная обязанность убирать за титанидой. Но на сей раз Валья не улыбнулась.

— Я наверняка смог бы что-то такое смастерить, — сказал Крис. — Допустим, ты встала бы на задние ноги. Тогда сзади можно было бы просунуть какую-то перевязь, которая шла бы между передними ногами… да, думаю, у меня бы получилось. — Он снова подождал, но титанида упорно молчала. И даже на него не смотрела. — Валья, в чем дело?

— Не хочу причинять тебе беспокойство, — еле слышно вымолвила Валья и негромко заплакала.

Крис никогда не видел, чтобы она плакала. Каким же идиотом он был, когда думал, что все в порядке. Подойдя к титаниде, он почувствовал, что она жаждет его ласки. Поначалу неловко было утешать такую великаншу, да и положение, в каком она находилась из-за травмы, дела не облегчало. Но скоро Крис приноровился и стал утешать Валью, ни о чем другом в этот момент не думая. Ведь все это время она так мало просила, вдруг понял Крис, а он ей даже этого не давал.

— Об этом не тревожься, — прошептал он в длинную, вытянутую раковину ее уха.

— Какая же я была дурочка, — простонала Валья. — Надо же было так по-дурацки ноги сломать.

— Нельзя винить себя за несчастный случай.

— Но я все помню. Вернее, помню-то я немного, но это помню. Я так перепугалась. Не знаю, что случилось там, позади… и на лестнице. Помню только жуткую боль и что думать я тогда могла только о бегстве. Я бежала и бежала, а когда добежала до расщелины, то прыгнула — хотя точно знала, что до той стороны не допрыгну.

— Со страху каждый может черт-те-чего понаделать, — резонно заметил Крис.

— Да, но ты торчишь здесь из-за меня.

— Мы оба здесь торчим, — признал он. — Не стану притворяться, что мне это нравится. Никому из нас здесь торчать неохота. Но раз уж ты ранена, я буду рядом, И я не виню тебя в случившемся.

Валья долго не отвечала, а ее плечи слегка подрагивали. Когда она перестала плакать, то громко шмыгнула носом и заглянула Крису в глаза.

— Только здесь мне и хочется быть, — сказала она.

— То есть как? — Крис слегка отстранился, но титанида его удержала.

— А так, что я страшно тебя люблю.

— Не думаю, что ты действительно меня любишь. Валья помотала головой.

— Я знаю, о чем ты. Но это неправда. Я всегда тебя люблю — и когда ты тихий, и когда ты бешеный. У тебя так много лиц. Кажется, только я одна все их и знаю. И все люблю.

— Пара-другая докторов заявляли, что знакомы со всеми моими лицами, — печально отозвался Крис. Когда Валья не ответила, он все-таки отважился на вопрос, который давно боялся задать. — А когда я безумен, я занимаюсь с тобой любовью?

— Да, мы занимаемся любовью в феерическом взрыве чувств. Ты мой мужественный жеребец, а я твоя андрогинная эротоманка. У нас бывает задняя возня и передние совокупления. А еще мы забавляемся по-всякому в середине. Твой пенис…

— Стоп, стоп! Я не просил грязных подробностей.

— Но я не сказала ничего низменного или порнографического, — целомудренно возразила Валья.

— Не пойму… да ты что, целый словарь сожрала? — удивился Крис.

— Ради одного эксперимента я должна знать все английские слова, — ответила титанида.

— Что ты… ладно, потом расскажешь. Я знал, что один раз с тобой любовью занимался. И просто хотел узнать, занимался ли еще.

— Всего двадцать-тридцать оборотов назад.

— А тебя не волнует, что я это делаю только тогда, когда впадаю в безумие?

Валья подумала.

— Честное слово, я долго пыталась понять, что ты имеешь в виду под словом безумие. Порой ты теряешь самоконтроль — вот тоже слово, с которым я намучилась. Тогда у тебя возникают проблемы с женщинами твоей расы, которые не хотят с тобой совокупляться, и со всеми людьми, которые препятствуют твоим желаниям. У меня никаких проблем нет. Когда ты становишься слишком беспокойным, я просто беру тебя за волосы и держу на вытянутой руке. Когда ты немного успокаиваешься, я тебя уговариваю. И ты прекрасно откликаешься на уговоры.

Крис рассмеялся, но смех этот даже для него самого прозвучал неискренне.

— Ты меня изумляешь, — сказал он. — На Земле меня изучали лучшие доктора. И ни черта не могли со мной поделать. Давали какие-то пилюли — только что не бесполезные. Думаю, они бы в восторг пришли, услышав о твоем методе лечения. Берешь за волосы, держишь на вытянутой руке и уговариваешь. Ну просто атас!

— Зато действует, — защищаясь, сказала Валья. — Но, наверное, это может быть эффективно только в том обществе, где все крупнее тебя.

— А мое поведение в такие времена в тупик тебя не ставило? — спросил Крис. — Ведь титаниды друг на друга не набрасываются, не так ли? Полагаю, я должен казаться тебе… ну, неприятен, когда так себя веду. Это очень не по-титанидски.

— Почти все человеческое поведение очень не-титанидское, — сказала Валья. — Когда ты, как ты говоришь, «безумен», то немного агрессивнее обычного. Но ведь тогда усиливаются все твои страсти — и любовь и агрессия.

— Но я не влюблен в тебя, Валья.

— Нет-нет, ты меня любишь. Даже это твое обличье, твое разумное лицо любит меня титанидской любовью — неизменной, но слишком большой, чтобы отдать всю ее кому-то одному. Ты так мне и говорил, когда бывал безумен. Еще ты говорил, что твоя разумная часть этой любви не признает.

— Этот псих тебе лгал!

— Нет, ты не станешь мне лгать.

— Но я здесь как раз потому, чтобы от всей этой дури излечиться! — в растущем отчаянии воскликнул Крис.

— Я знаю, — простонала Валья, опять готовая вот-вот залиться слезами. — Я так боюсь, что Гея тебя излечит и ты уже никогда не узнаешь, как ты меня любишь!

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});