Фея - Джон Варли

Робин ненавистно было его слушать. Ей хотелось, чтобы Крис заткнулся и ушел. Далеко-далеко. Внутри копилась страшная ярость, неотвратимо нарастало напряжение. Она чувствовала, если он в ближайшее время не уйдет, что-то в ней взорвется и убьет его. И в то же время она даже взглянуть на него не могла.

— Так чего тебе от меня нужно?

— Я уже сказал. Обратись лицом к своему страху. Пойми, что это случилось, и ты этим не гордишься, и это может повториться. Ты, похоже, сделаешь вид, что ничего не случилось и ты можешь от этого избавиться. А в результате просто лежишь здесь и не можешь ничего сделать. Скажи себе, что проявила трусость — один раз, в скверной ситуации, — и начинай оттуда. Тогда ты, быть может, задумаешься, как избежать этого в следующий раз.

— Значит, допустить тот факт, что и в следующий раз я могу поступить так же?

— Такую вероятность нельзя исключать. Робин, наконец, сумела на него взглянуть. И к ее удивлению, вся злоба прошла, стоило ей увидеть лицо Криса. Никакой насмешки там не было. Она не сомневалась, что, если теперь его попросить, он больше ни слова об этом не произнесет и никогда никому не станет рассказывать. Хотя это уже не казалось таким важным.

— Ты так веришь в то, что следует поворачиваться ко всему лицом? — сказала Робин. — Я предпочитаю сражаться. Мне… мне это больше подходит. — Она пожала плечами. — Так проще.

— В каком-то смысле.

— Куда проще отрезать себе еще один палец, чем сделать то, что ты мне советуешь.

— Могу и тут согласиться.

— Я подумаю. А теперь ты оставишь меня в покое?

— Вряд ли. В скором времени я собираюсь заняться ногами Вальи. Пока я еще раз все прочитаю и приготовлю инструменты, ты могла бы приготовить что-нибудь поесть. Во вьюках у Вальи по-прежнему навалом припасов. Вода есть вон за тем гребнем. Возьми с собой лампаду; я тут фонарь смастерил. Читать при нем можно.

Робин воззрилась на него.

— Это все?

— Нет. Когда пойдешь за водой, поищи что-нибудь, что подошло бы для лубков. Тут, поблизости, все растения мелкие и корявые. Может, там что-то найдется. Хорошо бы пять-шесть прямых палок в метр длиной.

Робин потерла глаза. Ей хотелось проспать несколько лет и по возможности не просыпаться.

— Палки, вода, обед. Что еще?

— Вот что. Если знаешь какие-нибудь песни, спой их титаниде. Ей очень больно, а отвлечь ее особенно нечем. Наркотики я берегу на то время, когда буду вправлять кости и зашивать раны. — Он направился было прочь, но тут же вернулся. — И если можешь кому-нибудь помолиться, то помолись. Я ничего подобного раньше не проделывал и уверен, что напортачу. Мне страшно.

«Как запросто он в этом признается», — подумала Робин.

— Хорошо, я помогу.

ГЛАВА XXXVII

Западный конец

Наца сбежала куда-то еще в самом начале их стоянки в пещере. Крис понятия не имел, когда именно это случилось; время стало неопределенным понятием.

Робин всю округу перевернула, пытаясь отыскать змею. Винила она только себя. Крис неспособен был утолить ее печали, так как считал, что она права. В Гее не место было анаконде. Наца, должно быть, страдала больше всех, свернувшись в заплечной сумке Робин и лишь изредка оказываясь на воле. Испытывая множество опасений, Робин, наконец, позволила змее обследовать лагерь. Скалы были теплые, и Робин выразила надежду, что ее демон не уползет далеко от света их костерка. Криса сомневался. Он чувствовал, что Робин подсознательно приписывает змее почти колдовскую разумность и преданность. Крису казалось, что от змеи столько ожидать не стоит, и Наца доказала его правоту. Как-то утром они проснулись — а Нацы нигде не было.

Много дней они обследовали окрестности. Робин обшаривала каждый уголок, звала Нацу по имени. Оставляла свежее мясо в надежде ее приманить. Все без толку. Постепенно поиски сошли на нет. Робин, наконец, поняла, что никогда больше не увидит своего демона. Тогда она принялась с пристрастием расспрашивать Криса и Валью, выживет ли, по их мнению, змея. Они отвечали, что запросто, хотя Крис не очень-то верил в это.

Со времени и поиски и вопросы прекратились. Робин смирилась с утратой, и инцидент растворился за ровным горизонтом их безвременного существования.

Серьезную проблему составляло то, что Менестрель увез все часы.

Крис упорно убеждал себя, что это действительно проблема, хотя доказательств и без того становилось все больше. Он уже испытывал потерю чувства времени даже наверху, где степень освещенности зависела от пройденного расстояния и, в меньшей степени, от погоды. Но там у них были часы, чтобы судить о времени, и Габи постоянно держала всех в курсе. Теперь же Крис понял, что уже не помнит, как давно они выступили из Гипериона. Мысленно пробегая весь путь, он останавливался на цифре между тридцатью пятью и сорока пятью сутками.

А здесь, в пещере, безвременье еще усиливалось. Засыпая, когда совсем выматывались, Крис и Робин называли такой отрезок днем. При этом они четко сознавали, что один такой день может составить десять часов, а другой — пятьдесят пять. Крис обнаружил, что у него все больше и больше проблем с припоминанием последовательности событий. Дополнительную путаницу внесло их запоздалое решение вести счет периодов сна. Прошло пятнадцать-двадцать таких периодов, прежде чем они стали делать зарубки на палочке, и теперь во все их вычисления включалось неопределенное число дней. Впрочем, даже такой календарь мог быть полезен, положи они, к примеру, что сутки в среднем длятся двадцать четыре часа. А тут Крис был далек от уверенности.

И все это имело значение. Ибо, хотя они и не располагали никаким устройством для счета времени, совсем рядом шел процесс, отмерявший время не хуже атомного распада — Валья вынашивала малышку-титаниду.

Она подсчитала, что покалечилась на тысяча двухсотый оборот своей беременности, но признала, что может ошибаться, так как совсем не помнит спуска по лестнице к Тефиде. Валья вообще мало что помнила начиная со смерти Габи и до ее пробуждения после неудачной попытки перепрыгнуть через расщелину — попытки, стоившей ей двух сломанных ног. Крис перевел 1200 оборотов примерно в пятьдесят суток, обратил эти сутки в месяц с двумя третями и немного приободрился. Затем он спросил титаниду, не знает ли она, сколько будут заживать ее ноги.

— Пожалуй, через килооборот я смогу ходить на костылях, — ответила Валья и услужливо добавила: — Это сорок два дня.

— Ну на костылях тут далеко не уйдешь.

— Наверное, если надо будет взбираться…

— Обязательно надо будет, — заверила Робин, уже обследовавшая местность в двух-трех километрах от лагеря.

— Тогда время для полного излечения составит пять килооборотов. Может, четыре. Очень сомневаюсь, что буду в порядке через три.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});