Фея - Джон Варли

Они очень во многом достигли компромисса. Больше всего проблем вызывали ее осмотры пещер. Затевая один и тот же спор, с теми же доводами и даже почти в тех же словах, они убеждались, что их уже это не трогало. Скука становилась все сильней, все темы, которые оказались общими, они обсудили, так что любое несогласие приносило лишь развлечение.

— Мне не нравится, когда ты уходишь одна, — примерно в двадцать первый раз повторил Крис. — Я кое-что читал про прогулки по пещерам, и ты все делаешь не так. Ты все равно что в омут бросаешься.

— Но ты же не можешь со мной пойти. Валье нужно, чтобы ты был здесь.

— Простите меня, — вставила Валья.

Робин тронула титаниду за руку, заверяя, что совсем ее не винит, и извиняясь за то, что коснулась столь деликатной темы. Потом, утешив Валью, взялась за старое.

— Кому-то надо выходить. Если я не пойду, мы тут с голоду подохнем.

Робин говорила правду, и Крис это знал. В пещере, кроме сиялок, обитали и другие существа, точно так же лишенные и страха, и агрессивности. К ним легко было подобраться и еще легче убить — но не так просто найти. Робин пока что обнаружила три вида — все размером с крупную кошку, медленные как черепахи, бесшерстные и беззубые. Как и чем они жили, оставалось загадкой, но Робин неизменно находила их лежащими неподвижно рядом с коническими серыми массами теплого, упругого вещества, которое могло быть сидячим животным или бесчерешковым растением, крепко укорененным. Упругие массы Робин назвала сосцами из-за их сходства с коровьим выменем, а три вида животных — огурцами, латуком и креветками. Причем вовсе не из-за вкуса — вкусом все они более и менее напоминали говядину — а в честь земных организмов, которые они пародировали. Она, кстати говоря, неделями ходила мимо огурцов, пока случайно не пнула один — и тот не вылупил на нее громадные белые глазищи.

— Нам вполне хватает, — сказал Крис. — Не понимаю, с чего ты взяла, что теперь надо ходить чаще, чем раньше. — Но, еще не докончив фразу, он уже сам знал, что это неправда. Немного мяса у них и впрямь было — но явно недостаточно для непомерных аппетитов Вальи.

— Лишнее никогда не помешает, — заспорила Робин, глазами показывая, что, пока тут Валья, сказать то, о чем они оба думают, не удастся. Между собой они уже обсуждали ее беременность и выяснили, что некоторые из их опасений титанида также разделяет. Так, Валью тревожило, что она не получает ни достаточно пищи, ни необходимую для нормального развития своего ребенка диету. — Этих гадов так трудно найти, — продолжила Робин. — Наверное, лучше бы они от меня бегали. А так можно пройти в метре от огурца и его не заметить.

Спор все тянулся и тянулся, и ничего не изменялось. Робин уходила через день — вдвое реже, чем ей бы хотелось, и в тысячу раз чаще, чем хотелось бы Крису. Всякий раз, как Робин уходила, Крис представлял ее лежащей с переломанными руками-ногами на дне ямы, лишившейся чувств, неспособной позвать на помощь и вдобавок зашедшей слишком далеко, чтобы они ее услышали. А всякий раз, как Робин оставалась в лагере, она не могла усидеть на месте, слонялась взад и вперед, орала на них, извинялась, опять орала. Она обвиняла Криса, что тот ведет себя как ее мать, обращается с ней как с ребенком, причем грубо и своевольно. Оба знали, что все это правда, — и никто ничего не мог поделать. Робин страшно хотела уйти за помощью, но не могла, пока Крис и Валья нуждались в ее охотничьих трофеях. Крис хотел уйти еще сильнее, но даже не заикался об этом из-за Вальи. Оба кипятились и спорили до одурения. Никакого просвета не было видно до того самого дня, когда Робин злобно всадила нож в один из серых сосцов — и получила за это струю белой жидкости в физиономию.

— Это молоко Геи, — сказала Валья и тут же осушила мех, предусмотрительно наполненный Робин. — Я и не думала, что оно есть на такой глубине. На моей родине оно течет от двух до десяти метров под землей.

— В каком смысле «молоко Геи»? — поинтересовался Крис.

— Не знаю, как объяснить. Просто — молоко Геи. И это значит, что все мои тревоги позади. Мой сын вырастет сильным. Молоко Геи содержит все, что нужно для жизни.

— А мы? — спросила Робин. — Можем мы… могут люди тоже его пить?

— Люди на нем просто расцветают. Это универсальное питание.

— А как оно на вкус, Робин? — спросил Крис.

— Понятия не имею. Ты что, думаешь, я так сразу его нахлебалась?

— Люди, которых мне довелось знать, утверждали, что у него горький привкус, — сказала Валья. — Я и сама это подмечала, но считаю, что качество его от оборота к обороту меняется. Когда Гея довольна, молоко бывает сладким. Когда Гея гневается, оно густеет и портится. Впрочем, питательных качеств оно никогда не теряет.

— А как она, по-твоему, сейчас себя чувствует? — спросила Робин.

Валья снова перевернула мех, добирая из него последние капли. Потом задумчиво наклонила голову.

— По-моему, она встревожена. Робин рассмеялась.

— О чем это Гея может тревожиться?

— О Сирокко.

— Что ты имеешь в виду?

— То, что сказала. Если Фея все еще жива и если мы выживем, чтобы рассказать ей о последних минутах Габи и ее последних словах, Гея содрогнется.

Робин выразила сомнение, и Крис про себя с ней согласился. Ему было непонятно, какую угрозу Сирокко может представлять для Геи.

Но важность открытия от Робин не укрылась.

— Теперь я смогу отправиться за помощью, — заявила она, начиная спор, который длился три дня и про который Крис заранее знал, что его проиграет.

— Веревка. Ты уверена, что тебе хватит веревки?

— Откуда мне знать, сколько нужно, чтобы хватило?

— А спички? Ты взяла спички?

— Вот тут. — Робин похлопала по карману пальто, привязанного к верху рюкзака, на который пошел один из Вальиных вьюков. — Крис, прекрати. Мы уже раз десять всю поклажу перебрали.

Крис знал, что она права, он прекрасно понимал, что вся его возня в последние минуты направлена только на оттяжку ее ухода. Прошло четверо суток со времени его окончательной капитуляции.

Разыскав ближайшие сосцы Геи, они аккуратно перетащили туда Валью. Хотя по прямой от старого лагеря было всего 300 метров, но она пересекала две крутые расщелины. Тогда они оттащили титаниду на полкилометра к северу, в поисках другого пути, затем на километр к югу, затем обратно.

— А мех с водой у тебя есть?

— Да вот же он. — Закинув мех за плечо, Робин потянулась за рюкзаком. — Пойми, Крис, все у меня есть.

Крис помог Робин взгромоздить огромный рюкзак на спину, отчего она стала совсем крошечной и напомнила Крису маленькую девочку, которой разрешили выйти на улицу и поиграть в снегу. Крис в эти секунды очень любил ее и страшно хотел о ней заботиться. А именно этого делать было нельзя, потому что Робин этого не хотела. Так что Крис отвернулся раньше, чем она успела перехватить его взгляд.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});