Золотые копи и россыпи самоцветов (История Аббасидской династии 749-947 гг) - Абу-л-Хасан ал-Масуди

было известно.Я свидетельствую — и то, что я говорю — истинно,И я готов повторить это под клятвой:Никогда [еще] нее устрашал неправедных подобный тебе правитель,И не был справедлив с угнетенными справедливый, подобный тебе.Мы привели известия [о] нем и знаменитые стихи его ал-Китаб ал-Аусат.

Дни Абу-л-Вазира на вазирской должности были коротки, и [ал-Мутаваккил] взял на вазирство Мухаммада б. ал-Фадла ал-Джу-ружа'и[1314], потом сместил его и назначил писцом 'Убайдаллаха б. Йахйу[1315] — в двести тридцать третьем (847/8) году, пока тот не был убит. Мы привели в ал-Китаб ал-Аусат известия [о] нем и о соединении его с ал-Мутаваккилом, и известия [об] ал-Фатхе б. Хакане.

Упомянул Мухаммад б. Йазид ал-Мубаррад. Он сказал: Напомнили ал-Мутаваккилу о споре, что был между ним и между ал-Фатхом б. Хаканом по поводу толкования [некоего] аята[1316], и люди заспорили о прочтении его. [Тогда ал-Мутаваккил] послал к Мухаммаду б. ал-Касиму б. Мухаммаду б. Сулайману ал-Хашимн[1317], который [правил] Басрой, и [Мухаммад] с почетом доставил меня к нему. Когда проезжал я мимо Нахийат ан-Ну'ман, между Васитом и Багдадом, сказали мне, что в [монастыре] Дайр Харкал[1318] исцеляется несколько умалишенных. И когда я поравнялся с ним душа моя позвала меня войти туда, и я вошел [в монастырь], и со мною [был] один юноша, из тех, что держатся веры и вежества. И вдруг приблизился ко мне [некий] безумец, и я сказал ему: «Что удерживает тебя среди них, [ведь] ты не такой, как они?» [Тогда безумец] опустил глаза, возвысил голос свой и принялся говорить:

Если опишут меня, то [я] худ телом.Или [если] будут искать меня, то печень моя побелела.Удваивает мою грусть и увеличивает болезнь моюТо, что никому не могу я пожаловаться на любовь мою./90/ Положил я ладонь свою на печень свою, ибоСильно страдание мое, и согнулся я над рукой своей.Ахти, о любовь моя, ахти, о печень моя!Если не умру завтра, то послезавтра.Словно сердце мое, если упомяну [возлюбленных моих],[Лежит], растерзанное львом.

Тогда я сказал: «Хорошо [сказал] ты, от Аллаха благо твое. Говори [еще]». [Тогда] он принялся говорить:

Что более убийственно для души, [нежели] разлука, и чтоГубительнее для печени, [нежели] потеря любимого!Подставил я душу свою страданию, когдаПроникло оно в кровь мою [сквозь] кожу [мою].Как жаль, что умру я заключенным,Посреди моря печалей и скорби.Каждый день проливаются слезыПо какой-нибудь из частей умирающей плоти моей.

Тогда сказал я: «Хорошо [сказал] ты, от Аллаха благо твое! Да не замолкнут уста твои! Прибавь мне [еще]». [Тогда] он принялся говорить:

Знает Аллах, несмотря на боль мою —Не смогу разгласить того, что испытываю.Две души у меня — та, что находитсяВ городе, и другая, за пределами есть.И вижу, что пребывающей здесь душе не идет на пользуТерпение, и не помогает ей стойкость.И думаю я, [что] моя отсутствующая [душа], словно свидетельница,Видит то же самое, что и я.

[Тогда] я сказал: «Клянусь Аллахом, хорошо ты [прочитал]». И попросил у него еще. Он сказал: «Я вижу, что ты всякий раз просишь еще, когда я читаю тебе. И это не иначе, как из-за большой любви к словесности или из-за горестной разлуки. [Так] и ты прочти мне [что-нибудь]». И я сказал тому, [кто] был со мной: «Прочти ему». [Тогда] он принялся говорить:

Упреки. Разлука. Отъезжающий.Какие очи не изольются от этого [слезами]?Аллах знает, стойкость моя после них — это [уже] не стойкость.И не скуплюсь я на слезы.Напротив, [клянусь] неприкосновенностью наброшенного ими смущения[На] сердце мое, [я] тоскую по ним, а они уехали.Хотел бы я, чтобы семь морей [были] мне подмогойИ чтобы тело мое слезами все источилось./91/ [Я желал бы], чтобы у меня по всему телуНа каждом из членов его были глаза в день разлуки.Добро вдалеке — не добро. Если бы оно натолкнулось на гору,То от него скоро разрушилась бы та гора.Отъезд, разлука, сплетники и верблюды —Предвестники скорого конца.

[Тогда] сказал безумец: «Хорошо ты [сказал]. Мне пришли [на ум] стихи с таким же смыслом, что и ты прочитал мне [сейчас]. Прочитать ли их?» Я сказал: «Читай». [Тогда] он принялся говорить:

Они уехали, и опустилась за ними завеса.Если бы я однажды обладал ими, они бы не уехали.О погонщик бурых, помедли, чтобы мы простились с ней.Немного нежности, ведь прощание с ней — конец.Сегодня боюсь я только потери их,Когда отъехали и двинулись с красавицами верблюды.Я [дал] зарок — не оставить любовь к ним.Как бы я хотел знать, что сталось с ними после долгой разлуки.

Сказал ал-Мубаррад: И сказал молодец, что [был] со мною: «Они умерли». [Тогда] сказал безумец: «Ох, ох, если они умерли, то и я умру». И он пал мертвым. И я не уехал, пока его [не] омыли и [не] завернули в саван. Я помолился над ним и похоронил его.

И прибыл я в Сурра ман Ра'а. Меня ввели к ал-Мутаваккилу а на него уже подействовало вино. [Тогда] меня спросили о некоторых [причинах], ради коих я приехал, и я ответил. А перед ал-Мутаваккилом [сидел] ал-Бухтури-стихотворец. И он начал читать касиду, в которой восхвалял ал-Мутаваккила. В собрании [был] Абу-л-'Анбас ас-Саймари[1319]. Ал-Бухтури прочитал свою касиду, начало которой [таково]:

Белозуба ли твоя улыбкаИ каков взор твой?Красота светится красотой его,А красота наиболее сходна с щедростью.Скажи халифу Джа'фару ал-Мутаваккилу,Сыну ал-Му'тасима,Царю любимому, сыну царя богоизбранного,Благодетелю, сыну Мстителя:Подданные [пребывают в]Безопасности и неприкосновенности [благодаря твоей) справедливости.О строящий [здание] славы,Которая разрушала и развалилась сама,/92/ Оберегай веру Мухаммада.И пока ты цел, цела и она.Слепы были мы, а потом обрели путь[Благодаря] тебе — и богатство после скудости[1320].

И когда он дошел до этого [места], ал-Кахкари[1321] собрался уходить. [Тогда] вскочил Абу-л-'Анбас и сказал: «О Повелитель Верующих, прикажи вернуть его. Клянусь Аллахом, я высмеял бы эту касиду». И [ал-Мутаваккил] приказал его вернуть. [Тогда] Абу-л-'Анбас принялся что-то читать. Если бы мы [желали] сократить известие, то мы бы об этом не упомянули. И это:

От какого помета ты жрешьИ чьей рукой тебе дают пощечину?Вставили голову ал-БухтуриАбу 'Убады в матку.

И он прибавил к этому подобные ругательства. [Тогда] рассмеялся ал-Мутаваккил, так что повалился навзничь, задрыгал левой ногой и сказал: «Заплатить Абу-л-'Анбасу десять тысяч дирхамов». [Тогда] сказал ал-Фатх: «О господин мой, [неужели] ал-Бухтури, над которым насмехались и [которому] говорили непотребное, уйдет разочарованным?» Сказал [ал-Мутаваккил]: «И ал-Бухтури заплатить десять тысяч дирхамов». Сказал [ал-Фатх]: «О господин мой, а разве этот басриец, которого мы вызвали из города его, не разделит с ними то, что они получили?» Сказал [ал-Мутаваккил]: «И ему выплатить десять тысяч дирхамов». [Тогда] мы все ушли благодаря заступничеству шутки,