Длинная Серебряная Ложка - Кэтрин Коути

Но Мастер уже обхватила ее за талию и увлекала на кухню.

— Не хотите ознакомиться со свежей прессой? Много времени это у вас не отнимет.

Было бы наивно рассчитывать, что Эржбета заделалась разносчицей газет из чистого альтруизма, так что ничего хорошего ее предложение не предвещало.

* * *

— Чья это карета? — удивился Уолтер, когда они оставили лошадей на конюшне и вернулись во двор.

— Ой, не знаю, — отмахнулась его невеста, в сотый раз приглаживая вихры Жужи.

— А он точно согласится? — засомневалась сиротка. — Ведь только больших девочек берут в услужение.

— Не твоя забота, — отрезала Эвике.

Однако у графского кабинета ее уверенность улетучилась, так что Уолтер, постучавшись, чуть ли не силком затащил ее туда. Одетый по-домашнему, фон Лютценземмерн восседал в кресле и нахмурился, увидев обеспокоенную служанку, но как только в комнату, робко озираясь, вошла Жужи, его лицо просветлело.

— Ах вот ты где, маленькая егоза! Я-то думал, ты совсем меня забыла!

Девочка тут же забралась к нему на колени и захихикала, когда его усы защекотали ей щеку. Эвике незаметно, но весьма ощутимо толкнула Уолтера в бок.

— Мы хотели предложить вам взять Жужи под опеку, — начал англичанин непринужденным тоном. — Со своей стороны, Эвике назначила бы девочке содержание…

— А нам с Уолтером денег и так хватит! — вклинилась девушка. — Еще я отстрою церковь и помогу семьям пострадавших. Леонард обещался, но кто ж примет деньги от упыря, коли это кровопийцы его родню сгубили? А свои я честно заработала.

Всецело поглощенный лепетом Жужи, граф даже не посмотрел в ее сторону, и Эвике почувствовала укол обиды. Но так даже лучше. Их план точно сработает. Наконец-то он сможет почувствовать себя отцом, которому не придется ни в чем отказывать своей дочери.

— Я принимаю ваше предложение, — отозвался хозяин, но добавил, прежде чем они успели как следует обрадоваться, — все деньги, разумеется, будут потрачены на нужды ребенка. До последнего гроша. Жужи, ты честное дитя? — получив утвердительный ответ, он поставил ее на пол. — Тогда ступай в смежную комнату и заткни уши. Я буду кричать на Эвике.

Злорадно ухмыляясь, шалунья прошествовала мимо своей обомлевшей благодетельницы и даже не потрудилась закрыть за собой дверь. Тем временем граф с нарочитой медлительностью подошел к дрожавшей парочке. Такого ужаса он не нагонял на Уолтера с самой первой ночи их знакомства.

— Вы сердитесь? — девушка глазам не верила.

— Сержусь? Да я просто в ярости! — возопил граф, потрясая кулаками. — Сначала ты устроила непотребный маскарад, потом невесть где шлялась с полузнакомым мужчиной, а теперь решила от меня откупиться! Негодница! Замуж она, видите ли, собралась! Ты у меня полгода на хлебе и воде просидишь, а письма жениху будешь писать под мою диктовку! А вам, сударь, — старик перевел обвиняющий перст на Уолтера, — стыдно жениться на честной девушке увозом! У меня не так уж много дочерей, чтобы ими разбрасываться! Сейчас вы расскажете о себе и своих дальнейших планах, и лишь тогда я благословлю ваш брак.

"Рехнулся старик," подумал Уолтер."!!!" подумала Эвике и впервые за время службы повисла у графа на шее. Он поцеловал ее в лоб, но тут же погрозил пальцем.

— У меня очень разные дочери, так что и любовь им требуется разная, — пояснил он англичанину. — Присаживайтесь, Уолтер, побеседуем.

Чтобы избежать этого разговора, юноша готов был пешком идти через всю Европу и вплавь пересечь Ла Манш. Ну вот, начинается. Аристократы ведь помешаны на генеалогии.

— Я незаконнорожденный, — без преамбулы поведал он, дабы упредить возможные расспросы. Граф заколебался. Всего-то одна маленькая ложь, но его честь, но репутация! Наконец, можно ее просто удочерить. Но если бы Гизеле понадобилась его кровь, он бы с ней поделился. А чем хуже Эвике? После восьми лет ожидания она это заслужила. И он поделился.

— Так ведь и Эвике незаконнорожденная дочь. Моя. О да, в свое время я был ловеласом, каких мало! — граф поставил на стол бутылку сливовицы и между делом побрызгал на девушку, упавшую после его откровений в счастливый обморок. Налил рюмки до краев. — Угощайтесь, мой мальчик. После трех рюмок вы забудете свою родословную, после пяти я начну путаться в своей. Вот тогда и поговорим без сословных предрассудков.

* * *

На кухне гостья огляделась по сторонам со смесью сочувствия и брезгливости, будто дама-благотворительница в рыбацкой лачуге, и протянула Берте газету, еще хрустящую и пропахшую типографской краской.

— Третья страница.

Долго искать не пришлось, потому что Мастер не просто обвела нужную статью красными чернилами, но и нарисовала вокруг изящную виньетку. Брови Берты поползли вверх, стоило ей прочесть что "живительный гальванический разряд ударил в труп, коим является современная наша литература. Им стала книга юной, но уже подающей надежды писательницы фроляйн Грин." За сим следовал рассказ о том, как влиятельный книгоиздатель пригласил Маванви на приватное чтение. В результате сомлевшего господина вынесли из гостиной ногами вперед, зато его дочки, визжа от восторга, обрезали все свои юбки выше колена, надели корсеты поверх платьев и заказали у ювелира по кольчуге на сестру. Берта плавно опустилась на стул. И вовремя. Ибо статья Карла Мейера заканчивалась словами "Пользуясь случаем, фроляйн Грин хочет поблагодарить свою лучшую подругу Берту Штайнберг, прекрасную вампиршу с обсидиановыми глазами."

— Что такое обсидиан? — отрешенно спросила она, глядя поверх газеты.

— Камень, из которого делают ножи, — подсказала Мастер, и Берта отчасти успокоилась. Ну хоть не побрякушки.

Затем Эржбета перелистнула в самый конец. Все та же виньетка обрамляла объявление, куда более лаконичное: "Лечебнице Св. Кунигунды требуются ночные сиделки. Немертвым кандидаткам будет отдано предпочтение."

Глубоко вдохнув, Берта решила перехватить инициативу прежде чем Мастер все же устроит ей нагоняй.

— Да, я нарушила кодекс, засветившись в газете. Приехали поставить мне это на вид?

— Скорее уж поздравить с дебютом, — наклонилась к ней Эржбета, — а заодно и посожалеть, что мы с вами так и не стали коллегами. Мы ведь похожи. Обе любим так страстно, что сметем с пути любое препятствие.

— Да как вы можете сравнивать мою Гизелу и… и отсутствие морщин! Кроме того, я ради нее никого не убивала!

— А если она потребует? Рано или поздно ей захочется отведать человеческой крови. Это естественно. А после первой сотни перестаешь различать лица, и крики сливаются в сплошной гул, такой убаюкивающий… Ну вот, вчера вы могли стать сильнейшей вампиршей, а сейчас хмуритесь при упоминании крови. Какое вы еще глупое дитя.

— Откуда вы знаете, что произошло вчера? — перебила Берта. — А если знали, то почему не приехали раньше, чтобы за нас заступиться?

— Потому что могло произойти одно из двух: Виктор мог добиться своего и превратить реальный мир сказочный, но тогда Совет вызвал бы его на поединок, быстренько уничтожил и вновь провел границу между мирами. Но произошло второе — зарвавшегося мальчишку остановили прежде, чем мы до него добрались. Мы все вам очень благодарны за сэкономленное время и нервы. И отдельное спасибо, что отомстили за мое ателье. Я ведь сразу поняла, кто меня так одолжил.

Фроляйн Штайнберг молча встала, взяла с буфетной полки кольцо колбасы, упаковала его газету, хотя исчирканные красным страницы все же отложила в сторону, и аккуратно перевязала сверток бечевкой.

— Вот, перекусите в дороге.

Улыбаясь все так же приветливо, Эржбета посмотрела на подношение, но не взяла.

— А я так надеялась, что мы подружимся. Что ж, у вас еще будет время передумать. Но прежде чем уехать, от лица Совета я должна возместить ущерб, нанесенный этому замку, — и она вытащила из крошечного ридикюля записную книжку и карандаш в оправе из слоновой кости.

Как раз в этот момент в кухню вошла Эвике, что-то рассказывая Леонарду, который время от времени вставлял «Поздравляю» в бурлящий поток ее речи. Увидев незнакомку, оба застыли на месте.

— Эта наша Мастер, — отрекомендовала ее Берта, — вместе вы составите опись ущерба.

Души замученных коллег воззвали к бывшей горничной, которая довольно потерла руки. Особенно ее умилила записная книжечка.

— Красивая штучка, да только нам не пригодится. Записывать сюда ущерб — все равно что траншеи чайной ложкой рыть, — сообщила девушка и продолжила тоном музейного гида, — У нас был красивый, чистый, современный замок, а потом пришли эти гады…

Прежде чем Госпожа успела опомниться, Эвике уже волокла ее в парадную залу, рассказывая на ходу как вампиры отколупали позолоту с лепнины на потолке…