Особенности эльфийской психологии (авторская версия) - Татьяна Патрикова

– Секса тебе надо. И побольше, побольше…

После такого пояснения мне хочется чем-нибудь в него запустить. Но на глаза, как назло, попадаются лишь травмоопасные предметы. Он, судя по всему, видит это желание на моем лице и начинает негромко, но от этого не менее обидно, хихикать.

– А мне казалось, что это ты у нас испытываешь явный дефицит в этом деле, – шиплю на него, а он все равно улыбается. Нет, лыбится. Вот что за невозможная личность!

– Ирка, я на тебя не могу, – он снова отворачивается к плите и начинает шуршать целлофановой упаковкой. Проще надо быть, и люди к тебе потянутся.

– А если мне эти твои люди без надобности?

– Ну, значит, эльфы. Вот бери пример с меня, – ондостает сковородку, ставит на газ, кажется, это у них так называется. И продолжает нести всю ту ахинею, которую начал этим глупейшим предположением, что мне не хватает секса. Все мне хватает. Точнее, не так уж мне все это и нужно. Я сам проверял, между прочим. А Андрей тем временем говорит, – Я верчусь среди вас только неделю, но уже знаю столько, что у меня голова пухнет. Не о вашем мире, нет, о каждом из вас. А все почему? Потому что я прост, как сибирский валенок, и мне пофиг на все эти ваши заморочки, понимаешь? – о бросает на меня взгляд через плечо и мне ничего не остается, как признать, что в чем-то он определенно прав.

– И все-таки, это все вовсе не значит, что мне чего-то там не хватает, – бурчу и делаю вид, что куда больше заинтересован унылым пейзажем за окном.

– Это, может и не значит, но то, как ты регулярно на меня ведешься, очень солидный показатель, если ты еще не понял.

– С чего ты решил, что я ведусь? – спрашиваю, а сам пытаюсь понять, насколько оправдано такое его мнение о моих мотивах. Да нет. Он мне даже не нравится. Скорее, раздражает, злит, регулярно бесит настолько, что я готов его убить, а еще он периодически смущает меня теми эмоциями, которые я испытываю по его вине. И где здесь, спрашивается, увлеченность, на которую он, как я понял, намекает?

– Ни с чего, – отмахивается Андрей, и долгое время молча занимается приготовлением завтрака на двоих. А я понимаю, что даже злиться на него уж не могу. Наверное, я, как и наш психолог, где-то устал, где-то привык. Хотя, какое там привык за меньше чем неделю знакомства? Странно. Но, что удивительно, обнадеживающе.

Завтракаем мы котлетами-полуфабрикатами и макаронами в качестве гарнира. Местная пища менее ароматна, чем наша. Зато сытная, этого не отнять. Андрей такое-то время наблюдает за тем, как я уплетаю за обе щеки, и все мои мысли в тот момент заняты тем, как бы не подавиться под этим его взглядом. Прожевав, я вопросительно смотрю на него, он криво усмехается и говорит в сторону:

– Просто все пытаюсь соотнести парня, похожего на эльфа, с моей кухней и котлетами из упаковки.

Я фыркаю. Да, наверное, для их мира, не знающего ни магии, ни иных рас, кроме человеческой, это выглядит более чем непривычно.

Мы заканчиваем завтракать и дальше для меня начинаются подлинные мучения. Если бы знал, что все так будет, когда он приглашал меня с собой по магазинам, то, очень даже может быть, отказался бы. Почему? Да, потому что мерцнуть в человека для меня оказалось еще проще, чем в эльфа. Я заставил Андрея стоять рядом и держать руки на моих плечах, поэтому ориентировался на его образ. В целом в этом мерцании я менял только внешность, почти не изменяясь по внутреннему содержанию. Да и то, сделать глаза больше похожими на человеческие и укоротить волосы до такой же длины, как у Андрея, с моим опытом в мерцаниях было раз плюнуть. Трудности начались потом. С одеждой. Одеваться так, как наш психолог – в классические, как он выразился, брюки или джинсы, в которые он влез, собираясь в магазин, и в футболки или рубашки местного покроя, мне совершенно не хотелось. А уж когда я увидел его куртку: черную, невзрачную, из какой-то грубой плащевой, ткани, пришлось бить тревогу.

Андрей, когда до него, наконец, дошло, что именно меня не устраивает в его стиле одежды, хмыкнул, обозвал ни за что ни про что мажором, и, видя мой хмурый взгляд, вышел из ситуации довольно изящно. Включил компьютер и усадил меня за Интернет. Что такое поисковик, я уже знал, но мне бы и в голову не пришло искать во всемирной сети образцы мужской одежды. Андрей же, ухмыляясь от уха до уха, пояснил мне: Интернет – это большая свалка, в которой каждый найдет что-то себе по душе. В итоге насмотревшись на фотографии мужчин-моделей, я выбрал себе строгий светло-серый френч, стальные брюки и белую водолазку с высоким горлом, которое даже пришлось подвернуть. Закончив конструировать свой костюм, я повернулся прямо в кресле к Андрею, который подозрительно тихо сидел на нашем все еще разложенном и не застеленном диване. 'Не знал бы, что ты у нас не человек, пожалуй, мог бы влюбиться', – огорошил меня психолог. Встал и, как ни в чем не бывало, вышел из комнаты. Я отключил компьютер и пошел за ним, соображая, сколько в этой его фразе было доли шутки. Может быть, это была самая обычная попытка сделать завуалированный комплемент? Дескать, выглядишь отлично и все такое.

Он ждал меня в прихожей. Уже обутый. Но не в ботинки, в которых я видел его на наших классных часах, а в какие-то непонятные кроссовки, как назвал их мне переводчик. Такую обувь я точно носить не собирался. Поэтому освежил в памяти образ черных лаковых ботинок с вытянутыми носами, которые видел на одной из выдернутых Андрее картинок, и поднял глаза от пола. Психолог все это время терпеливо ждал. Потом он окинул меня критическим взглядом, улыбнулся, показал мне большой палец (как я уже знал, этот жест символизирует у них одобрение), и мы выбрались на лестничную клетку, как называлась эта часть их многоквартирного дома.

Это было ужасно. Низкие потолки, узкие лестничные пролеты, ни намека на лифт. Пришлось несколько этажей пройти пешком. И улица. Унылая, серая. Только деревья, на которых уже стали появляться желтые листья – первый признак осени, как-то разнообразили пейзаж. На детской площадке в деревянной облезлой песочнице ковырялись детки в цветных одежках, за ними присматривали очень старые женщины, лет по триста пятьдесят на вид, не меньше. Сидели они на слегка покосившейся скамейке с облупившейся краской, судя по всему, когда-то она была зеленой. И этот запах, от которого сразу же начал чесаться нос. Переводчик подсказал, что металлические устройства с колесами, раскрашенные в разные цвета и имеющие разные формы, это так называемые автомобили, средства передвижения, что-то вроде механических повозок, только работают без магии, а с помощью двигателей внутреннего сгорания. Ими был заставлен весь дом и, когда мы вышли со двора на оживленную улицу, и я увидел, как именно эти агрегаты перемещаются в пространстве, сразу стало понятно, что это за удушливая вонь.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});