Подземелья Дикого леса - Колин Мэлой

— Нет, — поспешно заверила девочка. — Извините.

Медведь снова вернулся к костру, и она умолкла. Дрова он уже выложил и теперь копошился с коробком спичек.

— Давайте я помогу, — предложила Прю.

Медведь, тихонько поблагодарив, кинул ей коробок, и она поднесла огонек спички к смятой бумаге под дровами. Вскоре под скромным навесом замерцал, разливая тепло, огонь костра. Пламя отбрасывало тени на широкое лицо медведя. Прю попыталась сесть, но ужасная боль в боку не позволила.

— Не шевелись, — посоветовал Эсбен. — Тебе здорово досталось. Какое ужасное создание ты умудрилась разозлить. Зря. — Вспомнив о чем-то, он принялся рыться в вещевом мешке, который держал за плечом. — Давай-ка я погляжу твои раны. Лучше поторопиться.

Наконец медведь вынул из мешка поношенную футболку.

— Но почему? — никак не могла понять Прю. — Почему вы вернулись?

Ответ он извлек из мешка: перед расплывающимся взглядом Прю показывал большие пальцы улыбающийся Зик.

— Кроты однажды спасли мою жизнь. Возможно, мне суждено вернуть долг и сделать то же самое для кого-то еще.

Он убрал значок обратно, обернул футболку вокруг правого крюка и, подойдя к Прю, принялся промокать тканью темную рану у нее на боку.

— На своем веку я совершил не одно дурное дело, полукровка, — добавил он. — Видно, встреча с тобой — мой первый шаг к тому, чтобы их исправить. Нет смысла убегать от него.

Боль усилилась стократ; Прю, скривившись, отвернулась к выходу из укрытия. Косо хлестал дождь; облачная завеса мерцала, освещенная огнями города. Издали долетел прощальный гудок поезда, который удалялся по широкой железной дороге, бегущей вдоль реки прочь из города. Цирк уезжал, а ведущий не подозревал даже, что одна из клеток на средней платформе, та, где раньше обитала звезда его представления, пустует. Вместо этого звезда сидела здесь, на мусорной свалке, и обрабатывала раны изможденной девочке под железным навесом, где среди глубокой тьмы тихо горел костер.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ

Смена времен года

Слушай.

Снег перестал; начался дождь.

Слушай.

По шахматной доске улиц мира, который когда-то был ему родным, идет мальчик. Издалека доносится трель поезда. Ночная тьма скрывает мальчика. Он чужой в этом городе. На нем по-прежнему та же одежда, что и в самом начале пути. На плече его неизменно сидит крыс, вытянув мордочку вперед — часовой на носу корабля, пробивающегося сквозь шторм. У мальчика лишь одна цель: найти свою новую семью, которой он дал клятву, священный обет. Он молча ругает себя за то, что так долго откладывал это. Клянется, что все исправит.

Далеко на горизонте стеной встает лес, нависает над рекой и спящим городом. Туда-то он и держит обратный путь.

Слушай.

Перед горящим зданием стоит на коленях человек в грязном, запачканном пеплом жилете; крупные слезы чертят дорожки на его покрытом сажей лице. Дым от горящего здания взвивается в воздух; вдалеке воют сирены, но он знает, что уже поздно, огонь слишком разгорелся и спасти здание и его возлюбленные станки невозможно. Ему остается лишь стоять на коленях на мокрой дороге и смотреть, как все это горит. Его оставили спутники: женщина в платье, мужчина в хорошо подогнанном костюме и другой, в пенсне. Оставили смотреть, как горит здание; они уходят вместе со слепым стариком и юной сиротой из Кореи, которая отказывается от него отходить. Они получили свою добычу; этот человек с козлиной бородкой им больше не нужен. Он яростно ругается себе под нос; глубоко в сердце его зреет жажда возмездия.

Слушай.

Еще глубже в дебрях резервуаров и дымовых труб начинается широкая полоса одиноких, заброшенных зданий. Стекла в них выбиты, крыши провалены. Место это тихое; там никто не живет. Даже тем, кто работает на Промышленном пустыре, нет нужды забредать в этот забытый край; дороги здесь все в рытвинах, тротуары сплошь побитые и растрескавшиеся. Но вот здесь появилась толпа детей, которые ищут крова. Они долго сюда бежали, хотя преследователи уже давно отстали от них. Они ступают медленно и тяжело. Они потеряли двоих — кореянку и слепого старика — и на душах у них камнем висит печаль. Впереди идут две девочки, постарше и помладше, одна — с прямыми волосами, другая — с кудрявыми. Они держатся за руки. Младшая, кудрявая, несет куклу, которую кто-то из других детей спас из горящего здания. Воссоединение было счастливым — она только-только перестала жать на кнопку, заставляя куклу говорить, — но теперь малышка впала в глубокую задумчивость, размышляя, что же ждет впереди. Она смотрит на сестру; ее решительный вид успокаивает ее. Девочки узнали о себе одну удивительную тайну, которая однажды, возможно, поможет им воссоединиться с потерянным братом. Но сначала, решили они, нужно спасти друзей. Толпа детей замечает посреди широкой площади здание, у которого не обвалилась крыша. Увидев его, дети подходят, будто оно их притягивает. Быть может, ему суждено стать для них новым домом.

Слушай.

Вдалеке, в импровизированной палатке из куска железа, медведь разжигает небольшой костер, чтобы согреть маленькую девочку. Она лежит тихо, но не спит; она смотрит в огонь. Дождь стучит по железной крыше, заливает кучи мусора за порогом их убежища. Девочка думает обо всем, что нужно сделать, и о том, какими страшными кажутся препятствия. Она вспоминает родителей и брата. Вспоминает, как с ней говорили растения и как она отвечала им. Но мысли ее то и дело возвращаются к бронзово-железному телу механического мальчика, который лежит под крышей своего мавзолея — далеко отсюда, в совсем ином краю. Им многое предстоит — девочке и медведю. Но она уверена: то, что они собираются предпринять, — правильно. Ведь так велело Древо.

Слушай.

Над городским пейзажем, над горящим зданием, над забытой свалкой и над заброшенной площадью нависает огромный, зеленый, достающий до самого неба лес, укутанный широкими коврами мхов и папоротников. Внутри него — целый мир.

На юге этого густого леса спит город. Окна в усадьбе занавешены на ночь, и на всех жителей — и людей, и зверей — опускается тишина. Их ежедневная борьба, лишения, которыми полнится жизнь в хаосе безвластия, что оставила после себя революция, — все это может подождать до завтра.

А за острым хребтом горной цепи, за лоскутным одеялом аккуратных полей, запустив узловатые корни в глинистую землю, растет огромное дерево. У его основания сидит маленький мальчик и в медитации общается с молчаливым духом природы. Все это: мальчика с крысом, идущих Снаружи, мужчину в слезах перед горящим зданием, юную пленницу и ее слепого друга, одиноких детей в поисках нового дома, медведя под железным навесом, тихую, задумчивую девочку, которая размышляет о лежащем впереди пути, — все это он видит, все это открывает ему Древо.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});