Русская эмиграция в борьбе с большевизмом - Сергей Владимирович Волков

class="p1">Запах вкусных блюд действует раздражающе. Голод все более дает себя чувствовать. Мы с тоской наблюдаем, как уничтожался сытный обед. Джон засматривает в каюты. Негодование на неравномерное распределение корабельных благ написано на его лице. Он становится все мрачнее.

Один из матросов подсел к К-ву и М-ру и стал с ними заговаривать. М-р угостил его вином, и это окончательно развязало матросу язык. Мы получили ряд ценных сведений об администрации и команде.

Окончательно стемнело. Зажжены огни. Тарханкутский маяк ярко светит справа по носу. Виднеются на берегу и другие огни.

Капитан, приятный человек, как истый джентльмен, предложил г-же Добровольской с девочкой одну из кают, но она поблагодарила и предпочла оставаться на палубе. Они расположились на юте. Девочке холодно, и мать заботливо ее укутывает…

Подходя к Тарханкуту и готовясь его обогнуть, судно стало приближаться к берегу, и дальнейший курс его был вблизи берега – не далее 1–2 миль расстояния.

Надо было покончить дело до поворота на Ак-Мечеть.

Главную задачу – арест капитана и старшего помощника – взял на себя де Тиллот. М-р должен был ему помогать. В мое ведение поступила корма судна, где у штурвала стоял рулевой и откуда был вход в каюты. Мои помощники Гарри и Джон. Невдалеке, в боковых проходах, стали К-в и П-в. Около трюма, у входа в моторное помещение расположился А-в. На бак послать было некого – не хватало людей.

Захват «Утриша»

Было холодно. Все мы надели шинели. Чтобы согреться, некоторые из нас выпили немного вина (у М-ра был небольшой запас). М-р предложил по стакану вина капитану и второму помощнику, но те поблагодарили и отказались. Скоро капитан и старший помощник спустились в каюты. Второй помощник стоял на вахте на капитанском мостике. Большая часть команды находилась наверху, остальные были в кубрике. Пассажиры расположились на досках, которыми был накрыт трюм.

Было около 9 ч вечера. Наверху все посты нами уже заняты. Пора начинать. С богом! Де Тиллот, вооруженный большим «стейером», спустился в капитанскую каюту. За де Тиллотом спустился М-р. Уже на трапе де Тиллот вогнал патрон в ствол, и курок громко щелкнул.

Условлено было, что нами наверху ничего не будет предпринято до тех пор, пока де Тиллот и М-р не сообщат, что у них внизу благополучно.

Войдя в каюту спящего капитана, де Тиллот разбудил его и, нацелив револьвер, сказал:

– Сообщаю вам, что мы, группа врангелевцев, меняем курс и идем к болгарским берегам.

– Что вам угодно? – переспросил капитан, вскакивая и протирая глаза.

– Сообщаю вам, что мы, группа врангелевцев, меняем курс и идем к болгарским берегам.

– Присаживайтесь, пожалуйста, – пригласил капитан.

– Благодарю вас. Есть ли на судне оружие?

– Оружия нет.

– Сейчас будет произведен обыск, и, если будет найдено оружие, вы будете расстреляны. Есть ли оружие у команды?

– Нет… нет…

– Если у команды будет найдено оружие, вы получите пулю в лоб, – заявил де Тиллот.

– Нет, – ответил капитан, – ручаться не могу. Официально ни у кого нет, а неофициально, может быть, и есть.

– Хорошо. Прокладывайте курс на Варну.

Капитан выкладывает из шкафа карты, роняет их на пол и никак не может найти ту, которая ему нужна.

– В сущности, это дело старшего помощника… – бормочет он.

Войдя вместе с М-ром в каюту старшего помощника, разбудили и его. Под угрозой револьверами тот дал приблизительно те же сведения, что и капитан. Их соединили вместе; карта отыскалась, и сообща они стали прокладывать требуемый курс.

Вдруг открылась дверь каюты и вошел старший моторист.

– Руки вверх! – закричал де Тиллот.

Моторист остолбенел, но повиновался. Его обыскали; оружия при нем не оказалось.

– Если мотор будет испорчен, все равно кем и почему, вы будете расстреляны; не забывайте, что вы коммунист.

Пока де Тиллот, еще в Севастополе изучивший главнейшие правила судовождения, а также устройство и действие судовых компасов, наблюдал за прокладкой курса, М-р получал от моториста сведения о состоянии судового мотора. Сам будучи мотористом, М-р в случае необходимости мог при помощи А-ва, тоже моториста, справиться с работой по уходу за мотором.

Дверь снова открылась, и вошел профуполномоченный, бывший посредник между профессиональным союзом и судном, а также между командой и администрацией. Этот также был арестован, оружия при нем также не было. Все четверо были крайне испуганы, но старались владеть собой, что, однако, удавалось им весьма плохо.

Мы все наверху не знали, что и думать. Прошло почти полчаса, а снизу сигнала никакого не было. Подошел К-в, и мы с ним и с Гарри обменялись тревожными предположениями о том, что творится внизу. Нервы наши были напряжены до крайности.

Между тем команда почувствовала что-то неладное. Похоже было, что они приняли нас за агентов ГПУ, производящих обыск на судне (чекисты носят зеленые нашивки; наши голубые от времени выцвели и казались тоже зелеными). Отчасти укрепить их в этой мысли могло также то обстоятельство, что де Тиллот, при входе в каюту капитана, громко щелкнул револьвером.

Спустя некоторое время второй помощник спустился с мостика и, сказав несколько слов рулевому, поднялся на прежнее место. Его слов мы не расслышали, но, так как судно после этого стало брать вправо, мы заключили, что догадавшийся помощник приказал вести «Утриш» к берегу. Впоследствии мы узнали, что этот поворот вполне отвечал правильному курсу судна.

Рулевой (профуполномоченный), которому многое казалось весьма подозрительным, неоднократно отрывался от штурвала и заглядывал в кают-компанию, дверь которой оставалась открытой до тех пор, пока де Тиллот не приказал старшему помощнику закрыть ее. Сам он не мог этого сделать, так как не знал, что дверь у входного люка закрывалась при помощи особых крючков сверху и снизу. Еще ранее, услышав щелканье револьвера де Тиллота, рулевой сообщил об этом ходившей по палубе команде; затем, сдав вахту своему заместителю и решив, как лицо официальное, присутствовать при обыске, он спустился в каюту капитана. В этом мы ему не помешали, так как опасались преждевременно поднять тревогу.

И вот тут-то мы увидели, как трудно было привести в исполнение намеченный ранее план захвата судна. Де Тиллот и М-р могли быть убиты внизу, в то время как мы наверху теряли драгоценные минуты. А приход судна в Ак-Мечеть означал бы нашу гибель и провал всего предприятия.

Вдруг я заметил, что вахтенный рулевой с ужасом на меня смотрит. Только потом выяснилось, что из прорванного кармана моей шинели выглядывало дуло нагана.

Дальнейшее ожидание становилось невозможным, и К-в по собственному решению спустился в кают-компанию. По его просьбе я незаметно сунул ему свой