Очная ставка - Анна Клодзиньская

— «Акация»! «Акация»! Квадрат 105—25 без изменений.

Достал карту со специальными обозначениями координатной сетки. Быстро подсчитал. Сегодня координаты делились на известное мне число. Разведчики на это число множили. Цель оказалась в 50 километрах от настоящего моего местонахождения.

Хотелось как можно скорее тронуться с места! А водитель почти разобрал карбюратор.

Я взял в руки железнодорожную карту. Связная ехала известным мне поездом. Если она пересядет на ближайшей станции, придется съехать с главного шоссе на полевую дорогу.

Вернулся на свой камень. Мысленно перебирал и выстраивал по порядку события прошедшего дня и недели. Наши шифровальщики легко раскодировали донесение «моего» шпиона. В очередном сообщении под номером восемь он просил прислать связного. Не было расшифровано только слово «лампочка» и повторившееся окончание «фв».

Прочно закрыли границу. В течение недели, начиная с 9 июля, контролировали каждого подозрительного. Было несколько ложных тревог. При этом задействовали много людей. Чтобы поймать преступника в наше время, нужны усилия не одного человека, а многих неизвестных местному населению людей, которые грудятся самоотверженно, выполняя свои трудные, важные и часто опасные обязанности.

Наконец в город Згожелец приехал экскурсионный автобус из Западной Германии. Одна из пассажирок отделилась от группы и села в поезд. Подсчитал, что с момента передачи телеграммы (а было это 9 июля) до отправления связного прошло порядочно времени. Наблюдаемая нашими разведчиками женщина могла не иметь ничего общего с этим делом. В ближайшее время мои сомнения прояснятся.

Итак, опять женщина. С меня довольно этих дочерей Евы, от которых, казалось, началось все зло на свете…

В последующем донесении информировали, что связная переоделась в туалете. Вид ее не вызывал особого интереса. Выглядела как служащая. Прекрасно владела польским языком. Это подслушал наш разведчик, который стоял за ней в очереди в билетную кассу. Сейчас она ехала поездом в глубь страны. Автобус в ФРГ должен отъезжать завтра, после обеда. Время у меня еще было.

Дорожный ремонт нашей машины длился сорок минут. Не очень долго. Водитель справился с ним отлично.

Проехали Кельце и направились в сторону Кракова. Я дрожал от одной мысли, что машина опять может остановиться. Так бывает в жизни: достаточно одной неудачи, как начинает действовать «закон подлости».

Пришлось съехать с главного шоссе. Связная пересела в другой поезд. Передал распоряжение по радио, чтобы из Келецкого управления направили еще несколько разведчиц. Когда имеешь дело с преступником-женщиной, разведчики женского пола могут оказаться незаменимыми.

Машину подбрасывало на выбоинах, за нами поднимались клубы ныли. Вдруг раздался какой-то свист.

— Черт возьми, прокололи покрышку! — выругался водитель.

— Камеру, — поправил я его, делая вид, что улыбаюсь. Еще десять минут задержки, пока водитель поставил запасное колесо. Я в это время получил еще одно донесение: связная вышла из поезда на вокзале Сьлезин Новый, направилась на юг; на вокзале меня должен ожидать наш разведчик.

Моя деятельность переносилась на территорию Келецкого воеводства. Последняя пеленгация от 9 июля, правда не очень точная, показывала на юго-восточную часть этого воеводства. Имелось уже много данных. Однако пока я не знал, каким образом шпионский центр поддерживает связь со своим посланцем. Ни одна из известных нам радиостанций ничего не передавала. Наверно, используют новый способ связи, о котором мы еще не знаем.

Мысли об этом не покидали меня при движении по дороге на вокзал Сьлезин Новый. Заинтриговал меня мой радиоприемник какими-то странными сигналами. «Неужели я стал чрезмерно впечатлительным?» — думал я, выходя из машины. Решил поделиться своими подозрениями с начальником центра радиоподслушивания. Водителя отправил, договорившись, что вызову его по радио, когда будет нужен.

В здании вокзала, если этот маленький грязный домик можно назвать вокзалом, никого не было. Поезда здесь проходили редко. Никто меня не ожидал, а как известно из донесения, поезд прибыл точно. Временно я не имел никакой связи. Вышел из вокзала. Жара стояла невыносимая, нечем было дышать.

Предполагал, что машина разведчиков стоит где-то близко. Посмотрел на ближайших улицах, там никого не оказалось. Пот заливал мне глаза, каждую минуту я вытирал лоб. Сел в тени и начал считать, чтобы успокоиться. Успешно пользовался этим способом всегда, когда нервничал. Приближался к сотне, как вдруг заметил знакомую фигуру разведчика из Вроцлава. Он подошел ко мне и начал оправдываться:

— Заскочил перекусить. Наблюдаю за ней днем и ночью без перерыва. Со вчерашнего дня первый раз удалось поесть.

— Но пунктуальность в нашем деле обязательна, уважаемый товарищ. Что можете сказать нового?

Достал карту и показал — пошла в южном направлении, он продолжает наблюдение, но следить за ней трудно: осторожная и все время находится на открытой местности.

В сторону вокзала шли трое: две женщины и мужчина среднего возраста. Выглядели как туристы. Встал и подошел к вокзалу, делая вид, что изучаю расписание. При этом вынул платок и вытер шею, посматривая на мужчину. Я не знал разведчиков из Кельце и использовал условный сигнал. Мужчина усмехнулся и подошел ко мне. Обменялись несколькими общими фразами. Это была действительно разведгруппа из Кельце.

Приходилось быть крайне осторожными. Мы ведь находились на местности, где должна произойти встреча связного со шпионом.

Обратился к ним:

— Помните, товарищи, нужно вести себя самым обыкновенным образом. Малейшая ошибка может спугнуть зверя.

Разделились на несколько групп. Я отвечал за дальнейшие действия по отношению к преследуемому шпиону. Его можно было арестовать в ходе встречи, либо продолжать наблюдение, чтобы обнаружить соучастников и узнать их систему связи.

Охота началась. Моя группа, в которую кроме меня входили разведчица и разведчик, двигалась на некотором удалении от связной. Выглядели мы как тройка жаждущих отдыха горожан. Странным могло показаться лишь наше желание время от времени смотреть в бинокль. Но мы старались делать это незаметно.

Связная задержалась на окраине леса, тянувшегося вдоль шоссе. Она перепрыгнула канаву и скрылась из глаз. Используя радиостанцию, немедленно проинформировал об этом вторую группу, которая обходила ее с противоположной стороны.

Решил занять наблюдательный пункт на другой стороне шоссе. Залегли в густых зарослях. Кусты скрывали нас от связной, а мы в бинокль видели ее прекрасно. Она лежала на траве и, похоже, спала.

Прошел час. Солнце палило вовсю. Связная продолжала лежать без движения. Не шевельнулась даже при оглушительном треске трактора.

Через два часа разведчик глянул на меня:

— Надеюсь, товарищ капитан, что она приехала сюда не только отдохнуть…

— Черт ее знает! Возможно, шпион подвел или осторожничает, не подходит к ней.

— Посмотрим. Спит, ну и пусть спит. Подождем.

— У вас есть карта? — спросил я. Хотелось просмотреть все дороги, которыми связная могла бы возвращаться.

— Думаю, товарищ капитан, что она поедет скорее всего через Ченстохову, Ополе до Вроцлава, а оттуда дальше, до Згожельца.

— Согласен. Но может также ехать через Краков…

— Товарищ капитан, — перебила разведчица, — наблюдаемая поднялась.

Взял бинокль и увидел, что связная встала и пошла в направлении шоссе, по которому шагал одинокий молодой мужчина. Он был без пиджака, в рубашке с засученными рукавами. Я объявил по радио тревогу. Через минуту должна была состояться долгожданная встреча.

В середине следующего дня вернулся в Варшаву. На площади Избавителя встретил друга из университета. Он начал хвалиться успешно сданными экзаменами, в то время как я… я только махнул рукой. Ничто не предвещало, что в ближайшее время мне удастся взяться за науки.

Привезенные пленки немедленно отдал для проявления. Ходил по кабинету и нервничал: что скажет шеф? Было ли мое решение правильным?

Принесли первые снимки, оказавшиеся очень четкими. Со снимка на паспорте смотрело на меня лицо связной. Вторым документом было профсоюзное удостоверение, третьим — удостоверение с места работы в торговой сети в Кельце.

Жалел, что не можем сравнить чернила всех документов. Разведка привлекает к работе инженеров-химиков, которые специализируются в подделке чернил. Не вызывало сомнений, что все документы связной были подделаны, а может, найдены или украдены. Связная носила крайне распространенные имя и фамилию: Мария Ковальская.

Через несколько минут принесли остальные снимки, кстати, они меня больше всего интересовали. Делали их ночью, в спешке… Осторожно взял их в руки. На счастье, они были удачными. Не знаю, что бы было, если б фотографии не удались. Взял лупу, и тут зазвонил телефон. Звонил адъютант генерала, начальника НИИ ракетной техники, к которому я напросился на прием. Положив документы в портфель, нажал на кнопку звонка.