Буря на Эльбе - Мириам Георг

красное лицо и большой живот.

– О нет… – простонала Эмма. – Это Бите. Я знаю его. Он ненавидит феминисток.

Лили беспокойно переступила с ноги на ногу.

– Почему вы здесь? – спросила она.

– Ну, это было неправильно, как они обращались с дамами. Никто не видел этого, кроме нас. Мы хотим выступить в качестве свидетелей!

Лили была тронута сочувствием женщин, но Эмма даже не стала ее слушать:

– Никто их не поддержит, полицейские нас ненавидят, а Бите – больше всех. Он бы с удовольствием упрятал нас всех в тюрьме и выбросил ключ. В последние годы мы встречались с ним много раз.

Они прошли в здание мимо толпы женщин. Внутри было шумно и дымно, царила оживленная суета, и Лили в изумлении огляделась вокруг. Перед высокими деревянными полками, заваленными папками и бумагами, стояли столы, за которыми работали офицеры в гражданской одежде, а между ними расхаживали несколько полицейских в длинных пальто и остроконечных шлемах. Лили поспешно отскочила в сторону, когда мимо них провели мужчину в наручниках, очевидно, только что арестованного и выкрикивающего оскорбления в адрес полицейских. Никто не обращал на них внимания. Когда Эмма подошла к одному из столиков и вежливо объяснила, чего они хотят, им тут же отказали.

– Арестованным не разрешается принимать посетителей, – сказал дежурный охранник, пренебрежительно глядя на них из-под полузакрытых век. – Конечно, если те не их мужья.

Эмма, которая со своей прической и в расшитом платье выглядела как благородная дама, без тени смущения достала из сумочки две монеты и протянула их ему через стол. Охранник поднял одну бровь, затем тяжело встал.

– У вас пять минут, – сказал он и открыл дверь. – Третья камера справа, сзади за углом.

Они поспешили по узкому коридору, с обеих сторон окруженному камерами, сквозь поток брошенных в их сторону сальных намеков. Лили старалась не смотреть по сторонам.

В некоторых камерах было тихо, из других к ним тянулись жадные мужские руки. Лили никогда раньше не посещала арестованных. Это было всего лишь предварительное заключение, но и даже здесь обстановка заставила ее содрогнуться. Она слышала страшные истории о гамбургских тюрьмах, но никогда не ожидала, что сама столкнется с ними.

– Марта! Изабель! – Эмма в ужасе просунула руки сквозь решетку.

Изабель лежала на маленьких деревянных нарах. Она смотрела в потолок широко открытыми глазами. Марта сидела рядом и с обеспокоенным выражением лица гладила ее по лбу. Увидев их, она вскочила, притянула к себе Эмму через решетку и в страхе сжала ее руки.

– О, Эмма, ей нехорошо, она слаба и недавно потеряла сознание! – сказала Марта.

На ее лице были видны следы борьбы, на руках царапины, волосы растрепаны, юбка испачкана и порвана. Однако, в отличие от Изабель, в остальном она выглядела здоровой.

– Изабель сопротивлялась и билась изо всех сил, а они повалили ее на землю. Это было ужасно… – Марта покачала головой, как бы отгоняя воспоминания.

Эмма, нахмурившись, взглянула на Изабель.

– Посмотри ее сердцебиение, – сказала она Марте, которая тут же померила пульс.

– Я в порядке, просто немного устала, – прошептала Изабель.

– Ну? – нетерпеливо спросила Эмма, и Марта покачала головой.

– Я так не думаю.

– Хорошо. У нее озноб, она вспотела, ей страшно или кружится голова, она встревожена? – быстро спросила Эмма и поспешно огляделась, не пришел ли кто-нибудь за ними.

– Нет, она вся горячая, – сказала Марта, ощупывая лоб Изабель, которая неохотно повернула голову в сторону.

– Хорошо. Это хорошо! – сказала Эмма. – Тогда, надеюсь, у нее нет травм. В любом случае, она должна оставаться в лежачем положении. Сверни одеяло и подложи ей под колени. На самом деле, мне нужно было бы ее прощупать, но, похоже, у нее нет внутренних повреждений. Я не хочу, чтобы она пока вставала. У тебя ведь не болит живот? – спросила она вслух.

Изабель закрыла глаза.

– Нет, мне просто нужно немного отдохнуть, – тихо сказала она.

Лили никогда не видела ее такой: Изабель всегда была шумной, всегда возбужденной, всегда сердитой, всегда полной энергии. Это тихая бледная женщина на нарах не была той подругой, которую она знала.

– Послушай, если она будет жаловаться на боли в животе, головокружение или учащенное сердцебиение, если выступит холодный пот, требуй врача и немедленно! – настоятельно сказала Эмма Марте. – Если они откажутся, пригрози им от моего имени, что мой отец потащит их всех в суд. Если что-то из этих симптомов проявится, то их надо лечить, ты понимаешь? Это очень важно!

Марта испуганно кивнула. Вдруг позади них раздались громкие шаги.

– Отойдите от камеры! – рявкнул грубый голос.

Лили обернулась. Позади них стоял вахмистр. Он был высокого роста, с красным лицом и императорской бородкой. Это, должно быть, был тот самый человек, о котором говорила женщина на улице. Человек, который пинал Изабель.

– Часы посещения закончились, – резко сказал он. – Вас вообще не должны были пускать.

– Чтобы мы не увидели, что вы сделали с женщинами? – холодно спросила Эмма, делая шаг вперед.

Он посмотрел на нее, и его взгляд стал еще жестче.

– Имя? – рявкнул он так громко, что они обе вздрогнули. Эмма моргнула, но не отступила.

– Эмма Уилсон, – ответила она.

Он нахмурился. Затем он схватил Эмму за руку так быстро и сильно, что она вздрогнула от неожиданности.

– Ах. Я слышал о вас. Вы доктор. – Он выплюнул это слово с усмешкой. – Ну и семейка! Отец умер, и женщины его семьи не нашли ничего лучше, чем осквернить дело его жизни и выбросить его деньги в канаву. Уверен, он бы перевернулся в гробу, если бы узнал, чем занимается его дочь. Мы скоро навестим ваш приют и убедимся, что там все идет гладко! Ведь вам ни при каких обстоятельствах не разрешается практиковать. – Он так зловеще улыбнулся при этих словах, что Лили пришлось сглотнуть. И он все еще крепко держал Эмму.

– Отпустите меня немедленно! – прошипела Эмма, пытаясь освободиться.

– Или что? – спросил он спокойно, но с угрожающей ноткой в голосе. – Вы вызовите полицию? – Он еще глубже впился пальцами в ее руку и не сделал ни единого движения, чтобы отпустить. – Что вы вообще делаете с этими женщинами? Судя по вашему виду, вам не это нужно, – сказал он, разглядывая Эмму, как будто она быладля него лакомым кусочком.

Лили больше не могла этого выносить. Она шагнула вперед.

– Господин вахмистр. Возможно, вы знаете моего отца, Альфреда Карстена. – Он повернул голову. До этого момента он не обращал на нее никакого внимания. – И моего дядю Роберта Карстена – адвоката. – Лили сама не знала, откуда у нее хватило смелости произнести эти слова.

Ее