Посмотри, наш сад погибает - Ульяна Черкасова

у окровавленного святилища.

– Твой… – голос князя был настолько тихим и мягким, что шёпот берёзы мог его заглушить, – жених… я отправил ему письмо.

– И что ты написал?

Белозерским было выгоднее, чтобы она считалась погибшей. Чтобы даже памяти о Буривоях не осталось. Чтобы никто – ни ратиславские князья, ни скренорские конунги – даже не подумал о том, чтобы выступить против Рдзении.

– Что ты мертва. Письмо могут перехватить… И если кто-нибудь узнает, что ты жива, за тобой снова придут.

Велга наконец посмотрела ему в глаза, пытаясь найти правду. Друг он ей? Враг? Века и века их предки враждовали. Века и века Белозерские плели козни против Буривоев. Разве может он отличаться от своих родных?

– Если ты не изменила решения и готова отправиться к своему жениху, то я выделю тебе лучших людей. Они проводят тебя в Ниенсканс в целости. Но…

Так просто? Без подвоха?

– Но ты должна понимать, что жизнь твоя в опасности. Не знаю, сколько тебе известно о Во́ронах. Они опасные люди, жрецы богини смерти. Их нанимают влиятельные богачи, и не случалось ещё, чтобы они не исполнили заказ. Кто-то заказал им тебя и твоего брата, и, значит, рано или поздно они тебя найдут.

– У Воронов мой брат.

– Я пошлю за ними людей, но…

– Они убьют его, если ты это сделаешь. А пока они ищут меня, то, может, не тронут его…

Белозерским было бы выгоднее, если бы Константин, единственный мужчина в роду Буривоев, погиб. Взгляд невольно снова задержался на бурых пятнах под крышей домовины.

Как ловко про́клятый князь заговаривал ей зубы. Он так старательно притворялся её другом, смотрел с таким восхищением. Ох нет, Велга могла поверить, что его тянуло к её юности, к её телу и когда-то миловидному лицу, но он точно не был её другом. Белозерский не мог быть другом Буривою.

– Что до моего жениха…

– Подожди, – перебил её князь. – Прежде чем ты что-то скажешь… я хочу попросить подумать тебя кое над чем и тогда уже принять решение. Я… я знаю, какой я, Велга, – он опустил глаза и согнулся ещё сильнее, прячась от её взгляда. – И я знаю, что ты самая красивая, отважная, чудесная девушка из всех, кого я встречал.

Нет. Нет…

– Ни от кого я не видел больше добра, чем от тебя, хотя, будем честны, такой, как я, не заслужил хорошего отношения. Я не видел его ни от жены, ни от собственной матери, но ты… Ты не смотришь на меня с отвращением.

Зачем он произносил эти слова? Как мог он их произносить?

– Ты ласкова и так… ох, Велга… я не могу дать тебе ничего, кроме своей любви, верности и восхищения. Я знаю, что в Ниенскансе тебя ждёт жених. Он куда красивее меня. Кто угодно красивее меня, – Матеуш давился словами. – Но я обещаю, клянусь, что… если ты выйдешь за меня замуж, то никто и никогда не посмеет обидеть тебя. Я клянусь защищать и оберегать тебя. У тебя будет всё, что пожелаешь…

– Как ты… князь…

– Прошу, зови меня Матеуш.

Ей сдавило грудь. Она задыхалась, словно от слёз, только слёз не было. Голова закружилась, и Велга оперлась о домовину и тут же отшатнулась, глядя на свои руки. Ладони остались чистыми, но ей всё равно захотелось вымыть их щёткой, пока не исчезнет запах крови.

– Ты не можешь. Ты женат на моей тётке. Как ты… Да как тебе такое в голову пришло?

– Далиборы больше нет.

Шумела берёза, оглушительно громко, и ветер гулял по полям. Он закружил вокруг, развевая подол платья и длинную косу. Велга поёжилась, заморгала. В глаза полетела пыльца, и нос зачесался.

Она стояла долго, молча, не в силах осмыслить услышанное.

– Больше нет? – спросила наконец она. – Как это возможно?

– Её убили Во́роны. Кто-то желает уничтожить твою семью.

– Кто заказал её?

– Велга, – он улыбнулся широко, так умильно, точно говорил с маленьким ребёнком. – Откуда же я знаю?

– Кто?

Князь помотал головой:

– Кто бы это ни был, он охотится за Буривоями. Но, если ты станешь моей женой, я смогу защитить тебя…

– Далибору ты не защитил.

Кровь стучала в голове, и мысли смешались. Велге хотелось заткнуть уши, закричать во всё горло.

– Как же тогда ты собираешься защитить меня?

Она отвернулась, не в силах смотреть на него и гадать: ты мне друг или враг?

– Велга…

Там, на севере, где она никогда не была, её ждал жених. Неизвестный, невиданный. Он мог стать другом, союзником, любовником, любимым. Но этого знать наверняка Велга не могла.

Но она точно знала, что здесь, на Трёх Холмах, её помощи ждал умирающий младший брат. Здесь были её враги и возможные союзники.

И здесь она хотя бы понимала, чего ожидать и за что бороться.

– Хорошо…

– Что?

Велга посмотрела ему в глаза. Ветер плясал в ветвях берёзы, и солнце то и дело сверкало в листве, ослепляя и заставляя щуриться. От света она почти ослепла, смотрела на князя, но не видела.

– Хорошо. Я выйду за тебя замуж.

В ответ ей досталась тишина. Матеуш хмурился и бегал глазами по сторонам.

Из травы выпрыгнула Белка и ловко залезла к нему на плечо. Он поднял руку, погладил её привычным рассеянным движением.

– Матеуш… я выйду за тебя, – повторила Велга, облизав губы.

Она не должна была принимать такие решения. Её отец, её мать, кто угодно, но не она. Не так прямо, не так быстро…

– Если ты скажешь мне, кто заказал Во́ронам меня с братом.

И только тогда он посмотрел на неё. Чёрный глаз казался злым, тогда как голубой испуганным.

– Я не…

– Скажи мне правду. Ты же знаешь. Ты пытался перекупить договор на моё имя, значит, знал о нём изначально.

– Неправда… я… случайно.

– Матеуш! – Велга чувствовала, как тряслись её пальцы, когда она заставила себя взять князя за руку. Его ладонь была липкой, влажной, словно лягушачья лапа. – Я стану твоей женой, если поклянёшься быть честным со мной. Если я смогу тебе доверять. Так скажи, только правду, кто заказал мою семью Во́ронам?

Он замотал головой, и волосы рассыпались по плечам. Матеуш опустил взгляд на их переплетённые пальцы. И медленно, так трепетно, словно она была из стекла, провёл большим пальцем по её ладони. То ли собственные чувства, то ли неопытность ослепили его, и он принял её дрожь за волнение.

– Ты не можешь… это всё равно ничего не изменит, – произнёс Матеуш. – Нельзя ничего сделать…

Он сомневался, и это придало Велге смелости.

– Кто?

– Нет,