Ожог от зеркала - Александр Доставалов

– Смотри, коряга на зайца похожа. Вон две лапки и ушки торчат. Вон, справа.

– Угу, – согласился Тарас, сплёвывая шелуху кедра. «Совсем пацан, в голове зверушки сказочные. Разве можно было такого брать?» – укорил он себя и посмотрел туда, куда показывал Ярослав. Коряга действительно походила на зайца; а если сместиться в сторону Ярика, так даже очень. Умудрённый жизнью Тарас подобрался поближе и воткнул под «морду» пучок жухлой травы, изображая усики. Варвара засмеялась. Вскоре над «зайцем» уже колдовала вся компания. Никита напялил между ушами что-то вроде шапочки, Ярослав вставил в лапки длинную шишку – морковки в багаже не нашлось, Варвара подвела помадой красные глазки, отчего зайчик приобрёл вампирический оттенок. Один Лучник, склонив голову набок, не принимал участия в забаве. Когда коряга уже напоминала колядного снеговика и фантазия школяров иссякла, Тарас кивнул Лучнику:

– Ты как? Не хочешь поиграться?

Тот усмехнулся и потянул из-за плеча арбалет. Варвара возмущенно взвизгнула, закрывая «зайца» рукой. Лучник спрятал арбалет за спину и понимающе развел пустые ладони: мол, ладно, как скажете. Могу и не играться.

Вечером снова пошел дождь.

Тарас долго примащивался, затем запустил над отрядом «зонтичный смерч» – устойчивый воздушный гриб с ножкой, растущей прямо из сумки. Поскольку обычного ветра не было, да и дождь был небольшим, «зонтик» помогал неплохо. Воздушная конструкция произвела немалое впечатление на Лучника. Тот постоянно трясся над арбалетами, запасные сухожилия держал на поясе в специальном кармашке и терпеть не мог, когда оружие намокало. Собственная одежда имела для воина меньшее значение. Однако когда остановились на привал, Тарас убрал «зонтик».

– Почему мокнем? – поинтересовался Ярослав. Дождь постепенно становился всё сильнее, и ветви ёлок, под которыми разбивали ночлег, уже начинали моросить.

– Потому что стационарный «зонт» может привлечь внимание. Не надо навешивать валчам «маячки».

– А в движении можно было?

– Без привязки? Конечно. Без привязки к местности его от ветерка не отличить. Он же смещается.

Лучник, внимательно прислушивавшийся к разговору, вздохнул и завернул арбалеты в непромокаемую ткань, примостив свёрток в изголовье.

К ночи, однако, снова распогодилось.

Тучи разошлись, и на небе проклюнулись яркие звёзды. Ночи становились холодными, так что на стоянке обязательно жгли костёр. Огонь старались разводить в низине – и теплее, и меньше вероятность навести на след. Дважды Тарас тратил порошок, закручивая тёплый воздух на спящих, но потом от такого расхода постановили воздержаться. Было ещё не очень холодно, а магия «воздушного киселя» забирала слишком много материалов.

Сегодня смастерили обычный отражатель, сплели из веток щит-плетень да накрыли его тряпкой. Похуже, конечно, зато бесплатно. Скоро вообще наступят холода. И неплохо бы добраться до Стамбула.

Ярослав лежал, закинув руки за голову, и смотрел на ветви сосны, тёмной скрещенной зеленью уходившие в небо прямо над школярами.

– Два запаха мне в этой жизни нравятся, – неожиданно изрек он сентенцию. Лучник, сидевший рядом, ничего не ответил, но это и не требовалось. – Сосновый лес, вот как сейчас... И ещё разогретое солнцем море. Знаешь, возле причалов. Даже не море так пахнет, а, наверное, тина. Свежие такие камушки...

– Рекой тут тоже пахнет, – сообщил Лучник.

– Я потому и сказал. Хорошо здесь.

Лучник ничего не ответил. Он слишком долго бродяжничал, чтобы восхищаться красотами леса, напитанного осенним дождём. Для этого нужно было годы мариноваться в столице.

Глава 13

Когда Тарас был мальчиком, произошел странный случай, во многом определивший его жизнь.

Они с Филиппкой играли на опушке леса. Не настолько малые, чтобы просто играть, они пошли по делу, за ягодами, но постепенно, наевшись досыта, отвлеклись. Наполненные до половины туески остались на опушке, на ветку рядом, повыше, Филиппка бросил куртку, отмечая место – а то поди отыщи потом туески-то. Играли в диких индейцев, про которых много рассказывал приехавший из Америки Филиппов дядя. Игра получилась шумной, с правильной раскраской грязью, воинственным воем и многочисленными боевыми топорами. В трухлявый пень метали копья, затем плясали страшный индейский танец, потом разделились на враждующие племена. Кто-то ещё тогда был, из сельской мелкоты, их в основном и скальпировали два героя, а те азартно и неумело отбивались. Как и положено, победили всех малышей. Время подвигалось к обеду, солнце припекало, народ постепенно разбредался на предмет покушать, а Тарас с Филиппкой всё возились в каком-то бочажке, постепенно смещаясь к болоту.

И здесь Тарас увидел человека.

Тот лежал в зарослях кустарника. Мертвый, сразу понял Тарас, хотя никогда раньше не видел мертвых людей, только коров да кроликов, но тут, по какой-то неподвижности тела, даже не сомневался. Мертвый человек лежал лицом вниз.

Дернувшись было удрать, Тарас всё же остановился и, сторожко оглядываясь, стал подходить к краю поляны. Солнце светило ярко, но все равно было не по себе. Он шел очень медленно, тем более что там, за кустами, начинался пропитанный лесной прохладой сумрак.

Далеко сбоку выскочил Филипп, размахивая топором из обломанной ветки, но Тараса не заметил, а тот не стал окликать приятеля. Филипп повертел своей круглой головой, опасаясь засады с ветвей березы, и ушёл воевать дальше, растворившись в зелёных кустах. И остались на поляне только Тарас и мертвый человек.

Ему было тогда девять лет. Он осторожно двумя пальцами прикоснулся к телу. Плечо оказалось холодным и странным на ощупь, как будто наполнено изнутри ледяной водой. Можно было позвать Филиппа, но кричать не хотелось. Тарас вдохнул поглубже, что-то сжалось внутри, и уверенным – со стороны – движением перевернул тело. Хрустнула, обламываясь, ветка.

Ничего особенного не произошло.

Глаза человека были закрыты, тут он вспомнил многочисленные байки о взгляде мертвеца и поблагодарил свою удачу. Надо быть осторожнее, запоздало подумал Тарас, но теперь уже что – открывать глаза покойника он не собирался, так что можно было без помех его рассмотреть.

Судя по одежде, человек был не из этих мест. Тарас никогда не видел его прежде. Пришел вот, а может, из летучей гондолы вывалился – бывали и такие страсти, зимой по вечерам разное рассказывали. Тарас посмотрел наверх и по ветвям кустарника понял, что ни с какой гондолы человек не падал. Стало быть, пешком пришел. Забрел в их лес, забрался в кустарник... И помер. С чего бы вдруг? Мальчик огляделся, но ровно ничего не заметил. Ни заломов, ни следов, а обувь у человека городская, с плотной рифленой подошвой... Но не ветром же его сюда занесло? Вон за Тарасом сколько следов, а он же легче...

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});